– Сир Эдмур сказал мне. Мне очень жаль, мать… и лорда Хостера и тебя. Но сперва мы должны обсудить дела. Пришли известия с юга. Ренли Баратеон заявил, что возлагает на себя корону брата.
– Ренли? – спросила удивленная Кэтлин. – А я-то думала, что это сделает лорд Станнис…
– Как и все мы, миледи, – ответил Галбарт Гловер.
Военный совет собрался в Большом зале, четыре длинных стола на ко́злах расставили неровным квадратом. Лорд Хостер был слишком слаб, чтобы присутствовать, он спал на своем балконе и видел во сне солнце, встающее над реками его молодости. Эдмур занял Высокий трон Талли, Бринден Черная Рыба был возле него, знаменосцы отца расположились справа и слева у обоих боковых столов. Слово о победе при Риверране достигло беглых лордов Трезубца, повернувших обратно. Вошел Карел Вэнс, ставший теперь лордом. Отец его погиб под Золотым Зубцом. С ним был сир Марк Пайпер, они привели сына сира Реймуна Дарри, мальчишку не старше Брана. Лорд Джонос Бракен от руин Стонхеджа, сердитый и грозный, он устроился подальше от Титоса Блэквуда – насколько это было возможно.
Северные лорды расположились напротив, вокруг Кэтлин и Робба, лицом к сиру Эдмуру. Их было меньше. Большой Джон сидел у левой руки Робба, с ним рядом Теон Грейджой. Галбарт Гловер и леди Мормонт – справа от Кэтлин. Лорд Рикард Карстарк, исхудавший от горя, занял свое место движениями человека, видящего кошмарный сон; длинная борода его была непричесана и немыта. Двое сыновей его погибли в Шепчущем лесу, и не было вестей от третьего, старшего, который возглавлял копейщиков Карстарка, выступивших против Тайвина Ланнистера у Зеленого Зубца.
Споры затянулись до ночи. Каждый лорд имел право сказать слово, и они говорили… кричали, ругались, рассуждали, улещивали, шутили, торговались, хлопали кружками о стол, угрожали, уходили и возвращались – мрачные или улыбающиеся. Кэтлин сидела и слушала.
Руз Болтон занял со своим потрепанным войском устье гати. Сир Хелман Толлхарт и Уолдер Фрей удерживают Близнецы. Армия лорда Тайвина переправилась через Трезубец и направилась к Харренхолу. Более того, в стране было два короля. Два короля и никакого согласия!
Многие из лордов-знаменосцев предлагали немедленно выступить к Харренхолу, чтобы встретиться с лордом Тайвином и положить конец семени Ланнистеров раз и навсегда. Юный и горячий Марк Пайпер рекомендовал ударить на запад, в Утес Кастерли. Но остальные советовали ждать.
– Риверран перерезал линии снабжения Ланнистеров, – заметил Джейсон Маллистер. – Надо выжидать, не позволяя подкреплениям и фуражирам достичь лорда Тайвина, мы укрепим свою оборону и дадим отдых усталым войскам.
Лорд Блэквуд не желал даже слушать об этом:
– Следует закончить дело, которое было начато в Шепчущем лесу. Все на Харренхол, пусть туда идет и Руз Болтон.
Как всегда против предложения Блэквуда выступил Бракен: лорд Джонос предложил присягнуть королю Ренли и выступить на юг, чтобы соединиться с ним.
– Ренли не король, – сказал Робб. Сын ее заговорил впервые. Подобно собственному отцу он умел слушать.
– Вы не можете присягнуть Джоффри, милорд, – проговорил Галбарт Гловер. – Он отправил на смерть вашего отца.
– Значит, он плохой человек, – отвечал Робб. – Но отсюда отнюдь не следует, что Ренли можно считать королем. Джоффри остается старшим, законнорожденным сыном Роберта, поэтому престол по праву принадлежит ему. Если он умрет, а я постараюсь устроить это, у него есть еще младший брат; Томмен наследует следом за Джоффри.
– Томмен такой же Ланнистер, – отрезал сир Пайпер.
– Как вам угодно, – ответил Робб с раздражением. – Но если никто из них не может быть королем, как может стать им лорд Ренли? Он младший брат Роберта. Бран не вправе стать лордом Винтерфелла раньше меня. Ренли не быть королем перед лордом Станнисом.
Леди Мормонт согласилась:
– У лорда Станниса больше прав.
– Но Ренли коронован, – сказал Марк Пайпер. – Хайгарден и Штормовой Предел поддерживают его претензии, и дорнийцы не будут тянуть с признанием. Если Винтерфелл и Риверран будут за него, он получит поддержку пяти из семи великих домов. Шести, если Аррены потрудятся шевельнуть пальцем! Шестеро против Утеса! Милорды, через год головы всех Ланнистеров будут торчать на пиках: и королевы, и мальчишки-короля, и лорда Тайвина, и Беса, и Цареубийцы, и сира Кевана, всех! Вот что мы выиграем, если присоединимся к королю Ренли. Что может предложить нам лорд Станнис, чтобы забыть об этом?
– Справедливость, – сказал Робб упрямо, и Кэтлин почудились в голосе сына знакомые отцовские нотки.
– Итак, ты считаешь, что мы должны присягнуть Станнису? – спросил Эдмур.
– Не знаю, – ответил Робб. – Я молился, чтобы боги указали мне путь, но они молчат. Ланнистеры убили моего отца, назвав его изменником; все мы знаем, что это ложь, но если Джоффри – законный король, изменниками оказываемся уже мы.
– Мой лорд-отец посоветовал бы соблюдать осторожность. – сказал пожилой сир Стеврон со своей улыбкой хорька – такой же, как у всех Фреев. – Подождать, позволить этим двум королям разыграть свою партию в игре престолов. Когда драка закончится, можно преклонить колено перед победителем или выступить против него – при желании. Раз Ренли вооружается, лорд Тайвин предложит нам перемирие… потом он хочет получить назад сына. Благородные лорды, позвольте мне съездить к нему в Харренхол, обговорить условия и выкуп…
Голос его потонул в яростном басе.
– Трус! – грохотнул Большой Джон.
– Если мы предложим перемирие, Ланнистеры сочтут нас слабыми, – объявила леди Мормонт.
– Будь прокляты выкупы, мы не должны отдавать Цареубийцу, – выкрикнул Рикард Карстарк.
– Чем вас не устраивает мир? – спросила Кэтлин.
Лорды смотрели на нее, но она ощущала на себе только глаза Робба, его и только его.
– Миледи, они убили моего лорда-отца и вашего мужа, – мрачно сказал он. Достав длинный меч, он положил его перед собой, яркая сталь блеснула на грубом дереве. – Только он примирит меня с Ланнистерами.
Большой Джон прогрохотал одобрение, к нему присоединились и другие голоса, лорды с криками извлекали мечи и стучали кулаками по столу. Кэтлин дождалась, пока они притихли.
– Милорды, – проговорила она, – лорд Эддард был вашим сюзереном, я разделяла его ложе и рожала ему детей. Неужели вы думаете, что я люблю его меньше, чем вы? – Голос ее дрогнул от горя, но Кэтлин глубоким вздохом успокоила себя. – Робб, если бы этот меч мог вернуть твоего отца назад, я бы не позволила тебе вложить его в ножны, пока Эддард Старк вновь не встал бы рядом со мной… Но Неда нет, и сотне Шепчущих лесов ничего не переменить. Нед ушел, а с ним Дарин Хорнвуд, доблестные сыновья лорда Карстарка и многие другие добрые люди; никто из них не вернется к нам. Нужны ли нам новые смерти?
– Вы женщина, миледи, – глухо прогудел Большой Джон. – Женщины не разбираются в подобных вещах.
– Вы слабый пол, – проговорил лорд Карстарк, и свежие морщины шевельнулись на его лице. – Муж нуждается в мести.
– Дайте мне Серсею Ланнистер, лорд Карстарк, и вы увидите, как слабы бывают женщины, – ответила Кэтлин. – Быть может, я не знаток тактики и стратегии, но у меня есть здравый смысл. Вы выступили на войну, когда армия Ланнистеров разоряла Речные земли и Нед был узником, ложно обвиненным в предательстве. Мы хотели защитить себя и освободить моего мужа.
Одна цель достигнута, а другая теперь навсегда останется невыполненной. Я буду оплакивать Неда до конца моих дней, но сперва я должна подумать о живущих. Я хочу вернуть своих дочерей, которых захватила королева. Если мне придется отдать четверых Ланнистеров за двух Старков, я назову это выгодной сделкой и поблагодарю бога. Я хочу, чтобы ты, Робб, правил в Винтерфелле на престоле своего отца. Я хочу, чтобы ты жил, целовал девушку, вступил с ней в брак и родил сына. Я хочу положить конец этой войне. Я хочу вернуться домой, милорды, и оплакать моего мужа.
Все притихли, когда Кэтлин закончила.
– Мир, – проговорил ее дядя Бринден. – Мир – хорошая штука, миледи… но на каких условиях? Незачем вечером перековывать меч на орало, если утром тебе снова потребуется меч.
– За что погибли Торрхен и мой Эддард, если я вернусь в Кархолд только с их костями? – спросил Рикард Карстарк.
– Именно, – проговорил лорд Бракен. – Грегор Клигейн опустошил мои земли, перебил моих людей, превратил Стонхедж в дымящиеся руины. Неужели я должен преклонять колено перед теми, кто послал его? За что мы сражались, если все станет так, как было прежде?
Лорд Блэквуд согласился с ним – к удивлению и разочарованию Кэтлин:
