Блэйд Хок - Дар Крома

У восточных отрогов немедийских гор лежит Бельверус, столица Немедии. Один из самых красивых городов Запада, на равных соперничающий со сверкающей Тарантией и изысканным Аграпуром. Но главное достоинство Бельверуса не в бесчисленных дворцах и усадьбах, храмах и святилищах, и даже не в серой громаде королевского замка. Столица Немедии это перекресток множества дорог, здесь пересекаются пути огромного числа караванов: уходящих с западного побережья на восток, в Туран и Вендию; идущих из Бритунии в Аргос и Зингару; следующих из Гипербореи в далекую Стигию. Поэтому в Бельверусе никогда не переводятся мошенники и наемники, воры и бродячие маги, циркачи и актеры, гладиаторы и карманники, наемные убийцы и жрецы неизвестных богов… здесь можно встретить человека любой национальности, и любых способностей, купить все и вся, от горсти черного лотоса до короны вендийского короля.

В таких городах часто существуют места, где любят бывать люди, независимо от национальности и выбранного поприща. «Червленый щит» — таверна в Старом квартале Бельверуса, одно из таких. И место это — исключительное. Уже одно расположение заведения обеспечивает спокойное времяпрепровождение, поскольку охрана прилежащих к королевскому дворцу кварталов всегда настороже. Высокие цены гарантируют отсутствие всякого отребья, вроде попрошаек и убогих. Как поговаривают завсегдатаи, сюда иногда заходят нобили и царственные особы. Впрочем, еда и на самом деле хороша, ну а пиво, так выше всяких похвал.

Трактир здесь был давно даже по меркам Старого квартала. Семья Руфус владела им уже на протяжении не одной сотни лет. Ровно столько же и вывеска из почерневшего мореного дуба украшает фасад трактира. Несколько раз трактир горел и перестраивался, и из простой деревянной коробки стоявшей в Холодном переулке на окраине столицы, он превратился в солидное двухэтажное здание в центре Бельверуса, сложенное из каменных блоков, с настоящей черепичной крышей.

«Червленый Щит» заслуженно считался одним из самых лучших трактиров в Старом квартале. И просто идеальным местом, для тех, кто хотел вкусно поесть и поболтать с друзьями-приятелями. Здесь никогда не подавали прокисшего пива, несмотря на осады и волнения, болезни и неурожай. Да, безусловно, из-за вышеописанных бед могли вырасти цены или уменьшится выбор блюд. Но даже в тяжелое время любой посетитель мог выпить кувшин-другой вина или несколько кварт пива без боязни, что его вырвет прямо за столом, или он проснется с головной болью. Мог смело взять еду с подноса и, не мучая себя размышлениями, откуда ее взяли, всецело предаться чревоугодию. По крайне мере Маро Руфус, хозяин этого заведения последние восемнадцать лет, готов был поклясться в безупречной репутации «Щита» любому человеку любыми богами, включая Дамбаллаха или Имира.

А если бы этот самый человек решил бы отворить резную дверь в это ставшее уже достопримечательностью Холодного переулка, да и что там говорить — всего Старого квартала, здание, он бы оказался в натопленном по осенней погоде помещении с высокими потолками, примерно двадцать на сорок ярдов. Зал был перегорожен на две неравные части, меньшая примерно на пятую часть от всей площади, была отведена под кухню и хозяйственные помещения. Возле стены, противоположной входу — камин, размерами способный удивить даже бывалого путешественника. Слева — массивная стойка, за которой обычно восседал хозяин заведения, справа — три десятка небольших столиков, на одного-двух посетителей, и шесть столов размерами побольше, за которыми без труда могла рассесться компания до десяти человек.

Здесь никто не отвлекал пустыми разговорами и сомнительными предложениями «развлечься». Можно было спокойно потягивать пиво из глиняной кружки или вино из оловянного бокала, потихоньку расправляться с едой, и смотреть на пламя в огромном камине, выложенном закопченными валунами, и иногда рассеянно поглядывать на соседей, сидящих за столами из мореного, почти черного дуба. Но рано или поздно взгляд посетителей останавливался на том самом червленом щите громадных размеров, висевшем над камином, который и дал название трактиру. В свете колеблющего пламени очага, на деревянном треугольном щите из кешанского красного ореха, поблескивал натертый воском искусно вырезанный герб Немедии.

Кто бы мог подумать, что это тихое место одним осенним вечером может стать полем кровавого боя. Через день по городу расползутся смутные слухи о происшедшем, через седмицу слухи обрастут сомнительными подробностями, лишая всякой надежды отделить правду от вымысла. А люди, непосредственно участвовавшие в резне будут уже далеко как от Бельверуса так и от Немедии…

Маро облокотился на стойку в форме подковы и с кружкой в руке наблюдал за происходящим. Не требуется ли кому из прислуги отвесить подзатыльник или затрещину; всем ли довольны посетители; не пора ли зажечь факелы в кованых держателях на стене. Кстати, сегодня оные посетители оказались на диво разными. Работа трактирщика сама по себе обязывает разбираться в людях, их национальности и ремесле.

Четыре человека сидели за большим столом почти в центре зала. Здесь и колдуном быть не надо, достаточно иметь глаза, чтобы понять — это гвардейцы Нимеда. «Щит» был любимым заведением воинов короны уже не первый год. Немедийцы что-то отмечали. Говорили негромко, периодически смеялись, вино текло рекой, служанки уже перетаскали немало добротной снеди на стол вояк и они похоже уже были недалеко от того состояния, когда съесть что-либо уже решительно невозможно, зато вино все еще находит себе место.

В темном углу, дальнем от входа, сидел по виду наемник, в черной замшевой одежде. Этого типа трактирщик видел уже не один раз здесь и ничего плохого о нем сказать не мог. Пьет-ест исправно, расплачивается щедро, шлюх с собой не притягивает, а что еще ему, Маро, нужно? Судя по бледной коже, темно-серым глазам и длинным черным волосам, он принадлежал к народу боссонцев. Оружие, правда, было совсем не характерное для обитателя аквилонской провинции, два парных меча, явно не местной работы, по виду то ли кхитайские, то ли вендийские. Трактирщик присмотрелся, так и есть, и сегодня они с ним — рядом с черноволосым на скамье лежал кожаный плащ и перевязь с мечами. Несколько глиняных кружек с шапками пены и деревянный поднос на столе с кусками рыбы и овечьего сыра красноречиво свидетельствовали о том, что вкусы гостя за несколько седмиц ничуть не изменились. Миска с ломтями пчелиных сот, рядом с пивом, конечно, выбивалась из общей картины, ну да на это трактирщику было наплевать. Иногда некоторые бывают или сырую рыбу закажут, или живых улиток. Так что пусть лучше мед. Равнодушный взгляд наемника скользнул по смотрящему на него Маро. Тот поднял приветственно кружку, боссонец кивнул и его взгляд уперся в пламя камина. «Кивнул, а глаза змеиные» — отметил Маро.