Танит Ли
Два льва, ведьма и Мантия Войны
Танит Ли стала профессиональной писательницей в 1975 году и остается ею по сей день. Первыми ее произведениями были детские фэнтезийные романы «Сокровище дракона» («The Dragon Hoard») и «Замок животных» («Animal Castle»). Первый ее роман для взрослых «Восставшая из пепла» («The Birthgrave») положил начало длительному сотрудничеству с американским издательством «DAW Books», которое в 1970-1980-х годах опубликовало более двадцати ее работ в жанрах фэнтези, научной фантастики и хоррора. В 1980 году Ли получила премию Августа Дерлета за роман «Владыка смерти» («Death’s Master»), в 1983 году Всемирную премию фэнтези за рассказ «Горгона» («The Gorgon») и в 1984 году за рассказ «Elle est Trois (La Mort)» («Она третья (Смерть)»). Будучи весьма плодовитым и разносторонним автором, Ли в 2003 году опубликовала научно-фантастический роман «Мертвые солнца» («Mortal Suns»), в 2004 году трилогию пиратских романов для подростков «Пиратика» («Piratika»), продолженную несколькими романами, с 2004 по 2007 годы она создавала свою «Львиноволчью трилогию» («Lionwolf»), трилогию для подростков «Дневники Клайди» («Claidi») и сборник рассказов «Искушение богов» («Tempting the Gods»). В 2002 и 2008 годах вышли последние две книги из «Саги о Плоской земле» («Flat Earth»). В 2009 году Танит Ли была удостоена звания Грандмастера хоррора. Сейчас писательница живет с мужем, писателем Джоном Кэйном на юге Англии.
Попасть во вроде бы неохраняемый лесной город Кашлорию всегда было нелегко, ведь располагался он в самой глубине сердца обширных древних лесов Троспа. Величественно тянулись ввысь громадные сосны, кедры, буки, дубы и тополя. Чащобы расстилались на сотни миль. И меж исполинских великанов вилась лишь одна дорога, местами запущенная и поросшая травой. Когда на землю опускалась ночь, город становился довольно заметным: тысячи ламп и лампадок, зажженных в простых и витражных окнах, сияли в темноте меж стволов деревьев. Здесь были старинные каменные усадьбы, публичные здания и форты, но все они скрывались за деревьями, местами укоренившимися даже в каменной кладке. В узкой долине, куда в конце концов спускалась дорога и где был городской центр, протекала Ка, бурная река, по которой даже в спокойный летний день отваживались пускаться вплавь лишь самые храбрые.
Именно такой день был сейчас. Медленно садилось солнце, окрашивая лес в самые невероятные оттенки: алый, медный, пурпурный, черный и золотой. Стихал дневной шум, и Ка ревела особенно громко, неся талый снег с далеких гор. Закат кровью разлился на горизонте, темные крылья ночи простерлись над миром.
Изнуренный долгим путешествием, ученый Зир жаждал отдыха. Вчера на него напали лесные разбойники и отобрали лошадь. И хотя Зир догнал их, обманул и вернул коня, тот потерял подкову, так что и человек, и животное к концу дня еле волочили ноги.
Когда тьма окутала город и зажглись огни, Зир уже успел разувериться в удаче своего путешествия. Он прочел об этом городе больше года назад и отправился на его поиски. Однако в последние несколько часов засомневался, что таинственное поселение вообще существует. Поговаривали, что город охраняют стражи, защищая его скорее магией, чем высотой стен. Зир уже начал было думать, что они заодно сделали город невидимым. Но огни наконец зажглись. Вот и Кашлория.
Зир был молод, высок и статен. Когда свет падал на его шевелюру, волосы загорались цветом осенних листьев бука, а глаза словно отражали серое зимнее небо. Таким же противоречивым был и его нрав: огонь в душе боролся с холодом, любопытство к жизни сочеталось с приступами меланхолии.
Сейчас юноша добрался до места, густо поросшего деревьями. Дальше земля устремлялась резко вниз к яростной реке. Очертания ее берегов подсказывались не столько немногочисленными огоньками, сколько ревом воды. Зир где-то прочел, что жители Кашлории говорили так: «Ка несдержанна на язык и постоянно кричит».
И вот перед ним постоялый двор «Бесстрашный дракон».
Мерцавший свет ламп манил к себе. Привязав лошадь, Зир пробрался сквозь ивовые заросли и вошел в двери.
В то же мгновение громкие крики внутри смолкли, сменившись гробовой тишиной. Но это не было реакцией завсегдатаев на новичка: к гостям в Кашлории привыкли. Просто в тот самый момент, когда Зир ступил под своды гостиницы, какой-то человек у стойки вогнал нож меж ребер одного из посетителей. Все, включая Зира, в ужасе застыли, когда бедняга замертво свалился на пол.
Убийца же, напротив, лишь вытер окровавленное лезвие о рукав, убрал оружие в ножны и повернулся к хозяину:
— Эй, ты, свинья, принеси-ка мне еще кружку! И убери это отсюда, — добавил он, сделав жест в сторону трупа.
Убийца был здоровенный мужик с темной шевелюрой над низким лбом, облаченный в форму стражника, с бросавшимся в глаза значком с двумя скрещенными мечами под венцом. С ним явно никто не осмеливался связываться. Вот к столу шмыгнул мальчишка-подавальщик с наполненной до краев кружкой, вот хозяин с другим мальчишкой потащили тело убитого к задним дверям. Не жаловался даже тот человек, о рукав которого убийца вытер нож, не желая пачкать собственную одежду.
— Здоровья и долгих лет! — воскликнул убийца и одним глотком опустошил кружку.
Все присутствовавшие, кроме, естественно, Зира, тут же дружно подхватили тост. А кое-кто еще и добавил:
— И тебе долгих лет, Разибонд!
— Да, счастливых тебе лет. Идиот получил по заслугам!
Довольный Разибонд громко рыгнул. А затем подозрительный взгляд его маленьких глазок остановился на Зире, все еще стоявшем в дверях. Если бы взором можно было убить, пришелец бы уже скончался в жутких мучениях.
— А ты?! — прорычал Разибонд. — Что ты сказал, медная голова?
— Я? — Зир улыбнулся, пожав плечами. — О чем именно?
— А, ну значит, ты слеп, как крот. Давай-ка выскажись. Ты же видел, как я его прирезал.
— Ах, это… Да, видел.
— Тебя это вроде задело, — продолжил Разибонд все более угрожающим тоном. — Ну и что сделаешь, а?
Если бы Зир еще не понял, что именно имел в виду убийца, то сейчас у него отпали бы последние сомнения: все выпивохи в зале поспешно вскочили и сбились к дальней стене, а некоторые даже забрались под стол. Пламя в большом камине вдруг осело, а девушка, следившая за жарившимся в нем мясом, сверкая голыми пятками, унеслась по лестнице на второй этаж.
— Ну? — проревел Разибонд, которого молчание Зира еще больше разъярило.
— Я думаю, — сказал Зир, — что это лишь твое дело. В конце концов, возможно, тот, кого ты заколол, сделал тебе что-то плохое.
— Он и сделал, — объявил негодяй. — Не дал мне попользоваться его женой и дочерью.
