Кира смотрела на то, как они все галопом скачут вниз со склона под лучами заходящего солнца, навстречу сияющему городу Ур. Она долго наблюдала за ними, уже после того, как они оставили облако пыли на дороге. Диердре один раз обернулась и, поискав глазами Киру, высоко в воздух подняла кулак. Кира подняла кулак в ответ.
Затем они все скрылись из вида за холмом, оставив после себя только отдаленный грохот и вибрации своего путешествия.
Лео рядом с ней заскулил, как будто выражая грусть из-за отъезда Диердре. Кира повернулась, взяла свой жезл и начала свой путь. Она шла вниз со склона в противоположном направлении, на северо-запад, в сторону полуострова Ур. Туда, где за туманом находится башня.
Пока Кира шагала через поле, в ее голове проносился миллион мыслей. Она думала о месте своего назначения, о башне, о своем дяде, об обучении, которое она получит, о силах, которыми обладает, о том, что ей предстоит узнать о самой себе. Девушка думала обо всех секретах, ожидающих ее. Личность ее матери. Ее судьба. Это заставляло ее одновременно и нервничать, и ощущать легкое волнение.
Даже думать об этом было волнительно, и сердце Киры забилось чаще при мысли об этом. Больше, чем враги, чем мысль о том, что ей не удастся завершит свои поиски, ее пугала мысль о том, что она их завершит, что узнает о себе больше, о том, что она разгадает загадку, преследовавшую ее всю жизнь: кто же она?
* * *
Кира была в пути уже несколько часов, взволнованная, решительная, чувствуя, что с каждым шагом приближается к завершению своего путешествия. Впереди ее ждет новая жизнь. Она едва ощущала жжение в ногах, поднимаясь и спускаясь с покатых холмов. Девушка даже не думала о том, чтобы сделать остановку, пока, несколько часов спустя, не перешла холм и не добралась до широкого плато. Кира облокотилась о свой жезл и осмотрелась по сторонам. Вид был изумительный: перед ней лежал весь полуостров Ур, вдали теперь виднелось море, чьи волны было слышно уже отсюда. То и дело налетал туман, все еще скрывающий башню, но Кира знала, что она уже близко.
Кира стояла, любуясь видом, ощущая, как перед ней разворачивается будущее, когда внезапно она услышала отдаленный шум и краем глаза заметила движение. Она развернулась, схватив свой жезл и насторожившись.
Кира несколько раз моргнула, не в силах поверить своим глазам, не зная, не обманывают ли они ее. Ее вдруг захлестнули эмоции, когда она увидела приближающегося зверя, медленно поднимающегося на холм. Весь в ранах, он низко опустил голову и казался истощенным, но, тем не менее, продолжал идти вперед. Он не отрывал своих гордых глаз от девушки. Когда он подошел ближе, Лео не зарычал, как сделал когда-то. Вместо этого от заскулил от радости – и от гордости.
Кира едва дышала. Она стояла, открыв рот, не веря своим глазам. Никогда в своей жизни Кира не была так приятно удивлена. К ней приближался, самостоятельно пройдя весь Эскалон, чтобы ее найти, преданный друг Андор.
Глаза Киры наполнились слезами при виде Андора. Она была счастлива и лишилась дара речи. Он нашел ее.
Кира бросилась вперед и обняла Андора, обвив его шею руками. Сначала гордый, дикий и непреклонный Андор не стал проявлять своих чувств и отпрянул. Но затем он склонил голову к ее груди, и Кира несколько раз поцеловала его гриву и крепко обняла. По ее щекам катились слезы, она была потрясена его преданностью. Кира была очень подавлена после того, как оставила Андора там, словно она оставила часть себя, а теперь, видя его живым, она вновь почувствовала себя целой.
Лео тоже подошел к Андору и потерся о его ногу, и Андор фыркнул, затопав ногами, но не отстранился. Эти двое, в конце концов, научились ладить друг с другом.
«Ты сам убил их всех, не так ли?» – с восхищением спросила Кира, видя, что его шкура в крови.
В ответ Андор заржал, и сердце Киры разбилось, когда она осмотрела его раны. Она не могла поверить в то, что он самостоятельно убил всех тех рогатых кабанов, что сам проделал весь этот путь с такими ранами. Кира знала, что после этого они связаны друг с другом на всю жизнь.
«Мы должны тебя подлечить», – сказала она.
Андор вызывающе фыркнул, и вместо этого нагнулся, приглашая девушку оседлать его. Кира благоговела перед его силой.
Она оседлала Андора и поклялась, что больше никогда его не оставит.
«Отныне мы будем вместе навсегда», – сказала она. – «Ничто никогда больше нас не разлучит».
Андор заржал в ответ и встал на дыбы.
Кира повернулась и посмотрела на северо-запад, в сторону башни, куда-то в конец полуострова. Теперь, когда рядом с ней Андор, она чувствовала, как бешено колотится от волнения ее сердце. Она будет там через несколько часов.
«Наша судьба ждет нас, Андор. Отвези нас туда!»
Не став больше ждать, Андор поскакал галопом. Лео побежал рядом с ними, и все трое отправились через местность Ур навстречу своей судьбе.
Алек шел через Терновую Равнину вместе с Марко, серый пейзаж и бесконечные повторяющиеся терновые кусты соответствовали его мрачному настроению. Небо и земля были серыми, терновые кусты, которые заполнили ландшафт насколько хватало глаз, тоже были серыми, царапая его, когда он проходил мимо. Марко ловко лавировал между кустами, но Алеку было все равно, он позволил им царапать себя. На самом деле, он был рад боли. После того, как он только что похоронил свою семью, только боль заставляла его почувствовать, что он жив.
Они шли от Соли через эти пустынные равнины. По словам Марко, это был самый прямой путь в Ур, который поможет им избежать столкновения с Пандезией. Хотя Алек едва ли осознавал, куда идет. На каждом шагу в его голове мелькали образы брата, его предсмертные слова, его мольба о мести. Возмездие. Это было единственное, что помогало ему идти дальше.
Алек перебирал ногами, чувствуя, словно он идет уже много лет. Он был благодарен за присутствие Марко, который не докучал ему разговорами, который дал ему время погоревать и помог найти цель, чтобы продолжать жить.
На них налетел ветер, и очередной терновый куст, закружив в воздухе, прицепился к ноге Алека. Он почувствовал, как по ноге потекла кровь, но ему было все равно. Марко наклонился и сбил его своим сапогом, отчего куст откатился в сторону, и Алек почувствовал, что колючки отцепились от его ноги. Он наблюдал за тем, как куст покатился по твердой земле, и, обернувшись, увидел пейзаж, наполненный терновыми кустами, похожий на море живых существ. Алек больше не мог представить траву и деревья, словно наступил конец света.
Внезапно Алек ощутил руку на своей груди и остановился, так же как и Марко рядом с ним. Опустив глаза, он удивился, увидев в одном шаге перед собой резкий спад в долине. Осмотревшись по сторонам, Алек увидел вдали совершенно новый пейзаж. Перед ними находилась долина чередующихся холмов с пышной зеленью, усеянных пасущимися овцами. За долиной находилось то, что он никак не мог осмыслить. Алек протер глаза от пыли и моргнул от лучей заходящего солнца, увидев очертания огромного и прекрасного города, чьи шпили, купола и парапеты поднимались в небо. За этим городом виднелись очертания моря, и Алек понял, что это особенное место. Вид города вывел его из состояния задумчивости.
«Мой дом», – сказал Марко, который стоял рядом с ним, смотрел на город и вздыхал. – «Я ненавижу свою семью», – продолжал он. – «Но люблю свой город».
Алек видел, что Марко переполняли смешанные чувства, пока он любовался городом.
«Я поклялся больше никогда не возвращаться в Ур», – сказал Марко. – «Но у жизни свои планы. По крайней мере, это место, которое я знаю. Самое главное, у меня здесь есть друзья, которые для меня как настоящая семья. Друзья, которые отдадут свои жизни, сражаясь с Пандезией».
Алек кивнул, ощущая новый прилив решимости, вспомнив о своей цели.
«Я бы хотел познакомиться с твоими друзьями», – сказал он.
Марко широко улыбнулся, повернувшись и кивнув.
«Познакомишься, друг мой. Познакомишься».
Они оба начали спускаться вниз с крутого хребта, удаляясь от Терновых Равнин, в сторону города. Постепенно Алека начали переполнять новые чувства. Ощущение горечи и пустоты, которые захватили его дух, теперь сменились предвкушением, целью, решимостью, возмездием.
Ур.
В конце концов, возможно, у него была причина, чтобы снова начать жить.
Мерк облокотился о холодную серебряную дверь Башни Ур, сидя на земле, как делал на протяжении уже нескольких дней. Он отказывался уходить, несмотря на холод, несмотря на то, что его конечности задеревенели, несмотря на голод. В глубине души он чувствовал больше, чем когда-либо в своей жизни, что это место – его дом, что ему суждено быть здесь.
