– БЫСТРЕЕ! – вопит Бен, с широко открывшимися от страха глазами после того, как он увидел, что творится позади нас.
Я мчусь так быстро, насколько это вообще возможно, на пределе в 250 км/ч. Мы в тридцати метрах от противоположного берега и становимся все ближе. Давай, давай! Всего несколько метров.
Следующее, что я слышу, это ужасный треск, меня кидает вперед и назад. Бен стонет от боли. Мир в моих глазах дрожит и вертится, когда я понимаю, что мы уже на другом берегу. Мы влетели в него на скорости в 250 км/ч, жестко ударившись о склон, от чего в наших головах помутнело. Но, проехав несколько ужасных кочек, мы покидаем берег.
Нам это удалось. Мы снова на суше.
Позади нас вся река треснула напополам, вода выливается на лед. Не думаю, что нам удалось бы повторить такое.
Времени на размышления нет. Я стараюсь снова взять мотоцикл под контроль и снизить скорость, потому что мы едем быстрее, чем мне бы того хотелось. Но байк все еще сопротивляется, его колеса все еще не могут сцепиться с землей – и вдруг мы влетаем во что-то невероятно твердое и неровное, отчего у меня хрустит челюсть.
Я смотрю вниз: рельсы. Я и забыла. Здесь, вдоль реки, проложены старые рельсы, которые остались с тех пор, когда поезда еще ходили. Мы здорово в них влетели, переехав реку, и, подпрыгнув на них, мотоцикл трясется так сильно, что я чуть не роняю руль. Удивительно, но колеса не слетают и мы переезжаем через пути на проселочную дорогу, которая ведет паралелльно реке, В конце концов мне удается сбросить скорость до 110 км/ч. Мы проезжаем мимо пустого ржавого вагона, лежащего на боку, сожженного изнутри и я резко сворачиваю влево под знаком «Гриндэйл». Это узкая лесная тропинка, которая ведет прямо по лесу, затем по пастбищам, снова по лесу, мимо заброшенных дач, мимо стад оленей и гусей, и даже по маленькому мостику через ручеек.
Наконец она сливается с другой дорогой, Черч-роуд, названную как нельзя лучше, ведь мы проносимся мимо останков методистской церкви, стоящих по левую сторону от дороги, и примыкаюшего к ним кладбища – конечно же, нетронутого. Есть только один путь, по которому охотники за головами могут поехать. Если им нужно в Таконик, а это непременно так, они никак не смогут туда попасть не по 9 шоссе. Они направляются с севера на юг, а мы – с запада на восток. Я решаю отрезать их. И теперь наконец преимущество у меня. Я переехала реку примерно в полутора километрах южнее, чем они. Если только мне удастся ехать достаточно быстро, я смогу разбить их в пух и прах. Я поеду перпендикулярно им и тогда, возможно, я выиграю эту гонку.
Я снова поддаю газу, разгоняясь до 230.
– КУДА ТЫ ЕДЕШЬ? – орет Бен.
Он все еще не отошел от шока, но у меня нет времени объяснять: вдалеке я неожиданно замечаю их машины. Они как раз там, где я ожидала. Они не видят, как я еду. Они не знают, что я собираюсь влететь прямо в них.
Их машины двигаются одна за другой, метрах в 20 друг от друга, и я понимаю, что попасть в обе у меня не получится. Нужно выбрать одну из них. Я решаю целиться в первую в колонне: если мне удастся сбить ее с дороги, возможно, это заставит и вторую затормозить, или же ее занесет и она тоже разобъется. Это был рискованный план: мы спокойно можем погибнуть от удара. Но другого пути нет. Я не могу просто попросить их остановиться. Я лишь молюсь, что если у меня все получится, Бри выживет в аварии.
Я увеличиваю скорость, приближаясь к ним. Я в сотне метров…45…30…
Наконец, Бен понимает, что я собираюсь делать.
– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! – кричит он, и я слышу страх в его голосе. – ТЫ ЖЕ В НИХ ВРЕЖЕШЬСЯ!
Наконец-то до него дошло. Как раз это я и собираюсь сделать.
Я нажимаю на газ в последний раз, разогнавшись до 240 км/ч, и едва могу перевести дыхание на такой скорости. Через пару секунд мы влетаем на 9 магистраль – и врезаемся прямо в первую машину. Безупречное попадание.
Удар просто невероятный. Я чувствую, как скрежещет металл о металл, меня дергает, я слетаю с мотоцикла и лечу по воздуху. В моей голове мерцают звездочки и, идя на приземление, я понимаю, каково это – умирать.
Я лечу по воздуху, перелетев колеса, и наконец приземляюсь в снег; удар приходится на ребра и у меня перехватывает дыхание. Я кувыркаюсь в снегу, качусь и качусь и не могу остановиться, я чувствую на теле синяки и ссадины. Шлем все еще сидит на голове и я очень тому рада, потому что голова моя непрестанно бьется о камни на земле. Позади себя я слышу громкий скрежет металла.
Я лежу, замерзшая, размышляя, что же натворила. Поначалу я не могу пошевелиться. Но затем я думаю о Бри и заставляю себя. Сначала я шевелю ногой, затем поднимаю руку, проверяя ее. От этих движений я чувствую дикую боль в правом боку, в ребрах, от которой у меня перехватывает дыхание. Я сломала ребро. Пересилив себя, я переворачиваюсь на бок. Я поднимаю забрало и смотрю, что происходит вокруг.
Я врезалась первую машину с такой силой, что перевернула ее на бок; вон она лежит, колеса все еще вращаются. Второй автомобиль помят, но стоит в нормальном положении, съехав в канаву метрах в пятидесяти впереди нас. Бен все еще в коляске – я не могу разглядеть, живой или мертвый. Кажется, я первая пришла в сознание. Никаких других признаков жизни вокруг не наблюдается.
Я не теряю времени. Хотя у меня болит все тело, будто меня только что переехал самосвал, я снова думаю про Бри и мне удается собрать достаточно энергии, чтобы встать. Теперь у меня есть преимущество, пока все остальные не придут в себя.
Хромая, ощущая пульсирующую боль в ребре, я ковыляю в сторону опрокинутого автомобиля. Я молюсь, чтобы Бри была внутри, чтобы она не была ранена и чтобы я смогла ее как-то достать оттуда. Подходя, я достаю пистолет и осторожно держу его впереди себя.
Я заглядываю внутрь и вижу, что оба охотника лежат в своих креслах, все в крови. У одного глаза открыты, очевидно, он мертв. Другой также выглядит мертвым. Я быстро проверяю заднее сиденье, надеясь увидеть там Бри.
Но ее нет. Вместо этого я вижу двух подростков – мальчика и девочку. Они сидят там, оцепенев от страха. Я не могу в это поверить. Я сбила не ту машину.
Я тут же гляжу на машину, стоящую невдалеке в канаве, и в тот же миг она заводит мотор и колеса ее начинают вращаться. Она пытается выехать. Я бегу к ней, пока она не успела уехать. Сердце у меня бьется где-то в горле от мысли, что Бри там, всего в 50 метрах от меня.
«ПОМОГИ МНЕ!»
Я оборачиваюсь и вижу Бена, сидящего в коляске и пытающегося выбраться. По мотоциклу пляшет пламя, прямо над бензобаком. Мой мотоцикл горит. А Бен застрял внутри. Я стою и разрываюсь между Беном и машиной, в которой сидит моя сестра. Мне нужно бежать спасать ее. Но в то же время, я не могу дать ему умереть. Не так.
Я в ярости бегу к нему. Я хватаю его, чувствуя жар пламени сзади него, и с силой дергаю, пытаясь высвободить. Но металл коляски погнулся и его нога оказалась в ловушке. Он старается помочь мне, а я дергаю его снова и снова; пламя все увеличивается. Я вспотела и тяжело дышу, стараясь изо всех сил. В конце концов у меня получается вытащить его.
Как только я это делаю, мотоцикл взрывается.
Взрывной волной нас обоих отбрасывает назад и я тяжело приземляюсь на спину в снег. Уже в третий раз за это утро у меня перехватывает дыхание.
Я смотрю на небо и снова вижу звезды, стараясь прогнать их. Я все еще чувствую жар на лице, а уши звенят от шума.
Когда мне все же удается встать на колени, я ощущаю мучительную боль в правой руке. Я гляжу на нее и вижу обломок мотоцикла, вошедший в мое предплечье сантиметров на пять – маленький кусочек изогнутого металла. Мне безумно больно.
Я протягиваю другую руку и, не размышляя, одним быстрым движением хватаю его конец, сжимаю зубы и дергаю. На мгновение я чувствую самую сильную боль в моей жизни, потому что эта железка прошла мою руку насквозь и вышла с другой стороны. В снег из руки бьет кровь, пачкая куртку.
Я быстро снимаю рукав куртки и вижу кровь на футболке. Я отрываю зубами кусок рукава и делаю полоску ткани, которой перевязываю рану, затем снова надеваю куртку. Я надеюсь, что это остановит кровь. Мне удается сесть и я вижу то, что осталось от папиного мотоцикла, – кучку бесполезного, горящего металла. Мы попали в тупик.
Я смотрю на Бена. Он тоже выглядит ошеломленным и стоит на коленях, оперевшись на руки, тяжело дыша, с щеками в саже. Но хотя бы живой.
Я слышу рев мотора и вижу, что там, на расстоянии, вторая машина обрела сцепление. Она уже мчит по шоссе, набирая скорость, с моей сестрой внутри. Я в бешенстве от того, что из-за Бена я упустила ее. Мне нужно догнать их.
Я поворачиваюсь к машине охотников, все еще лежащей на боку, и думаю, работает ли она. Я подбегаю, полная решимости попробовать.
Я толкаю ее изо всех сил, стараясь снова поставить на колеса. Но она слишком тяжелая и едва покачивается от моих потугов.
– Помоги мне! – кричу я Бену.
