– Рольф! – закричала Уитли, но цыган не откликнулся, он отбивался, окруженный целой толпой противников. Теперь солдаты в красных плащах стали вести себя осмотрительнее – их впечатлил вид нашпигованного копьями бастийца. Уитли завозилась, но не могла освободиться – мешали накрывшие ее сверху копья, придавленные к полу телом проколотого солдата.
– Пожалуйста! – закричала Уитли. Ее голос с каждым слогом поднимался все выше и выше. Она потянулась пальцами к упавшему на пол мечу бастийца – короткому, острому, со стальной чашечкой на эфесе. Превосходное оружие для ближнего боя. Уитли нащупала рукоять, подтянула ее к себе, затем крепко обхватила эфес пальцами.
Первый солдат в красном плаще начал отваливать в сторону труп бастийца, он готовился нанести удар, но Уитли оказалась проворнее. Почувствовав, что гвардеец Льва потянул труп, она в ту же секунду нанесла своим мечом удар снизу. Клинок угодил гвардейцу в ногу. Раздался противный мокрый звук – «сссник!» ю. Лезвие перерезало гвардейцу ахиллово сухожилие, и он, завопив, кулем свалился на пол.
Второй солдат оказался не таким глупым, он пинком отбросил в сторону тело мертвого бастийца и вытащил свой меч. На этот раз Уитли помог ее врожденный инстинкт Медведя. Она поджала ноги, а затем резко ударила ими по трупу проколотого пиками бастийца. С нечеловеческой – действительно медвежьей – силой Уитли швырнула труп на опешившего гвардейца. Пока он возился на полу, пытаясь подняться на ноги, Уитли оказалась стоящей над ним, с отломанным наконечником копья в руке.
Гвардеец ухмыльнулся: он считал, что имеет в этом бою превосходство – опытный солдат с мечом против уличного мальчишки с огрызком копья. В этот момент ему и в голову не приходило, что против него не мальчишка, а хорошо обученный следопыт из Лесной стражи. Уитли ответила на ухмылку гвардейца усмешкой, повертела в руках своим импровизированным оружием. Не желая попусту тратить время, гвардеец стремительно взмахнул мечом. Если Красный плащ ожидал, что «мальчишка» выставит вперед свой жалкий обломок копья, чтобы защититься от этого удара, он сильно ошибался. Вместо того чтобы прикрыться, Уитли прыгнула на противника, выставив вперед зажатый в обеих руках обломок копья. Удар пришелся точно в голову гвардейцу – он выронил меч, вскинул руки к своему разбитому, утыканному щепками лицу, а Уитли умело перехватила оружие в одну руку, плавно взмахнула и ударила противника наконечником копья точно в висок. Череп треснул и раскололся – гвардеец умер в ту же секунду.
Не успела Уитли перевести дух, как рядом с ней оказался Стрига. Старый цыган порылся в карманах убитого гвардейца в поисках ключей, но не нашел их и протянул руку Уитли.
– Быстрее! Мы должны освободить твоих друзей!
Бой кипел в дальнем конце помещения, поэтому никто не заметил передвижений Уитли и Стриги – всем было не до них. Двое цыган к этому времени лежали на полу – для них эта драка оказалась последней. Уитли заметила поднимающегося с пола Рольфа – возле него лежала гора трупов, грудь и руки самого цыгана были исполосованы ударами клинков, но он все еще был на ногах. Увидев Уитли и Стригу, Рольф медленно двинулся вслед за ними.
Уитли тряхнула зарешеченную дверь, ведущую в тюремный отсек.
– Заперто. Как ты думаешь, Рольф, тебе не удастся снести ее с петель?
Рольф посмотрел и отрицательно покачал головой. Дверь и рама действительно были такими массивными, что совладать с ними было не под силу ни одному смертному.
– Позвольте-ка, – сказал Стрига, протискиваясь между Рольфом и Уитли, чтобы рассмотреть механизм. Он вытащил из висевшего у него на поясе мешочка пару тонких проволочек и пластинок. С их помощью Стрига принялся колдовать над замком, Уитли с огромным интересом следила за ним.
Рольф постучал пальцем по плечу Уитли и жестом указал на лестничную площадку, где продолжался бой. Конских гвардейцев к этому времени осталось всего четверо, и все они были сильно ранены. Байстийцев осталось около дюжины, и сейчас половина из них продолжала драться с Конскими гвардейцами, а остальные обратили внимание на Уитли и двоих цыган. Чтобы выиграть для друзей немного времени, Рольф двинулся вперед.
Но прежде чем он успел вступить в бой, со стороны главной лестницы раздался грохот, стук, звон – этот шум нарастал, становился все громче. Конские гвардейцы почувствовали уверенность в себе и с новыми силами бросились в бой. Теперь уже бастийцы стали отступать, сникли, увидев то, что происходит на лестнице у них перед глазами.
По последним ступеням спускались вниз четверо лордов-коней – полностью трансформировавшихся, ослепительно прекрасных. Впереди выступал лорд-конь со светлой гривой – он фыркал от гнева, с губ его летели клочья пены. В одной руке Конь держал двуручный меч, в другой – отрубленные головы двух бастийцев. Один из бастийских солдат зазевался и оказался слишком близко к Коню – тот резко взбрыкнул ногами и лягнул его в грудь. Хрустнули ребра. Издав боевой клич, Конь кинулся на бастийцев, его братья-жеребцы присоединились к нему.
– Это выиграет для тебя немного времени, Стрига, – прошептала Уитли.
Старый цыган закончил возиться с замком, и зарешеченная дверь повернулась на петлях. Перед Уитли, Стригой и возвратившимся к ним Рольфом открылся коридор с десятью тюремными камерами – деревянная дверь каждой из них была заперта на стальной засов. Уитли, Стрига и Рольф поспешили вперед. Одну за другой они открывали камеры и в каждой находили врагов Ванкаскана – это были лорды-кони, арестованные вместе с их женами и детьми, и Конские гвардейцы, которым повезло избежать гнева Ванкаскана.
Рольф проскочил мимо Стриги и направился к самой последней камере в конце коридора. Схватил засов, с грохотом отодвинул его в сторону, распахнул пинком ноги дверь и вошел внутрь. Уитли зашла в камеру сразу за Рольфом, и ее глаза радостно заблестели, когда она увидела прикованную к дальней стене безжизненно обвисшую Гретхен. Уитли бросилась к рыжеволосой подруге, обняла ее.
– Ах, Гретхен, бедная моя! – Уитли взглянула на Рольфа и Стригу. – Снимите с нее эти цепи, пожалуйста.
Стрига подошел, в две секунды отпер наручники. На противоположной стене висел еще один узник – мужчина.
Уитли приняла на руки упавшую со стены Гретхен. Рольф направился к узнику-мужчине, а в дверном проеме камеры появился лорд Конрад – он в основном закончил трансформироваться в человека, только в лице у него все еще оставалось что-то лошадиное. Войдя в камеру, он низко поклонился Уитли.
Уитли увидела, как Рольф, ухватив узника-мужчину за волосы, одной рукой осторожно приподнимает ему голову, держа в другой руке кинжал.
Нет, это был не Волк. Это был капитан Харкер, друг Дрю. Харкер что-то бормотал, пытаясь разлепить свои опухшие, окруженные синяками глаза. Рольф обернулся, словно ожидая объяснений.
– Если ты ищешь Волка, он не здесь, – всхрапнув, сказал Конрад. – Ванкаскан держит его в тронном зале. Остальных тоже. Один Бренн знает, осталось ли у нас время спасти хотя бы кого-нибудь из них! Это дьявол, миледи, вы такого себе и представить не можете!
Уитли крепче обняла Гретхен, а Стрига немедленно занялся освобождением Харкера от его пут.
– А мы попробуем, – сказала Уитли, продолжая поддерживать Гретхен, а та медленно открыла глаза. – Ведите нас к Дрю.
– Берегись!
Услышав предупреждающий крик лорда-медведя, солдаты на стене нырнули в укрытие, двое городских стражей попытались спрятаться за высокой каменной стенкой парапета. Увы, укрытие они выбрали неудачно – выброшенный катапультой бойцов из Омира камень ударил именно в это место, разрушил стенку, скинул стражей вниз, на Высокий квартал. Щебень засыпал пешеходную дорожку на вершине парапетной башни, она зашаталась под ногами – один солдат, которому не повезло, не удержал равновесия и рухнул наружу, прямо под ноги толпы диких омирских солдат – их ятаганы в несколько секунд покончили с несчастным.
Герцог Берган бежал вдоль стены, рыча, размахивая своим боевым топориком. Но пришедшие с востока солдаты лорда-пса все чаще находили в стене выбоины, о которые можно было опереться ногами, а их катапульты продолжали крушить башню.
Берган осмотрел стену, с тревогой отметил появившиеся в ней от выстрелов катапульт бреши. Солдаты из Омира уже шли на приступ с походными лестницами и абордажными крюками – Берган подумал, что пытаться отразить этот натиск – все равно что тушить лесной пожар с одним прохудившимся ведром.
Высокий квартал в буквальном смысле пылал, горожане пытались сбить охватившее улицы пламя. Берган мысленно поблагодарил Бренна за посланный им дождь – это было единственное, что могло сыграть им на руку в эту ужасную ночь. Капитан Фрай оказался не готов к той ярости, с какой атаковали солдаты Львиной гвардии: на защитников города обрушивался град камней, стрел, горшков с горящей смолой. Этот штурм был последим шансом для Льва, буквально все было поставлено на карту.
