– Чушь. Снимай костюм.
Лени с усилием выпрямляется. Оцепенение слегка отступает.
– Никаких проблем. Я сама смогу о себе позаботиться.
«Не трогай меня. Пожалуйста, не трогай».
Баллард без лишних слов подходит, распечатывает рукав Кларк, чуть ли не сдирает его, обнажая уродливый пурпурный кровоподтек. Вопросительно подняв бровь, смотрит на Лени.
– Всего лишь синяк, – констатирует та. – Я все сама сделаю, серьезно. Но все равно спасибо.
Она резко убирает руку, отказываясь от помощи. Баллард не сводит с нее глаз. Еле заметно улыбается.
– Лени, не нужно так этого стыдиться.
– Чего?
– Ты сама знаешь. Того, что я тебя спасла. Когда эта штука на тебя напала, ты чуть сознание не потеряла. Но это понятно. Люди обычно тяжело привыкают к непривычным условиям. Это я просто из породы везучих.
«Точно. Тебе всегда везло, да? Знаю я твою породу, вы же никогда не ошибаетесь…»
– Тебе не нужно стыдиться себя, – уверяет ее Баллард.
– А я и не стыжусь, – честно отвечает Кларк.
Она больше вообще ничего не чувствует. Только покалывание. Напряжение. А еще какое-то вялое удивление, что до сих пор жива.
Переборка потеет.
Глубина кладет ледяные руки на металл, и Кларк изнутри наблюдает, как влажная атмосфера каплями скатывается по стене. Лени сидит неподвижно на койке под тусклым флуоресцентным светом, до каждой стены каюты можно легко дотянуться рукой. Над головой нависает потолок. Комната слишком узкая. Кларк чувствует, как океан сжимает станцию вокруг нее.
«А я могу только ждать…»
От анаболической мази на ранах тепло и спокойно. Кларк опытными пальцами на ощупь изучает пурпурную плоть на руке. Диагностические приборы в медицинском отсеке выписали ей оправдание. В этот раз повезло: кости не сломаны, эпидермис не поврежден. Она застегивает костюм, прячет синяки.
Лени беспокойно вертится на неудобном тюфяке, поворачивается к стене. Отражение смотрит на нее глазами, похожими на матированное стекло. Кларк разглядывает его, радуется совершенной мимикрии каждого движения. Плоть и фантом двигаются вместе, тела скрыты, лица безучастны.
«Это я, – думает Лени. – Вот так я сейчас выгляжу».
Старается разглядеть то, что спрятано под ледяной поверхностью.
«Мне скучно? Я возбуждена? Хочу секса? Расстроена?»
Как определить, как различить, когда глаза скрыты мутными линзами? Она не видит даже следа напряжения, которое обычно ощущает постоянно.
«В эту самую секунду я могу сходить с ума от страха. Мочиться от ужаса прямо в костюм, и никто даже не заметит».
Лени наклоняется вперед. Отражение движется навстречу. Они изучают друг друга, белизна к белизне, лед ко льду. На секунду даже забывают о бесконечной войне «Биб» с давлением, принимают клаустрофобное одиночество, сжимающее все вокруг.
«Сколько раз в своей жизни, – размышляет Кларк, – я хотела, чтобы у меня были вот такие мертвые глаза?»
Металлические внутренности станции заполняют коридор возле ее каюты. Кларк едва может встать, распрямившись во весь рост. Несколько шагов – и она оказывается в кают-компании.
Баллард вылезла из гидрокостюма, стоит в рубашке у одного из библиотечных терминалов.
– Рахит, – говорит она.
– Что?
– Рыбы здесь внизу получают недостаточно микроэлементов. Гниют от разного рода недостаточностей. Они, конечно, свирепые, но это не имеет никакого значения. От укуса посильнее местная живность просто поломает об нас зубы.
Кларк жмет кнопки пищеблока: от ее прикосновений машина ворчит.
– А я думала, на рифте куча еды, поэтому они и вырастают до таких размеров.
– Так и есть. Просто еда не очень.
Едва съедобная на вид лепешка грязи выделяется из процессора на тарелку. Лени какое-то время тупо ее разглядывает.
«Я могу общаться».
– Ты что, собираешься есть прямо в гидрокостюме? – спрашивает Баллард, когда Кларк садится за стол.
Та мигает:
– Да. А что?
– Нет, ничего. Просто было бы приятно поговорить с кем-то, у кого есть зрачки в глазах, понимаешь?
– Извини. Я могу их снять, если тебе…
– Да ладно, не стоит. Переживу. – Баллард отворачивается от библиотеки и садится напротив. – Ну и как тебе это местечко?
Лени пожимает плечами, продолжая есть.
– А я вот рада, что мы здесь только на год, – продолжает Баллард. – Эта глубина рано или поздно достанет кого угодно.
– Могло быть и хуже.
– Да я и не жалуюсь. В конце концов, сама искала приключений. Хотела бросить вызов собственным возможностям. А ты?
– Я?
– Что привело тебя сюда? Что тебе здесь надо?
Кларк какое-то время молчит, потом отвечает:
– Не знаю на самом деле. Уединение, наверное. Баллард смотрит на нее. Лени отвечает на взгляд, ее лицо остается предельно спокойным.
– Тогда оставляю тебя в уединении, – любезно говорит напарница.
Лени наблюдает за тем, как та исчезает в коридоре. Слышит, как с шипением закрывается люк ее каюты.
«Сдавайся, Баллард. Я не из тех, с кем ты действительно хочешь водить дружбу».
Скоро начало утренней смены. Пищеблок с обычным отвращением изрыгает завтрак. Баллард в рубке только что закончила разговор. Спустя секунду она появляется в просвете открытого люка:
– Руководство говорит… – Замирает. – У тебя голубые глаза.
Кларк слабо улыбается:
– Ты их уже видела.
– Знаю. Просто удивительно, ты так давно не снимала линзы.
Лени идет к столу с тарелкой.
– Так что говорит руководство?
– Все идет по расписанию. Остальная часть команды прибудет через три недели, комплекс заработает через четыре. – Она садится напротив Кларк. – Я, правда, не понимаю, почему его не подключили до сих пор.
– Думаю, они просто хотят убедиться, что все будет работать как надо.
– Тем не менее для пробных испытаний срок великоват. К тому же… В общем, после всего, что произошло, я думала, они хотят запустить геотермальную программу как можно быстрее.
«Ты хотела сказать, после того как расплавились „Лепро“ и „Уиншир“».
– А, и еще кое-что, – добавляет Баллард. – Не могу связаться с «Пикаром»[73].
Кларк поднимает голову. Вторая станция находится на Галапагосском рифте: не слишком-то стабильная гавань.
– А ты когда-нибудь встречала пару оттуда? – спрашивает Баллард. – Кена Лабина, Лану Чунг?
Лени качает головой:
– Их отправили до меня. Я не видела ни одного рифтера, кроме тебя.
– Милые люди. Я думала позвонить им, спросить, как дела, но никто не ответил.
– Что-то с линией?
– Наверху говорят, что, скорее всего, так и есть. Ничего серьезного. Посылают скаф проверить, как они там.
«Может, дно вскрылось и сожрало их без остатка, – думает Лени. – А может, в корпусе оказалась слабая панель, – ведь достаточно всего одной…»
Что-то трещит в глубинах станции. Кларк оглядывается по сторонам. Пока она не обращала внимания на стены, те, кажется, придвинулись еще ближе.
– Иногда, – замечает она, – мне хочется, чтобы мы не поддерживали на «Биб» поверхностное давление. Иногда хочется накачать его до окружающего уровня. Снять постоянное напряжение с корпуса.
Она знает, что это невозможно. Всего лишь мечта. Большинство газов при трехстах атмосферах убивают человека на месте. Даже кислород, если его давление превысит один или два бара.
Баллард мелодраматично вздрагивает:
– Если хочешь рискнуть и подышать девяностодевятипроцентным водородом, то пожалуйста. Мне же нравится все как есть. – Она улыбается. – К тому же, ты представляешь, сколько времени понадобится потом для декомпрессии?
В рубке связи что-то блеет, требуя внимания.
– Сейсмическая активность. Шикарно, – Баллард исчезает внутри.
Кларк следует за ней.
На одном из дисплеев корчится янтарная линия. Словно электроэнцефалограмма спящего человека, которому привиделся кошмар.
– Надевай глаза, – говорит Баллард. – Жерло заработало.
Звук слышится на всем пути от «Биб»: зловещее, почти электрическое шипение со стороны Жерла. Кларк следует за Баллард, одной рукой касаясь направляющего фала. Клякса света в отдалении отмечает пункт их назначения и почему-то кажется неправильной. Цвет непривычный. Он рябит.
Они вплывают в сверкающий ореол и видят причину. Жерло горит.
Сапфировые полярные сияния скользят, мерцая, вдоль генераторов. На дальнем конце массива, почти невидимая из-за расстояния, клубится колонна дыма, вздымаясь в темноте огромным торнадо.
Звук, исходящий от нее, заполняет бездну. Кларк на мгновение закрывает глаза и слышит треск гремучих змей.
– Господи! – Баллард перекрикивает шум. – Так не должно быть!
Кларк проверяет термистор. Данные постоянно изменяются: температура воды прыгает от четырех градусов до тридцати восьми и обратно буквально за секунды. Пока напарницы оценивают ситуацию, мириады недолговечных течений тянут их в разные стороны.
