Она чувствовала, будто плывет, и в ту же секунду, как голова ее коснулась подушки, провалилась в полубессознательное состояние. Голые полы и завешенные простынями окна квартиры расплылись в белом забытьи. Но, прежде чем провалиться в сон без сновидений, она увидела склонившееся над ней лицо Боба.
– Почему бы нам не уйти отсюда, Боб?
Вопрос на мгновение повис в воздухе. Боб пожал плечами:
– Честно говоря, я и не думал об этом.
– Нас тут больше ничто не держит.
Боб отвернулся.
– Губернатор говорит, что скоро станет лучше.
– Что там между вами?
– Ты о чем?
– Он тебя здорово к себе привязал, Боб.
– Неправда.
– Я просто не понимаю. – Лилли проваливалась в сон. Она едва видела потрепанного жизнью человека, который сидел на краешке ее постели. – Он опасен, Боб.
– Он просто пытается…
Лилли едва расслышала стук в дверь. Она старалась не закрывать глаза. Боб подошел к двери, и Лилли попыталась не заснуть, пока не поймет, кто пришел.
– Боб?.. Кто там?..
Послышались шаги. Над ее постелью возникли две призрачные фигуры. Лилли с трудом видела их сквозь пелену, застилавшую глаза.
Боб стоял рядом с жилистым, сухопарым, темноглазым мужчиной с аккуратно постриженными усами Фу Манчу и угольно-черными волосами. Мужчина улыбнулся, и Лилли провалилась в небытие.
– Спи крепко, подруга, – сказал Губернатор. – День выдался долгий.
Паттерны поведения ходячих по-прежнему сбивали с толку и очаровывали склонных к размышлениям жителей Вудбери. Некоторые полагали, что мертвецы двигались подобно рою пчел, ведомые чем-то гораздо более сложным, чем простой голод. Были и теории, описывавшие невидимые сигналы вроде феромонов, которые распространялись среди зомби и определяли их поведение в зависимости от химического состава жертвы. Еще кое-кто считал, что, помимо одного лишь влечения к звуку, запаху или движению, ходячие также отвечали на какие-то сенсорные раздражители, как собака отвечает на свист. Ни одна из гипотез не приживалась, но большинство жителей Вудбери были абсолютно уверены в одном аспекте поведения зомби: приближение стада любого размера было поводом для страха и ужаса; его нельзя было списывать со счетов. Стада были склонны спонтанно расти и опасно расширяться. Стадо – даже небольшое, вроде собиравшейся в этот момент к северу от города группы мертвецов, которых накануне вечером привлек шум боя гладиаторов, – могло перевернуть грузовик, с легкостью разнести караульные посты для затравки и опрокинуть даже самую высокую стену.
Последние двадцать четыре часа Мартинес выстраивал войска, чтобы отразить неминуемую атаку. Охранники на постах у северо-восточного и северо-западного углов баррикады следили за перемещением стада, которое начало собираться в миле от города. По всем инстанциям распространялись сведения, что численность его возросла с дюжины ходячих до примерно пятидесяти и что вся эта группа неровными зигзагами шла вдоль Джонс-Милл-роуд, двигаясь из чащи леса к окраинам города со скоростью примерно двести ярдов в час и постоянно увеличиваясь в размерах. Очевидно, стада двигались вместе еще медленнее, чем отдельные ходячие. Чтобы сократить дистанцию до четырехсот ярдов, этому стаду потребовалось пятнадцать часов.
Теперь часть мертвецов уже вышла из-за деревьев и ковыляла по открытым полям, отделявшим лес от города. В туманных сумерках ходячие напоминали сломанные игрушки и маршировали на тяге неисправных механизмов, будто заводные солдатики, натыкаясь друг на друга, а их черные рты открывались и закрывались, как расширяются и сужаются зрачки. Даже с такого расстояния было видно, как поднимавшаяся луна поблескивала в мутных белых глазах.
Мартинес расставил на стратегических точках стены три пулемета «Браунинг» 50-го калибра, доставшиеся им в ходе набега на базу Национальной гвардии. Один был установлен на ограде вокруг экскаватора у западного угла стены; другой – на верхушке автокрана в восточном углу; третий – на крыше полуприцепа на границе стройки.
У каждого из трех пулеметов уже сидел стрелок в шлемофоне.
В каждый из пулеметов были заправлены блестящие ленты зажигательных бронебойных трассирующих пуль, а дополнительные боеприпасы лежали рядом, в стальных ящиках.
Вдоль стены, на лестницах и бульдозерных ковшах, были расставлены и другие стражники, вооруженные полуавтоматическими и снайперскими винтовками дальнего действия, заряженными патронами калибра 7,62 миллиметра, которые могли пробить стену из листового металла. На этих бойцах не было шлемофонов, но они были проинструктированы следить за сигналами Мартинеса, занявшего позицию на верхушке крана в центре парковки почтового отделения. В руках у него была рация. К генератору, тарахтевшему в тени почтовой разгрузочной станции, были подключены два гигантских прожектора, вытащенных из городского театра.
Рация Мартинеса затрещала:
– Мартинес, ты здесь?
Мартинес нажал на кнопку выхода на радиосвязь:
– Прием, шеф, говорите.
– Мы с Бобом на подходе, нужно собрать свежего мяса.
Мартинес нахмурился, брови его под банданой сдвинулись:
– Свежего мяса?
Крошечная колонка зашипела:
– Сколько у нас времени, пока не началась забава?
Мартинес посмотрел на темнеющий горизонт. Ближайшие зомби все еще были примерно в трехстах пятидесяти ярдах от города. Он нажал на переключатель:
– Пожалуй, не подойдут на расстояние выстрела еще с час, может, чуть меньше.
– Хорошо, – ответил голос. – Мы будем через пять минут.
Боб шел за Губернатором вниз по Мейн-стрит к нескольким сцепленным на манер поезда полуприцепам, припаркованным полукругом у разграбленного магазина домашних и садовых принадлежностей «Менарде». Губернатор быстро шагал по холодным зимним улицам пружинистой походкой, и каблуки его высоких сапог стучали по каменному тротуару.
– В такие времена, – на ходу говорил Губернатор Бобу, – ты, должно быть, чувствуешь, что снова оказался в этом афганском дерьме.
– Да, сэр, должен признаться, порой у меня возникает такое ощущение. Помню, однажды меня послали к линии фронта, чтобы подобрать несколько пехотинцев, возвращавшихся из караула. Ночь, холод собачий, прямо как сейчас. Сирены воздушной тревоги орут, все в ожидании перестрелки. И вот, пригнал я БТР к этой богом забытой траншее, и что я там нашел? Толпа шлюх из местной деревни отсасывает у этих придурков.
– Врешь!
– Да без балды! – Шагая рядом с Губернатором, Боб удрученно покачал головой: – Прямо под воздушной тревогой. Ну, я сказал им завязывать и залезать в БТР, пока я не уехал. Одна из шлюх полезла вместе с ними, и я такой: какого черта? И она: да какая разница? Просто вытащи меня из этой чертовой дыры.
– Ее можно понять.
– Ну я отъехал. Девка так и осталась в задней части БТР. Но никогда не догадаетесь, что случилось дальше.
– Не томи, Боб, – усмехнувшись, сказал Губернатор.
– Я вдруг услышал грохот сзади и понял, что эта стерва – боевик. Она притащила с собой самодельную бомбу и взорвала ее в грузовом отсеке. – Боб снова покачал головой. – Меня защитила перегородка, но сзади все разворотило. Одному из ребят оторвало ноги.
– Да это, черт возьми, невероятно! – воскликнул Губернатор, подходя к грузовым прицепам. Спустилась темнота, и пламя факелов освещало бок грузовика «Пиггли Уиггли», с которого на них хитро смотрела улыбающаяся свинья. – Погоди-ка секунду, Боб. – Губернатор ударил кулаком по прицепу: – Тревис! Ты там? Эй! Есть кто дома?
Задняя дверь грузовика приоткрылась, скрипнув ржавыми петлями, и наружу вырвалось облако сигарного дыма. Из фургона показалась голова крупного чернокожего мужчины:
– Привет, шеф… Чем могу служить?
– Отгони один из пустых грузовиков к северной стене, да побыстрее. Там мы тебя встретим и дадим дальнейшие указания. Понял?
– Понял, шеф.
Мужчина спрыгнул с кузова и обошел грузовик. Губернатор глубоко вздохнул и повел Боба вдоль прицепов и затем на север, по боковой дороге, идущей к баррикаде.
– Просто невероятно – на что только не пойдет мужчина, ради того чтобы перепихнуться, – задумчиво произнес Губернатор, пока они шли по пыльной дороге.
– Разве?
– Эти девчонки, с которыми ты приехал, Боб… Лилли и… Как ее зовут?
– Меган?
– Да, она. Вот она-то как раз та еще штучка. Верно?
Боб вытер губы.
– Да, она девчонка ничего.
– Кокетливая чуток… Но стоп! Кто я такой, чтобы судить? – Он похотливо усмехнулся: – Мы все делаем, что можем, чтобы устроиться. Правда, Боб?
– Чистая правда. – Боб немного помолчал. – Но только между нами… Я к ней вроде как неровно дышу.
Губернатор взглянул на своего спутника со странной смесью удивления и сочувствия.
– К этой Меган? Что ж, прекрасно, Боб. Стыдиться тут нечего.
Боб смотрел под ноги.
– Неплохо было бы хоть разок провести с ней ночь. – Голос Боба смягчился: – Всего разок. – Он снова поднял глаза на Губернатора: – Но, черт возьми… Я понимаю, что это просто пустые мечты.
