– Х-хорек… – Ратмир повернулся на обмякших ногах, попытавшись достать предателя мечом. И грохнулся, ударившись переносицей о борт, от мощного удара ногой в спину.
– Я поймал! – успел услышать он радостный вопль Хрута, вдруг оборвавшийся вскриком и хрипом.
– Такой бой испортил, болван, – пробурчал бритый, вытирая окровавленную секиру о рубаху убитого, который все еще сжимал в руках якорь.
Мертвые глаза удивленно уставились в небо, кровь толчками била из перерубленной глотки.
– Падаль за борт, – сказал вожак своим людям, – а этого, – он ткнул носком сапога в живот лежащему без сознания Ратмиру, – ко мне. Мы еще не закончили.
* * *
Открывать глаза не хотелось. Но после очередной порции обжигающе ледяной воды пришлось. Ратмир с трудом разлепил веки и выругался про себя.
Двое молодцев привели его в полутемную клеть, где за низким столом восседал Бритый. Перед ним стоял глиняный кувшин с пахучей брагой, рядом лежал большой кусок козьего сыра. В руках вожака чернело лезвие Мстителя. Он внимательно рассматривал руны на рукояти меча, осторожно касаясь их грубыми пальцами.
– Добрый меч, – сказал он, не глядя на Ратмира. – Откуда он у тебя?
– Где взял, там нет. – Юноша напряг связанные руки и, убедившись, что узлы держат крепко, плюнул в кувшин на столе.
– Меткий, – задумчиво сказал бородач, наблюдая за расплывающимся в настойке плевком. – Мне будет приятно убить тебя твоим мечом.
Он медленно поднялся из-за стола и крутанул запястьем с клинком. Лезвие с гудением рассекло воздух.
Неужели легендарный Мститель, подаренный Сигурдсоном, закончит его собственную жизнь? Глупо… Вдруг кто-то из свидетелей окажется скальдом и сложит про его дурацкую смерть насмешливую песню. Он обретет бессмертие – но не героическое, о котором мечтает каждый доблестный муж, а нелепое и смешное, над которым будут ухмыляться юнцы под песни у костров…
– Развяжи мне руки, – Ратмир прислушался к звучанию своего голоса и удовлетворенно отметил, что тот почти не дрожал, и добавил: – Трусливая задница.
– Ты заслуживаешь умереть в бою, – сказал бородатый и, с хрустом потянувшись, поднялся с лавки. – Но ты обозвал меня. А значит, я передумал.
Каждым вздыбившимся волоском на теле Ратмир почувствовал близкую смерть. Она стояла совсем близко, дыша сырной кислятиной, и скалила желтые зубы.
«Лучше бы меня растерзали волки».
– Есть люди, которые любят сражаться, – бритый тянул время, наслаждаясь его тоскливым ожиданием, – а есть те, кто любит убивать. Знаешь, как меня называют? – Маленькие кабаньи глазки сверлили побелевшее лицо Ратмира.
– Мясник! – Голос, окликнувший бритого, оказался таким знакомым, что юноша вздрогнул. Он повернул голову, пытаясь рассмотреть вошедшего.
Высокий человек с видимым усилием переступил порог. Прислонился к стене, вздохнул и тяжело заковылял к ним, осторожно переставляя замотанную бурой от крови тряпкой ногу.
Ратмир узнал его сразу. Все те же вечно растрепанные, выгоревшие на солнце волосы, насмешливая зелень глаз. Новый шрам, прорезавший угол рта и загибавшийся кверху, наложил на лицо печать вечной ухмылки. Это лишь подчеркивало беспокойный характер Эйнара Пересмешника.
Изуродованная рука теперь венчалась железной насадкой, откуда торчал короткий нож с узким, но толстым лезвием. На поясе с тяжелой позолоченной пряжкой поблескивала серебряная рукоять старого знакомого – изогнутого клинка по имени Ветер.
– Сколько раз говорил: сначала думай, потом бей, – человек устало вздохнул и остановился рядом с притихшим бородачом, – узнай, кто он. Чей корабль…
– Эйнар, – сказал Ратмир.
Имя встреченного старого друга, которого не видел целую вечность, звучало волшебным заклинанием от уныния и трезвости.
Ратмир поднял кулак с оттопыренными указательным и мизинцем. Человек замер, медленно обернулся. Постоял, вглядываясь в лицо, – и заорал, бросился к другу, крепко прижал к груди здоровой рукой:
– Ратмир! Ратмир! РАТМИР!
Отправив Мясника на допрос пленников, Эйнар усадил друга за стол. Брезгливо посмотрел на объедки и смахнул их на пол. Гаркнул за дверь младшим, чтобы принесли меда и мяса.
– Ты даже не подозреваешь, как я рад тебя видеть в этом гадюшнике. – Сияющий Эйнар присел рядом, потом снова вскочил и, прихрамывая, заходил по комнате. – Ну рассказывай, задница, где тебя носило.
Ратмир махнул рукой:
– Это успеется. Расскажи, что с семьей.
Пересмешник помрачнел, присел рядом и долго молчал, подбирая слова:
– В логове скальда теперь живут Тени, – сказал он и осторожно поднял глаза на побледневшего друга.
– Их убили? – тихо спросил Ратмир.
– Слава богам, нет, – Эйнар невесело улыбнулся. – Когда я привез весть о смерти Браги, Брюнхильд оплакала его и собралась в дорогу. В Исландию, вслед за Унн Мудрой. Люди говорят, там можно брать земли сколько хочешь, в реках полно лосося и нет войны. Узнав, что муж отомщен, она сказала: «Не будет мне больше покоя на нашей земле». И уехала.
– Ты остался. Почему?
Эйнар задумчиво погладил пальцем лезвие приделанного к обрубку левой руки ножа. Усмехнулся и поднял блеснувшие глаза.
– Зарабатывать на жизнь нужно тем, что умеешь лучше всего. Я однорукий, но не калека. Помнишь, когда я хлюпал, как баба, ты пришел и сказал: «Вставай и дерись!» Так я и делаю. – Он вытянул перед собой культю. – У моего бога-друга Тюра тоже нет руки, которой он может держать щит. Боги войны не защищаются, а наступают. Я принес ему в жертву целую армию двуруких бойцов. Я друг Тюра и не собираюсь умереть соломенной смертью.
– Да я не о соломе, – с досадой перебил Ратмир.
Эйнар хмыкнул.
– Уезжая, жена Браги сказала мне, что худому волку никогда не одолеть упитанного медведя. А я ответил, что придется подкопить жирок.
– Много подкопил? – Ратмир хлопнул его по впалому животу.
Пересмешник рассмеялся.
– Зиму назад я встретился с отрядом славных парней, которым понравилось, как я машу своей железкой. – Он стукнул ногтем по звонкой стали, и нож на розоватом обрубке руки отозвался мягко и певуче, будто живое существо.
– Ты теперь грабишь тех, кого защищал, – сказал Ратмир.
Пересмешник помотал головой. Он больше не улыбался.
– Руки Атли дотянулись до всех, – ответил Эйнар. – Он перессорил старых ярлов – одних купил, других убил. Новые союзники Разрушителя жгут и грабят тех, кто не покорился. Те убивают его сторонников. Заварилась кровавая каша, парень. Старого порядка больше нет. А новый появится не скоро.
