Три секунды – от начала и до конца.
В наступившей тишине Доминик услышал, как пульсирует кровь у него в ушах. И еще шорох ветра у входа в долину. В воздухе кружились снежинки.
Он надел наушник, но еще очень долго ничего не слышал.
Трэвис стоял и изучал поле боя. Его взгляд перемещался от одной ключевой точки к другой, в порядке их значимости.
Пэйдж и Кэрри не пострадали.
Все тела в дверях лежали совершенно неподвижно.
Никто больше не пытался войти в дом. Никаких шагов или голосов. Только темнота и снег.
Подставная Кэрри все еще лежала возле стула. Она не пришла в сознание и не пострадала.
Женщины вышли из своих укрытий и посмотрели друг на друга и на Трэвиса.
Он подошел от кухни к входной двери, продолжая держать тела под прицелом. Внимательно их оглядел – каждый получил по меньшей мере одну пулю в голову, и Трэвис почувствовал, что напряжение немного отступило.
Но через секунду он снова напрягся.
Пять тел.
Чейз вспомнил, что подставная Кэрри показала пять пальцев на одной руке, потом добавила еще один и пожала плечами.
Пять, может быть, шесть.
Если существует еще и шестой, где он сейчас? Почему не явился вместе с пятеркой?
Трэвис подумал о местности вокруг дома и тут же получил ответ. По его спине пробежал холодок.
Наблюдатель засел где-то наверху. Почти наверняка он вооружен.
Трэвис заметил наушники у всех трупов, наклонился, взял один из них и засунул в ухо.
– Ты меня слышишь? Ты хорошо слышишь? Это дыхание одного из твоих друзей.
Он ждал.
Ответа не последовало.
Трэвис надеялся, что он говорил с пустотой. Но сильно в этом сомневался.
Доминик уже повернул микрофон так, чтобы тот не выдал его дыхание. Однако наушник убирать не стал. Он слушал. Время шло. Стороны пытались вывести друг друга из равновесия.
– Небольшое уточнение, – продолжал мужчина из дома. – Один из твоих друзей дышит. Милая старая леди, которая нам лгала. Вполне возможно, она не является твоим другом – но ведь другие друзья у нее есть? Могу спорить, что она имеет значение для тех, кто тебя нанял.
Доминик почувствовал, как у него в крови закипает адреналин. Он понимал, к чему все это может привести.
– Наверняка она имеет очень близкое отношение к кому-то из твоих нанимателей, – продолжал мужчина. – Кому еще они могли доверить такую важную операцию? Не думаю, что ее отыскали в «Крейгслисте»[13].
Проклятье. Проклятье.
– Вот что будет дальше, – продолжал мужчина. – Мы втроем, а также ваша леди, выйдем из дома. Плотной группой. Ты не сможешь стрелять из опасения прикончить пожилую женщину. Потом мы подойдем к джипу, сядем в него и уедем. Если ты попытаешься испортить нашу машину, чтобы вынудить нас здесь остаться, мозги старой леди окажутся на снегу. Можешь попробовать проверить, блефую ли я.
Речь закончилась тем, что мужчина бросил наушник на пол – послышался стук пластмассы о дерево.
Он не блефовал. Тут у Доминика не было ни малейших сомнений. И даже если бы он не сомневался в блефе, так рисковать Доминик не мог. Он не знал, кем на самом деле являлась пожилая женщина, поэтому не имел права рисковать ее жизнью.
Такое решение могли принять только другие люди.
Доминик засунул руку в парку, вытащил синий сотовый телефон и дважды нажал на кнопку ответного вызова. Дисплей загорелся – телефон уже набирал номер человека, который звонил ему прошлой ночью.
Первый гудок. Ответа нет.
Далеко внизу из домика появилась плотная группа. Четыре человека. Трое идут, четвертого несут. Даже не глядя сквозь прицел, Доминик знал, что не сможет стрелять. Все головы наклонены, все четверо сливаются в одну серую массу.
Второй гудок. Нет ответа.
Группа дошла до джипа и забралась внутрь. Взревел двигатель. Вспыхнули фары.
Третий гудок. Ответа нет.
Машина сделала резкий разворот и рванула вперед вдоль долины в сторону города.
Четвертый гудок. Нет ответа.
Доминик приложил глаз к прицелу и навел винтовку на джип. Затем быстро сделал необходимые подсчеты – переменные автоматически умножались и делились: расстояние, скорость, высота, время.
Доминик мог легко вывести джип из строя. После чего он начнет спокойно стрелять внутрь, а потом спустится вниз и покончит с теми, кто уцелел.
У него осталось двадцать секунд на принятие решения, если учесть скорость джипа. После этого все будет зависеть не от мастерства, а от удачи.
Двадцать секунд, если на его звонок ответят прямо сейчас.
Двадцать секунд, чтобы объяснить ситуацию и принять решение.
Девятнадцать секунд.
Пятый гудок. Щелчок на линии. Мужской голос:
– Говори со мной.
Трэвису совсем не хотелось ехать с включенными фарами, облегчая задачу стрелку, но у него не оставалось выбора: небо скрывали тучи, в долине царил мрак, а он не мог позволить себе заблудиться. Если джип зароется в снег и если где-то рядом прячется шестой стрелок, ошибка окажется фатальной.
У него возникло детское воспоминание: Икабод Крейн и Безголовый всадник[14]. На этой дороге имелась точка, символизирующая мост, за которым они будут в безопасности.
Трэвис не сомневался, что до нее они еще не добрались.
Рядом с ним сидела Пэйдж. Сзади – Кэрри, на коленях у которой лежала связанная женщина. К ее виску было прижато дуло «беретты» на случай, если она придет в себя. Складывалось впечатление, что это произойдет скоро – женщина начала шевелиться.
Сколько времени прошло с того момента, как они выехали на дорогу – десять секунд? Пятнадцать?
Впереди их ждали веселые огни города – полная противоположность мраку, окружавшему джип. Их отделяли от света десять секунд, когда первая пуля вошла в машину. Она ударила в левый край капота, словно кто-то нанес мощный удар бейсбольной битой, но отлетела в сторону, не проникнув внутрь. Трэвис почувствовал, как вздрогнули все остальные, его руки дернулись на руле, и в течение одной ужасной секунды машина пошла юзом по заснеженной дороге. Задние колеса стали уходить влево и потеряли сцепление с поверхностью шоссе.
Второй выстрел – пуля отскочила от жесткой крыши в трех дюймах над головой Трэвиса. Он почувствовал, как сквозь образовавшуюся дыру внутрь хлынул холодный воздух. Но тут джип выровнялся и вновь помчался вперед. В течение следующих трех секунд ничего не происходило, лишь город становился ближе, а темная полоса укорачивалась. Еще три секунды – и они в безопасности.
Затем заднее окно разбилось, звякнула пружина сиденья, и на ветровое стекло брызнула кровь.
Только не Пэйдж.
Позднее Трэвис помнил лишь эту мысль, когда в его памяти всплывали следующие несколько секунд. Нет, он не считал, сколько им осталось до безопасного участка дороги. И его не беспокоила мысль о том, что он должен держать джип под контролем. И даже не страх перед следующим выстрелом.
Только не Пэйдж. И ничего больше. Чейз мог принять смерть любого человека, находившегося в машине, в том числе и свою собственную. Только не Пэйдж.
Если кто-то и кричал, он этого не заметил. В ушах звенело от тока крови, ветер свистел в дыре в крыше – в разбитое заднее окно врывались потоки воздуха.
Они въехали в освещенную восточную часть города, стремительно приближаясь к первому перекрестку. Трэвис тормознул и бросил машину вправо, краем глаза заметив, что пуля пробила почтовый ящик на углу и газеты в нем затрепетали, словно поднялся ветер. А в следующее мгновение джип свернул на боковую улицу и помчался дальше, защищенный от стрелка двухэтажными кирпичными зданиями.
Трэвис повернулся к Пэйдж.
Ее левый рукав и левая часть лица были залиты кровью сильнее, чем ветровое стекло. Однако она получила повреждений ничуть не больше, чем стекло. Это была не ее кровь – похоже, она сама поняла это только сейчас. Пэйдж повернулась и посмотрела на Кэрри Холден.
Та бессильно откинулась на спинку, прижимая руку к нижней части живота. Ее пальцы покраснели от крови.
– Боже мой, – сказала Пэйдж.
Она повернулась на своем сиденье, встала на колени и наклонилась над Кэрри. Затем, включив свет в кабине, попыталась разглядеть ранение Кэрри.
Пэйдж сразу все поняла: пуля задела бок настоящей Кэрри и вошла в голову фальшивой. Строго говоря, головы уже не было. Трэвис присмотрелся внимательнее и понял, что на ветровом стекле не только кровь, но и кусочки серого вещества, а также несколько мелких осколков кости. Никогда прежде смерть не значила для него так мало.
Он оглянулся назад и увидел, как Кэрри приподнимает край рубашки, чтобы осмотреть собственную рану. Пуля лишь задела ее – на четверть дюйма в сторону, и все было бы много хуже. А сейчас выглядело так, словно клинок ножа слегка задел ее бок. Немного крови, но ничего серьезного. Кэрри опустила рубашку и сбросила мертвое тело на пол.
Трэвис повернулся к Пэйдж, которая снова смотрела вперед, начав складывать кусочки головоломки.
