Я прикусила губу, кивнула и уставилась на экран. К горлу подкатил ком, и я осушила залпом полбанки газировки, чтобы от него избавиться. Рен и не догадывался, как много для меня значило, что он хотел того же, чего и я.
В конце концов парень выбрал какой-то фильм с Винсом Воном, я понемногу расслабилась, мускул за мускулом, и уютно устроилась на диване, прижавшись к Рену плечом. Мы смеялись одним и тем же шуткам, качали головой на одних и тех же сценах, и до меня дошло, как же сильно мне этого не хватало – впрочем, нам обоим.
Когда кино закончилось, мы немного поболтали, пока шли титры, и начался какой-то новый фильм, снятый еще в восьмидесятые. Было уже поздно, четвертый час ночи, когда Рен перевел на меня усталый взгляд, выпрямился и опустил ноги на гладкий бетонный пол.
– Ну что, пошли спать?
Я вытаращилась на него.
– Уже поздно. Ехать мне никуда неохота, и тебя одну я тоже не отпущу. Я ничего не предлагаю. Просто останься со мной.
– Просто остаться с тобой? – повторила я. – В твоей постели?
– Она большая. Там легко поместятся трое, даже если у них в ногах уляжется большая собака. – Рен легонько улыбнулся и похлопал меня по ноге. Я смотрела на него. – Пошли.
Рен встал, взял пустую посуду и отнес на кухню. Потом направился в спальню, придержав передо мной дверь.
У меня подкосились ноги, как будто мне не приходилось регулярно сталкиваться с хладнокровными убийцами. Что я делаю? Похоже, сама не знаю, подумала я, ступая босиком по холодному полу. Мои кроссовки и носки остались у дивана.
Дверь за нами закрылась, Рен подошел к кровати и включил ночник.
– Если хочешь переодеться, дам тебе свою рубашку. Она тебе будет как раз, даже велика.
Он подошел к комоду, выдвинул средний ящик, достал темную рубашку и вернулся ко мне. Парень взял меня за руку (в другой руке у него была рубашка) и подвел к двери в ванную.
– Если хочешь, можешь переодеться там. Или здесь. Я бы, конечно, предпочел, чтобы здесь, – улыбнулся он.
Тут я вышла из ступора и отдернула руку:
– Я там переоденусь.
– Жаль, – пробормотал Рен и добавил громче: – Я тебя жду.
Я закрыла за собой дверь, включила свет. Меня трясло. Сердце бешено колотилось от… предвкушения. Я не спала с парнем в одной кровати с тех пор, как не стало Шона, – с сексом ли, без секса. Я не понимала, что делаю. Разделась до лифчика и трусов и ополоснула лицо прохладной водой.
Меньше всего мне хотелось спать в лифчике. Я вообще их терпеть не могла. Грудь у меня не маленькая и не большая, но без лифчика она… трясется. Раздумывая, снять его или нет, я поймала в зеркале свое отражение: ярко-голубые глаза, румяные щеки. Я закрыла глаза и дрожащими пальцами расстегнула лифчик. Спустила с плеч бретельки и поспешно натянула рубашку Рена. Она доходила мне до бедра, ну да я все равно в ближайшее время прыгать не собиралась.
Перед тем, как выйти из ванной, я вытащила из волос заколки и вздохнула с облегчением, когда кудри рассыпались у меня по плечам. Кожа головы не верила своему счастью. Я собрала одежду, открыла дверь ванной и застыла как вкопанная.
Ну ничего себе! Рен по пояс голый стоял спиной ко мне, и я увидела всю его татуировку.
Он переоделся в просторные пижамные штаны, сидевшие недопустимо низко на бедрах. Больше на нем ничего не было. Справа по его мускулистой спине до пояса вилась лоза, украшавшая его грудь и руку. Из переплетения листьев, как живая, выглядывала черная пантера с янтарными глазами и алой пастью с острыми белыми зубами.
Меня так и подмывало дотронуться до нее.
– Я уж заволновался, что с тобой. – Рен положил подушку на кровать и обернулся. – Думал, надо… – Он осекся и уставился на меня, открыв рот.
Мы таращились друг на друга. Уж не знаю, что Рен прочел на моем лице, но он смотрел на меня так, словно видел впервые. Так пристально, что мне казалось, я кожей чувствую его взгляд. Мои соски напряглись под рубашкой.
– Черт подери, – хрипло проговорил он. – Пожалуй, с рубашкой это я зря.
– Эээ… почему?
Рен провел рукой по волосам. Видно было, как подрагивают мускулы на его руках и животе. Он сцепил ладони за головой.
– У тебя же все было серьезно? С тем парнем, которого ты потеряла?
Я кивнула, недоумевая, при чем тут его рубашка.
– Ты тогда была совсем девочкой, – тихо произнес Рен и двинулся ко мне, словно пантера, которая выслеживает добычу. Приблизившись, он взял меня за локон, спускавшийся мне на щеку, и потянул его, так что тот выпрямился. Взгляд его скользил по моему лицу. – Я и забыл, каково это – видеть женщину, которая тебе нравится, в своей рубашке. Мощно.
Я залилась краской до самой шеи.
– О.
– Ага. – Рен выпустил мой локон, и тот спружинил обратно. – Ты ведь раньше, наверно, никогда не надевала одежду своего парня?
Я покачала головой и уставилась на его шею. Кожаный шнурок, на котором висел клевер, красиво подчеркивал загар Рена.
– У нас с Шоном… до этого не дошло.
Рен наклонил голову набок и погладил меня по щеке.
– Его звали Шон? Ты раньше не говорила.
– Разве?
Он покачал головой и провел большим пальцем по моей щеке.
– И после него у тебя никого не было?
– Нет.
С чего мне врать?
Рен улыбнулся, опустил голову и поцеловал меня в лоб. Я судорожно вздохнула.
– Располагайся. Я сейчас вернусь.
И ушел в ванную, оставив меня стоять в спальне. Я пыталась понять, что сейчас было. Впервые мое сердце не сжалось от боли при мысли о Шоне. Я не знала, радоваться этому или огорчаться.
И стоит ли вообще об этом думать.
Я глубоко вздохнула, сложила одежду на комод и прыгнула в кровать. Ничего себе, какой удобный матрас! Я подвинулась на середину и замерла: интересно, с какого краю спит Рен? И важно ли для него, с какой стороны спать? Я-то всегда спала на дальнем от шкафа краю, потому что я псих. Я расправила рубашку, чтобы не сверкать трусами, натянула одеяло до бедер и улеглась на спину.
Как бы мне хотелось, чтобы кто-то взрослый объяснил мне, что делать дальше.
Впрочем, долго ломать голову над этим мне не пришлось, потому что из ванной вышел Рен. Когда он увидел меня, на его губах показалась привычная полуулыбка. Я вцепилась в одеяло. Дыхание, перехватило, а сердце так колотилось, что я испугалась, что умру от сердечного приступа. Неловко будет. Я нервно сглотнула и постаралась успокоиться.
Рен выключил свет, и лицо его скрыла тень, но когда он повернулся ко мне, я ясно увидела, что он застыл. Наклонился, так что выражения было не разглядеть, и приподнял одеяло со своего края.
– Айви?
– Что?
Он медленно откинул одеяло, лег, и, хотя в темноте я не видела его глаза, но знала, что он на меня смотрит.
– Я так рад, что ты здесь.
Я выпустила одеяло.
Рен вытянулся рядом со мной. Глаза мои привыкли к темноте, и я увидела, что он улыбается.
– А ты?
– Ага, – прошептала я.
– Здорово. Это все, что я хотел услышать.
Меня охватила такая нежность, что того и гляди растекусь по кровати в сладкую лужицу. Я ждала, что Рен меня обнимет, но ничего такого не произошло. Как и обещал, парень вел себя как джентльмен. Я покосилась на него и поняла, что не в силах отвернуться.
Рен поднял руку, ту, которая была ближе ко мне. Поколебавшись секунду, с бешено бьющимся сердцем я подвинулась к нему, так что моя нога коснулась его ноги. Он обвил меня рукой за талию и притянул к себе, так что наконец моя голова оказалась возле его голой теплой груди. Спустя мгновение я прижалась к нему щекой, и меня охватило нестерпимое наслаждение. Как же приятно лежать вот так!
Мы не произнесли ни слова. Мне казалось, я не засну. Я чувствовала щекой, как медленно поднимается и опускается грудь Рена. В темноте и тишине я закрыла глаза и расплакалась. Никогда не думала, что снова испытаю такие чувства или просто буду лежать в объятиях другого парня и думать только о нем.
* * *
Не помню, что меня разбудило, но проснулась я от острого возбуждения. Внизу живота словно разлилась раскаленная лава. Одеяло было откинуто в сторону. Чьи-то губы терлись о мою щеку, подбородок, скользили вниз по горлу, а рука ласкала мой отвердевший сосок.
Я медленно открыла глаза, обхватила Рена рукой за затылок и запустила руку в мягкие волосы.
– Что… что ты делаешь? – хриплым, каким-то не своим голосом спросила я и сама удивилась, услышав его.
– Бужу тебя. – Рен целовал меня, покусывая мою нижнюю губу, и я, еще толком не проснувшись, ахнула. Он тут же этим воспользовался и впился поцелуем мне в губы, так что мою сонливость как рукой сняло: ее сменило жгучее желание.
Его пальцы уже были у меня под рубашкой, мяли и гладили мою грудь. Потом он провел рукой вниз по моему животу и положил ладонь мне между ног.
– Когда я проснулся, ты спала у меня на груди, – выдохнул Рен мне в губы. Он так ласкал меня пальцами, что я стонала. – Обхватив меня руками. И положив на меня ногу.
– Да? – откликнулась я, едва понимая, о чем он вообще говорит. Я еще толком не проснулась и могла сосредоточиться лишь на движениях его пальцев. Бедра мои раскачивались словно сами по себе, поднимались медленной волной.
