Валерий Шмаев
Чужая жизнь
Глава 1
Ехал в Карелию я во второй раз в жизни. В первый раз я посетил этот сказочный край два года назад. Так, заскочил с приятелем на пару недель. Да и то через восемь дней меня выдернули домой телефонным звонком. Было это в первых числах сентября. Ягод и грибов в тот год высыпало немерено, туристического народа вообще никого.
Специально так время с приятелем под поездку подгоняли — чтобы свалили молодые семьи с галдящими детишками и их вечно недовольными мамашами. Классно, кстати получилось. Ни комаров, ни вездесущей мошки, ни назойливых и постоянно ужравшихся в дрова автотуристов с их любимой музыкой, несущейся из всех динамиков семейных пепелацев. Ещё и с погодой повезло — затяжные дожди ещё не начались. В полдень было жарко, вечером тепло, под утро прохладно, в течение дня иногда ветрено, а то и слегка дождливо. Сказка.
Проскочили вокруг Ладоги, заехали на пару речек и на пару озёр. Искупали червяка, наловили рыбной мелочи, купили брусники с черникой, ибо собирать в поездках мне всегда влом. Да и время терять, отмахав почти полторы тысячи вёрст в один конец было откровенно жаль. Рыба была не сильно нужна. За весну и лето мы её столько ловим, что несмотря на то, что раздаём соседям бо́льшую часть уловов, в морозильной камере к зиме скапливается килограмм по семьдесят у каждого.
Эту поездку я готовил за́годя, причём в этот раз собирался в одно лицо. Хотелось новых впечатлений, и ехать. Просто неспешно ехать по дорогам и ни о чём не думать, останавливаясь для отдыха там, где нравится. Поэтому и маршрут проложил извилистый с заездами на дальние, насколько это возможно, озёра. Домой возвращаться раньше, чем через пару месяцев я не собирался. К тому времени был я уже вынужденным пенсионером и никуда не торопился.
Жизнь мне удалось прожить извилистую, но не слишком разнообразную приключениями. К пятидесяти годам кроме сахарного диабета, загородного дома, квартиры и двух неплохих машин ничем особенным не обзавёлся. Последняя жена растворилась в необъятном мегаполисе лет семь назад. Детьми я так и не оброс, и последние годы вел жизнь стареющего ловеласа. При этом четыре года назад, из-за прогрессирующего диабета, запустив его настолько насколько это было возможно, я лишился половины правой ступни. Отчего резко бросил пить и жрать что ни попадя, когда в голову взбредёт.
Пока лежал в больничке и потом дома, понял, что жизнь прожита и нового ничего мне увидеть более не суждено. К тому же чуть оклемавшись, я словил болезнь ОРЗ, то есть очень резко завязал, причём со всем прежним образом жизни. В общем, решил смотаться в Карелию, а начать с Мурманской области. То есть добраться до самой дальней точки маршрута по мурманской трассе, а потом не торопясь, задирая ногу на каждом понравившемся месте, ползти в сторону дома.
Самая дальняя точка была определена как остров Рыбачий в Мурманской области. Ну, Рыбачий и Рыбачий, камни и сопки, тундра и бесчисленные озёра, залив морской, мошка́ да комары. Доты старые, железки ржавые и ржавые же железные бочки, периодически украшавшие северный пейзаж. Народ встречался как местный на раздолбанных жизнью тарантасах, так и рыбаки-туристы типа меня, кто с жёнами-детьми, кто по двое-трое. Задницами, впрочем, не цеплялись — не северный берег Чёрного моря, стоянок хватает.
Вот только попав сюда, я понял, что север — это совершенно не моё. И хотя погода порадовала нежарким солнышком и лёгким ветерком, сдувающим с берега кровососущую мерзость, особенно задерживаться я не стал. Что называется, отработал программу, отметившись у дальнего флажка дистанции. Двое суток, впрочем, поболтался по окрестностям честно пытаясь настроиться на благодушный лад, напитываясь новыми видами и просто отсыпаясь после долгой дороги.
Никуда не спешить было до такой степени необычно, что даже сейчас я находился в некотором недоумении. Обычно ведь как? Едешь на короткий отдых и чётко знаешь свои временные рамки, а сейчас я именно никуда не спешил, собравшись после Карелии и Питера так же не торопясь добраться до Крыма. Вслед за летом.
В своё время я удачно «отдал долг Родине», оттрубив положенные два года в Закавказском Военном Округе в Ленкоранском погранотряде санинструктором, закончив перед этим медицинское училище рядом с домом. Так что юношеский спермотоксикоз мне удалось удачно проскочить, болтаясь по окружному госпиталю, что, впрочем, не помешало отстреливать по паре рожков из «калаша» в неделю. Начальник госпиталя, прошёл «Афган», и отношение к исполнению прямых своих обязанностей имел своеобразное, гоняя всех своих подчинённых на стрельбище в любое свободное время дня и ночи.
Затем несколько лет я отработал на скорой помощи, фельдшером, где полностью утратил опять же юношеский максимализм и приобрёл философское отношение к жизни, разбавленного изрядной долей скептицизма. Потом перестройка и жизнь вынесла меня в контору по продаже медицинской техники, где я и прозябал до последнего времени.
Красивая всё же страна Карелия. Маршрут я проложил извилистый, вдалеке от основных трасс, только с месяцем не угадал, надо было бы ехать попозже, в августе. А то, как там Пушкин писал? «Любил бы лето красное кабы не пыль, не комары да мухи?». Вот здесь этого удовольствия в тройном размере, а по мошке́ в десятикратном.
Я особенно не торопился, заскакивая на все более, менее крупные озёра и водохранилища, так что до половины обратного маршрута, умудрился добраться только в начале июля. В один из бесконечно длинных летних дней я доехал до двух живописных озёр почти на границе с Финляндией. Затарился в магазине небольшого посёлка и, отъехав километра на полтора, встал на стоянку. Надо было пожевать и отдохнуть слегонца.
Проснулся уже под вечер. Ну как вечер? Белые ночи же. Для жителя средней полосы явление необычайное. Темнеет медленно, медленно, потом, в тот момент, когда, кажется, что вот прямо сейчас выключится свет, вдруг неожиданно появляются первые лучи солнца. Я в это время как раз люблю рыбачить. В низинах и на воде туман появляется и комара значительно меньше, чем днём. Так что за оставшееся время я вполне мог найти приличную стоянку и распаковаться.
Ехал по дороге не быстро. По таким дорогам не сильно разгонишься, просёлок на стиральную доску похожий. Видимо грейдером утрамбовывали, или как там эта строительная техника называется. Откуда взялся этот грузовик, понять я не успел. Мой джип только в поворот входил, дальний свет по глазам, удар, короткий полёт, боль и темнота.
* * *
Очнулся от удушья. Нет не так. Я тонул, захлёбывался в воде, мозг отказывался работать. Но я тонул? Нет, руки вцепились в песок, и я полузадушенный кашляя и неэстетично блюя желчью, водой, остатками воздуха сидел на каком-то песке, в ледяной как показалось воде. Что за бред? Откуда всё?
Нет, всё потом, сначала проплеваться и выбраться отсюда. На берег, на песок, кстати, холодный и дальше на карачках в полубреду воткнувшись головой в возвышающийся над полоской прибрежного песка берег. Наконец трава, обессилено свалился на бок, спазм так и торчал в горле ледяным комом, ни протолкнуть, ни вытолкнуть и … холод и ноющая боль? К голове слева чуть прикоснулся и сразу же потерял сознание опять.
Проснулся как толчком от холода. От холода? Да какого на хрен холода? И где я? Серое утро только чуть проклюнулось. Обрывки тумана не доставали до леса, но полностью покрывали гладь воды. Глаза выхватили какую-то нелепость. Лежу чуть на правом боку, башка раскалывается, как будто слева сзади гвоздь воткнули, в правой руке, в кулаке нож зажат. Ну как нож? Штык от «трёхлинейки», и нехреновый такой, свеженький, будто вчера выкованный. Был у меня такой, когда дом строил, наткнулся, когда фундамент копали, но тот ржавый был, но острый, а этот новьё — муха не сидела.
К голове не прикоснуться и не знаю, что больше холодно или больно. Песец, какой-то и серая темнота. Надо отсюда выбираться, разжал скрюченные пальцы, привстал на правый локоть. Воротник гимнастёрки давил горло. Да что это? Какой на хрен гимнастёрки? Сел на задницу и огляделся. Весь мокрый, холодно, даже боль в голове притупилась и.
