Наконец, он кивает.
– Пошли, – говорит он.
* * *
Мы бок о бок идем по снегу по следам автобуса. Каждый шаг отзывается вспышкой ада в моей опухшей лодыжке, которая кажется уже отдельным от моего тела организмом. Я хромаю, изо всех сил стараясь не отставать от Логана. Он придавлен тяжелым пулеметом и сам идет не слишком быстро. Снег все еще стоит стеной, ветер хлещет нас им прямо по лицу. Что-что, а буря все усиливается.
Через каждые несколько шагов перед очередным зданием выскакивают новые фанатики и бегут к нам. Логан стреляет в них, когда они приближаются, мгновенно подкашивая их. Они все падают в снег, окрашивая его красным.
– Логан! – кричу я.
Он поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть небольшую группу фанатиков, атакующих нас сзади, и положить их. Я молюсь, чтобы у него хватило патронов, чтобы мы смогли дойти до туда, до куда нам потребуется. В моем пистолете осталась всего одна пуля, мне надо сохранить ее для безвыходной ситуации. Я чувствую себя беспомощной и жалею, что у меня нет патронов.
Когда мы проходим еще один квартал, несколько фанатиков выскакивают из-за здания и нападают на нас одновременно. Логан стреляет, но не видит другого фанатика, атакующего нас с другой стороны. Он приближается слишком быстро, и Логан не успел бы выстрелить в него.
Я срываю с пояса нож, прицеливаюсь и кидаю его. Он входит в лоб фанатика и тот падает прямо к ногам Логана.
Мы идем дальше по Бродвею, ускорившись и передвигаясь так быстро, как можем. Пока мы идем, толпы фанатиков, кажется, постепенно редеют. Может быть, они видят, сколько вреда мы причиняем и боятся подходить. Или же они просто ждут своего часа. Они вероятно знают, что у нас кончатся патроны и в конце концов нам некуда будет идти.
Мы проходим 19-ю, затем 18-ю, затем 17-ю…и неожиданно небо раскрывается. Юнион-сквер. Площадь, когда-то такая ухоженная, теперь превратилась в огромный заброшенный парк, заполненный деревьями и сорняками высотой по пояс, торчащими повсюду из снега.
Я оглядываю ее и вижу, что Барнс&Нобл, который я раньше так любила, все еще стоит там. Я помню дни, когда брала туда Бри – мы поднимались на эскалаторе и пропадали там часами. Я в ужасе вижу, что от него ничего не осталось. Его старая ржавая вывеска лежит лицом вниз на земле, наполовину покрытая снегом. Через окна видно, что на полках не осталось ни одной книжки. На самом деле просто невозможно представить, каким он был раньше.
Мы торопимся перейти площадь, следуя по следу автобуса и обходя горы булыжника. Становится неестественно тихо. Мне это не нравится.
Мы достигаем южной части площади и я с огорчением вижу, что огромная статуя Джорджа Вашингтона верхом на коне упала и, разбившись, лежит на боку, наполовину засыпанная снегом. Больше здесь действительно ничего не осталось. Все, что только было хорошего в этом городе, было разрушено. Невероятно.
Я останавливаюсь, схватив Логана за плечо, стараясь восстановить дыхание. Моя нога болит очень сильно, мне нужен отдых.
Логан останавливается и хочет что-то сказать, когда мы оба слышим шум и поворачиваемся. Из входа в метро на площадь неожиданно выбегают десятки фанатиков и бегут к нам. Кажется, их там бесконечное количество.
Но хуже всего то, что Логан прицеливается и спускает курок, но на этот раз мы не слышим ничего, кроме пустого ужасающего щелчка. Его глаза широко раскрываются в удивлении и страхе. Теперь нам некуда повернуться, некуда бежать. Огромная толпа фанатиков, которых не меньше сотни, и число это все время увеличивается, приближается к нам. Я смотрю во все стороны, отчаянно выглядывая хоть какой-то способ спастись, какой-либо транспорт или оружие. Какое-нибудь прикрытие. Но ничего нет.
Кажется, удача повернулась к нам спиной.
Я лихорадочно оглядываюсь и вижу фасад того, что когда-то было супермаркетом Whole Foods. Он заброшен, как и все остальное, и полностью выпотрошен. Но в отличие от остальных магазинов, его двери кажутся нетронутыми. Интересно, сможем ли мы запереться изнутри?
– Сюда! – кричу я Логану, который стоит, растерявшись.
Мы бежим ко входу в супермаркет, фанатики отстают буквально на 30 метров. Я ожидаю, что они будут кричать, но стоит мертвая тишина. Сыпет снег, они не издают и звука, и это более жутко, чем если бы они орали.
Мы добегаем до дверей и я дергаю за ручку, с облегчением обнаружив, что она открыта. Я вбегаю внутрь, Логан за мной, затем мы поворачиваемся и захлапываем дверь за собой. Логан снимает тяжелый пулемет с плеча и просовывает между дверных ручек, запирая дверь. Он входит туда идеально. Я дергаю за двери, но они даже не шевелятся.
Мы пробегаем глубже в магазин. Здесь холодно и пусто. Нет и следа еды, лишь разорванные и пустые упаковки покрывают весь пол. Ни оружия, ни продовольствия. Ни места, чтобы спрятаться. Ничего. Все, что здесь было, было разграблено давным-давно. Я ищу выходы, но ничего не нахожу.
– Что теперь? – спрашивает Логан.
Внезапно в дверь раздается грохот – десятки фанатов ударяются о нее. Наш замок долго не продержится. Я снова обыскиваю магазин, судорожно пытаясь что-нибудь придумать. И вдруг замечаю что-то в углу: лестница.
– Туда! – кричу я, махнув рукой.
Мы оба бежим через магазин, через дверь и на лестницу. Логан смотрит на меня.
– Вверх или вниз? – спрашивает он.
Это хороший вопрос.
Если мы пойдем вниз, возможно, там будет подвал. Возможно, там будут какие-то продукты и, возможно, мы сможем там забаррикадироваться. Однако, он может быть и смертельной ловушкой. А судя по этому месту, я сомневаюсь в наличии там хоть чего-то полезного. Если же пойдем наверх, возможно, попадем на верхние этажи. Может быть, там будет выход на крышу.
Мой внутренний клаустрофоб берет верх.
– НАВЕРХ! – кричу я, несмотря на боль в ноге.
Мы начинаем подниматься по металлическим ступеням. Логан бежит так быстро, что мне трудно за ним угнаться. Он сбегает обратно, обвивает меня руками и, крепко держа, поднимает наверх быстрее, чем мне бы удалось самой. Каждый шаг оборачивается для меня пыткой, в ногу мне как будто втыкают нож. Я проклинаю тот день, когда родилась та змея.
Мы пробегаем пролет за пролетом. Когда мы пересекаем четвертый пролет, мне приходится остановиться, чтобы перевести дух. Мое дыхание очень хриплое и это меня беспокоит: я дышу как 90-летняя женщина. Мое тело перенесло слишком много за последние 48 часов.
Неожиданно слышится адский грохот. Мы смотрим друг на друга, затем вниз через пролет. В наших глазах читается одна и та же мысль: фанатики прорвались внутрь.
– ДАВАЙ! – орет он.
Он хватает меня и я чувствую, как мне в кровь выплескивается адреналин, когда мы бежим вдвое быстрее вверх по ступеням. Пролетаем шестой пролет, затем седьмой. Я слышу как фанатики заваливаются на лестницу. Они начинают бежать наверх. Они точно знают, где мы.
Впереди у нас остается лишь один пролет. Я заставляю себя взбежать туда из последних сил. Мы уже на лестничной площадке и подбегаем к железной двери, ведущей на крышу. Логан толкает ее плечом, но она не открывается. Она заперта. Очевидно, снаружи. Я не могу в этой поверить.
Толпа фанатиков все приближается, топот на лестнице становится оглушающим. Через мгновения нас разорвут на кусочки.
– ОТОЙДИ! – кричу я Логану, когда у меня появляется идея.
Это отличный повод использовать последний патрон. Я достаю пистолет, прицеливаюсь и стреляю по замку. Я знаю, что стрелять с такого близкого расстояния очень рискованно, но другого способа не вижу.
Пуля рикошетом отскакивает от металла, пролетев в паре сантиметров от нас, и дверь открывается.
Мы пробегаем через дверь и выбегаем на солнечный свет. Я обследую крышу, размышляя, куда мы можем пойти, ища возможные выходы. Но ничего не вижу. Совершенно ничего.
Логан берет меня за руку и бежит в дальний угол. Когда мы подбегаем к краю, я заглядываю за выступ и вижу огромную каменную стену под нами. Она огибает Юниверсити-плэйс, идет по 14-й улице и отгораживает все, что находится к югу от нее.
– Стена на 14-й улице! – кричит Логан. – Она ограждает пустышь от пустыни.
– Путыни? – переспрашиваю я.
– Тут разрывались бомбы. Тут везде радиация – к югу от 14-й улицы. Никто не ходит туда, даже фанатики. Там слишком опасно.
Неожиданно раздается треск металла и дверь на крышу распахивается. Толпа влетает на крышу, мчась прямо на нас.
Далеко внизу я вижу сугроб глубиной почти в три метра. Если мы приземлимся прямо в него, может быть, только лишь может быть, он смягчит наше падение. Но прыгать туда далеко, метров пятнадцать. И тогда мы окажемся по пустынную сторону от стены.
Но какой у нас выбор?
– Сугроб! – показываю я. – Мы можем прыгнуть туда!
Логан смотрит вниз и качает головой, он выглядит испуганным.
Я оборачиваюсь через плечо: фанатики уже в тридцати метрах от нас.
– У нас нет выбора! – кричу я.
