Роберт Сальваторе. Восстание короля
— Ты когда-нибудь видел что-то подобное? — спросил король Коннерад Броунавил тайного посланца из цитадели Фелбарр. Они стояли на площадке небольшой сторожевой башни на границе низины называемой Долиной Хранителя и удивлённо смотрели в тёмное небо. Солнце едва виднелось за странной пеленой туч. Так мало света проникало сквозь их клубящуюся грозовую черноту, что на севере за эти несколько дней никто не заметил больше слабого клочка тени.
— Никто такого не видел, добрый король, — ответил старый хмурый воин по имени Рваный Даин. — Но мы думаем, что это не к добру.
— Это всё орки, — проворчал король Коннерад. — Уродливые выродки Обальда. Это орки, или мир сошёл с ума и гномы отрастили бороды такие длинные, что могут пощекотать ими пальцы ног.
Рваный Даин кивнул. Вот потому-то король Эмерус Боевой Венец и послал его сюда, конечно же, только королевство Много-стрел могло вызвать это отвратительное явление, или же, — и дворфы Серебряных Пределов бились об заклад — приближённые короля Обальда, по крайней мере, должны были знать его причину.
— Что слышно из цитадели Адбар? — спросил король Коннерад о третьем из дворфских сообществ в Серебряных пределах. — Они видят это?
— Да, близнецы-короли тоже видели это и наблюдают за Подземьем в поисках ответов.
— Как ты думаешь, их парни готовы к этому, что бы оно ни значило? — спросил Коннерад. В цитадели Адбар только недавно короновали Бромма и Харнота, сыновей-близнецов старого короля Харбромма, который правил в течение почти двух веков до его недавней — по дворфским меркам — смерти. Близнецы были хорошо воспитаны, но в тиши прошлых десятилетий они не набрались опыта в военном деле или политических интригах.
— Кто может знать? — качая головой, мрачно ответил Рваный Даин. Король Харбромм был дорогим другом для него и всех в цитадели Фелбарр, и почти как брат королю Эмерусу Боевому Венцу. Потеря этого великого лидера, едва опущенного в холодную землю, могла стать гораздо тяжелее, если это затемнение, окажется предвестником событий таких же мерзких, как оно выглядело.
Рваный Даин ласково опустил руку на плечо Коннерада Броунавила.
— Был ли ты сам готов? — спросил он. — Когда ушёл король Банак, и ты взял бразды правления Мифрил Халла, ты знал всё, в чём нуждался?
Коннерад фыркнул.
— До сих пор не знаю, — признался он. — Правление выглядит лёгким только издали.
— Но не таким у трона, — согласился Рваный Даин и Коннерад кивнул. — Ну, тогда, молодой король Мифрилл Халла, что ты знаешь сейчас, в конце концов?
— Я знаю, что я ничего не знаю, — решительно сказал король Коннерад. — И это незнание, возможно, принесёт беду моим мальчикам.
— Нужны разведчики.
— Да, много, и самим пойти с ними, и тогда ты вернёшься в Фелбарр, увидев всё своими собственными глазами.
Рваный Даин обдумывал эти слова нескольких минут, а потом отсалютовал молодому королю Мифрилл Халла.
— Теперь ты готов, — он снова хлопнул Коннерада по плечу. — Можно надеяться, что близнецы Харбромма научатся так же быстро.
— Ба, они обязательно справятся, — подбодрил Коннерад. — Их же двое.
Он снова посмотрел на небо, на облака полные дыма или же иного мерзкого вещества, превратившего день во что-то меньшее, чем лунную ночь без звёзд.
— Обязательно справятся, — повторил он, больше для себя, чем для своего гостя.
— Я — шаман Одноглазого Груумша! — возмутился высокий орк.
— Да, и я надеялся, что твоё положение предполагает наличие хоть какого-то ума, — Тиаго Бэнр насмешливо фыркнул и отошёл в сторону.
— Мы предлагаем прекрасную возможность, — заявил Тос'ун Армго. — Разве твой Груумш не будет доволен?
— Груумш… — начал орк, но Тос'ун его оборвал.
— Разве не хочет бог орков купаться в крови людей, эльфов и дворфов?
Гордый орк улыбнулся и оглядел Тос'уна с ног до головы.
— Урюга знает тебя, — сказал шаман, и Тиаго снова усмехнулся — это было так характерно для орков, говоря о себе, называть себя по имени.
— Ты говоришь об эльфах, — продолжал Урюга. — Ты знаешь эльфов. Ты живёшь с эльфами!
— Жил, — поправил Тос'ун. — Я был изгнан той же самой женщиной, которая убила много твоей родни у святой пещеры.
— Другую историю рассказывают мои собратья.
Тос'ун начал было отвечать, но только вздохнул. Конечно же, все его действия в тот раз, с его женой Синнафайн рядом, работали против него. Он бросил её преследующим оркам, торопясь догнать Доум’виль и привести в Подземье, но какой-нибудь орк, выживший в той резне, мог сообщить, что он не бежал от Синнафайн, а путешествовал с нею.
Урюга хихикнул и хотел продолжить, но теперь его прервал Тиаго.
— Достаточно, — решительно сказал сын Дома Бэнр. — Посмотри наверх, глупец. Ты видишь это? Мы закрыли само солнце. Ты понимаешь, какая сила пришла на эти земли? Если ты или твой упрямый король Обальд не согласитесь с нашими требованиями, то мы просто заменим вас обоих — найдём другого короля и другого жреца, более сговорчивых.
Шаман-орк расправил плечи и вытянулся, возвышаясь над Тиаго, но если дроу и дрогнул, то, конечно же, никак это не показал.
— Равель! — позвал Тиаго и повернулся в сторону, направляя взгляд орка, чтобы тот увидел приближение Урюги — другого Урюги.
— Что происходит? — прорычал орк.
— Ты в самом деле веришь, что нам нужен? — насмехался Тиаго. — Ты считаешь себя достаточно важным и уверен, что план по захвату Серебряных Пределов упирается в выбор простого шамана?
— Великого шамана, — уточнил Урюга.
— Мёртвого шамана, — поправил Тиаго, и его прекрасный меч, казавшийся полосой звёздного неба, сверкнул из ножен и остановился, упираясь в горло Урюги.
— Я служу Груумшу!
— Хочешь встретиться с ним? Прямо сейчас? — Тиаго слегка повернул запястье, и на горле шамана выступила капля крови.
— Ответь мне, — потребовал жестокий дроу. — Но прежде чем ты это сделаешь, подумай о великолепных сокровищах, которые ты упустишь, когда море орков накроет холмы и долины и прокатится через большие города Луруара. Подумай о резне тысяч дворфов, но ни на одного не замахнётся тяжелая булава Урюги. Потому что это то, что мы будем делать, с тобой живым или мёртвым. Это не имеет значения.
— Если не имеет значения, тогда почему я ещё жив?
— Только потому, что мы предпочитаем, чтобы шаманы Груумша отведали войны. Паучья королева не враг могучему и великолепному Одноглазому и была бы рада разделить с ним великую победу. Но я уже устал. Ты присоединяешься или умираешь?
