Владимир ПЕРШАНИН
Остров за Синей Стеной
Остров — нагромождение темных ломаных камней — вырастал из тумана. Тяжелая пелена висела над водой, клочьями поднимаясь к вершинам утесов, и камень непрерывно слезился сбегающей к подножию влагой. Океан огромной колышущейся массой бился о берег.
Остров стоял на пути двух течений. Одно, холодное, берущее начало у арктической шапки, несло к горячим морям огромные айсберги и подтаявшие обломки мелких льдин. Встречный поток, нагретый далеким тропическим солнцем, тащил стволы диковинных чешуйчатых деревьев с пышными кронами и пучки водорослей. Мощные струи двух невидимых рек, поделив остров, неслись каждый в своем направлении, а там, где они сталкивались, кипели гигантские водовороты, покрытые грязно-желтой пеной.
Пустынным и страшным был в этих краях океан. Осенний ветер, легко переходящий в ураган, вздымал многометровые валы, и бесконечные дожди секли ржавые скалы. Зимой камень обрастал льдом, и вереницу дождя сменяли снежные бураны. Хорошо было летом, после короткой холодной весны. Лишайник на утесах наливался сочной зеленью, ночи становились короткими, а солнце почти не уходило за дальние скалы. Нагретый камень словно дышал теплом, и к нему было так приятно прижаться щекой.
Горбатый Мун шел рядом с охотником Хэнком. Светловолосый, с тяжелыми покатыми плечами, Хэнк выделялся среди других инчей не только цветом волос, но и мощным мускулистым телом. Одетый в кожаную куртку, он шагал, рассеянно слушая Муна. Остальные инчи, в длиннополых плащах из морской травы, невольно подделывались под его неторопливый уверенный шаг. Сегодня была их очередь работать на строительстве Синей Стены. Горбатый Мун ходил уже третий день подряд, зарабатывая себе свободную неделю.
Хэнк впервые пригласил его на охоту. Говорящие Истину, хоть и неохотно, но разрешили Муну пойти с ним. После смерти своего постоянного напарника Тиуна Хэнк почти год охотился один. Он нуждался в помощнике, и некоторые инчи из воинского отряда были не против стать его напарниками. Но Хэнк им отказывал и совсем неожиданно предложил сходить на охоту Горбатому Муну, который не был даже воином.
Мун не слишком надеялся, что из него выйдет хороший помощник Хэнку, но заранее радовался хотя бы тому, что проведет несколько дней в горах, вдалеке от поселка, от барака, где его семья занимала клетушку без окон, и от вечной утренней похлебки из разварившегося пресного митая, которой кормили перед выходом на поля или на строительство Синей Стены. А если повезет и они убьют козу, то Хэнк, может быть, угостит его жирным супом. А еще он попросит у Хэнка для жены белый козий хвостик, которым так удобно наносить румяна.
Сегодня ими командовал Крикливый Гавк. Работа по возведению Синей Стены была однообразной и тяжелой. Инчи доставляли с берега камни, заваливали проходы между рифами, поднимая все выше и выше каменную насыпь, преграждая путь к острову чужакам. Стену начали строить давно, после войны за Воссоединение. Тогда во главе инчей стали Говорящие Истину. Стена была единственным способом спасти остатки племени.
Враждебен был мир, окружающий остров. Далеко на юге, где солнце горячее, как сковорода, земля превратилась от жары в песок. Там, в глубоких норах, жили черные люди. Они ели червей, крыс и ненавидели дневной свет. Жуткая судьба ждала инча, попавшего к ним.
На северной земле, среди льдов, обитали в тесных шалашах из меховых шкур дикари. Хорошие мореходы, они доплывали по бурному океану до острова, а увидев лодку инчей, забрасывали ее тяжелыми гарпунами, не щадя ни женщин, ни детей. Так рассказывали Говорящие Истину.
Хэнк и Мун работали в паре. Время близилось к полудню, и, наверное, из поселка уже несли котел с горячей похлебкой. Муну хотелось, чтобы эта похлебка была ячменной. Но ячменя мало. Из него варят пиво для Говорящих Истину и воинского отряда. Говорящим Истину оно прибавляет остроты ума, а воинам храбрости. Муну не требуется ни того, ни другого. Главное для него — быть хорошим работником и слушаться Говорящих.
Он посмотрел в сторону воинов, охраняющих участок. Трое, вытянув шеи, наблюдали, как четвертый медленно брел по ручью, подняв над головой копье. Крикливый Гавк, конечно, тоже был там. Мун догадался, что они охотятся на запретную рыбу — пантуса. Воин, широко расставив ноги, ударил копьем и ловко вышвырнул на берег большую плоскую рыбину. У Муна невольно набежала слюна. Жирное белое мясо пантуса однажды в детстве ему довелось попробовать. Воины кучкой трусили со своей добычей к кустам. Сейчас они разведут костер, испекут рыбу целиком в золе и поделят между собой. Пантус попался крупный и каждому достанется хороший кусок.
Ральф атаковал первым, хотя и знал, что расстояние до глайдера Коричневых слишком велико. Но к этим глайдерам последней конструкции, с их шестиствольными пушками, приближаться было слишком опасно. Ракета прошла выше, вернее, глайдер успел нырнуть под светящуюся точку и теперь, увеличивая скорость, шел прямо на истребитель Ральфа, у которого ракет больше не осталось. Он посмотрел вниз. Там, продолговатыми каплями, виднелись ледокольные корабли конвоя, их прикрывала от Коричневых эскадрилья истребителей. Ледоколы везли продукты и снаряды для осажденного Северного порта, а на обратном пути забирали раненых и семьи моряков. Этот конвой оказался несчастливым — глайдеры Коричневых атаковали по нескольку раз в день и потопили уже шесть кораблей.
Пилоты глайдера, наверное, не хотели тратить на маленький истребитель электронную торпеду, предназначенную для ледокола. У Коричневых и без того было достаточно мощное вооружение. Револьверная шестиствольная пушка в нижней плоскости фюзеляжа, бешено вращаясь, выбросила сноп желтых и красных трассеров. Ральф тоже надавил на гашетку пулеметов, но раскаленные трассы чужих снарядов уже проносились мимо кабины. Прямое попадание в носовую часть выбило из рук штурвал. Армированное стекло кабины покрылось сетью трещин. Еще один снаряд врезался в корпус сбоку — обожгло плечо и голову.
Истребитель падал, кренясь на крыло. Правый двигатель не работал и, кажется, повредило рулевые тяги. Глайдер пронесся мимо, и не тратя времени на подбитый истребитель, стал разворачиваться для ракетной атаки на ледокол. Ральф, кое-как выровняв машину, стал стрелять ему вслед. Трассы рассеивались с большим недолетом. Потом истребитель потащило вниз, и Ральф сумел вывести его из пике в сотне метров над океаном.
В небе продолжался бой, кувыркались, гоняясь друг за другом, истребители и глайдеры. Головной ледокол огрызался вспышками зенитных автоматов. Какой-то корабль горел. Ральф видел все это мельком, с трудом удерживая истребитель в горизонтальном полете. Он понимал, что агония обреченной машины долго не продлится, а спасательная резиновая шлюпка вряд ли даст ему возможность продержаться больше часа в бурлящей ледяной воде. Мелькнула и погасла надежда на тральщик, который подбирал сбитых пилотов и моряков с потопленных кораблей. Только сейчас Ральф вспомнил, что тральщик, получив пробоину, затонул еще в начале боя. Остальным кораблям не до него. Они торопятся покинуть опасный район, пока не вынырнули перископы подводных лодок. Закон северных конвоев обрекал на смерть выпавших за борт: только так могли спастись остальные.
