Больше Литке не навещал своего кадета.
Через неделю Кирилла выписали. Как оказалось, лазарет стал лишь отсрочкой его страданий. Самое интересное ждало его впереди. Едва Кирилл вышел из терапевтического кабинета с анамнезом в руках, в вестибюле здания его встретил конвой из двух велитов, чья задача была проводить беглеца в изолятор. В тот же день состоялась встреча с клириком Училища, который потребовал объяснить, зачем Кирилл покинул периметр и зачем вернулся обратно. Так как объяснения уважительной причины так и не последовало, то клирик весьма быстро вынес обвинительное заключение: влияние вредоносной ереси, разлагающей дисциплину, а раз Кирилл стал её первой жертвой, то и наказание должно быть соответствующим, чтоб другим было неповадно - шестьдесят дней показательных общественных работ с отбыванием срока на гауптвахте. Впрочем, содержание обвинительного заключения ещё не значило, что кадет будет действительно чистить толчки в общаге или подстригать газоны около административного здания. Впереди ожидалось заседание Трибунала, который должен был поставить точку в этой истории.
Судить Кирилла станет коллегия из трёх судей. Глава коллегии сир полковник Эдгар Ротанг был двоюродным братом директора Училища и славился своими националистическими взглядами. Его помощники - господин Жуан Сангре и господин Питер Гильом - были всего лишь исполнителями его воли и большой роли на заседании не играли, лишь поддакивали Ротангу и ставили свои подписи там, куда он им покажет. Зная предвзятое отношение к представителям некоторых национальностей, Кирилл не рассчитывал на снисхождение Трибунала и беспокоился лишь о том, чтобы Ротанг не увеличил размер наказания. Исключения из Училища он не ждал. Сир судья был известным садистом, и так легко от него не отделаться.
Вскоре был назначен день заседания. Кирилл удивился, как быстро коллегия судей ознакомилась с его обвинительным заключением. Из юридической литературы он знал, что обычно подозреваемые ожидают такого решения несколько недель, однако здесь, видимо, такие дела совершаются оперативнее. Кирилл почему-то был уверен, что Ротанг даже не читал документы его дела, однако приговор уже давно был готов, и судье оставалось только зачитать его. Свидания с адвокатом не было. Как объяснил Кириллу охранник, оно было бы бесполезным, ведь проступок был доказан полностью, и веских доказательств невиновности или каких-либо уважительных причин совершения проступка не было. Построить линию защиты, опирающуюся на факты, было невозможно. Кириллу надлежало лишь собраться с духом и покорно выслушать решение суда.Заседание обещало быть недолгим.
Кирилл предстал перед судом через два дня. Зал Трибунала - огромное помещение в административном здании. В дальней его части на возвышении находился Президиум коллегии, напротив которого стоял стол, за которым сидел подсудимый. Слева от него -стол обвиняющего клирика, справа - адвоката.
Когда приставы привели Кирилла в зале уже были люди. Несколько зевак-кадетов со старших курсов сидели на скамьях для зрителей, майор Литке - в первом ряду, рядом с ним Серёга Кривошеин, сосед по комнате ванн Хорн, другие парни из его роты тоже пришли посмотреть, как будут судить их товарища. В дальней части скамьи Кирилл заметил заместителя директора Людвига Оттара.
-- Садись, -- пристав-велит грубо толкнул Кирилла, и тот грузно плюхнулся на свой стул. Конвоирующие его солдаты, сложив руки, встали позади него.
Кадеты перешептывались. Проступок первокурсника уже стал предметом для обсуждений. Неудивительно, ведь никто не знал случаев, чтобы кто-то сбегал из Училища, а затем возвращался обратно.
Шелестя полами белой рясы, в зал вошёл обвиняющий клирик. Католик господин Рэймс славился своими яркими выступлениями, которые, как он считал, вытравляли ересь из сердец его пациентов и направляли их на путь истинный. Он говорил, что тратит свои силы ради других людей. Сейчас старик был готов требовать сурового наказания для очередного еретика, искушённого соблазном свободы.
Адвокатом Кирилла был назначен господин Александр Стотти, италик по национальности. Большинство судов он проигрывал поскольку, по мнению сира Ротанга, вина подсудимых была доказана уже на стадии следствия, и спорить тут было не о чем. Рот Стотти быстро затыкали, впрочем, тот зачастую даже не затруднял себя попытками что-либо сказать.
Последними в зале появились судьи. Первым из судейской коматы вышел сир Эдгар Ротанг, за ним - его помощники. Председатель коллегии был уже в годах. Кривоносый плешивый старец едва держался на ногах, но презрения к подсудимым у него хватило бы на четверых. Закипая желчью и брызгаясь слюной, он зачитывал приговоры Трибунала, словно выбивал каждое слово в сознании присутствующих. Впрочем, заседания он начинал с шёпота, словно огонёк жизни грозил навсегда погаснуть в его дряхлом теле.
Ротанг вяло махнул рукой, и все сели.
-- Итак, коллегией Трибунала слушается дело кадета Кирилла Логинова о побеге из Училища во время отбоя.
Странно, сегодняшнее заседание начал господин Питер Гильом. Видимо, Ротанг сегодня был не в духе.
-- Коллегией было рассмотрено обвинительное заключение подготовленное клириком Училища Омни Веласкесом, -- продолжил судья Гильом. -- Сегодня в зале заседания присутсвуют председатель коллегии судья сир Эдгар Ротанг, судьи Жуан Сангре и Питер Гольом. Сторонаобвинения представлена обвиняющим клириком Джозефом Реймсом. Защитник подсудимого - Александр Стотти. Все указанные люди присуттсвуют в зале. Предлагаю считать наше заседание открытым.
Сир Ротанг слабо ударил судейским молоточком, дав свое согласие.
-- Судебное заседание открыто, -- констатировал Гильом и кивнул судье Сангре. Тот встал, раскрыв папку с документами.
-- Предлагаю клирику изложить сущность обвинения, -- предложил он, величественно указав на Рэймса.
Шелестя складками рясы, клирик поднялся с кресла и, крякнув, начал:
-- Сей отрок был уличен в неповиновении дисциплине и утверждённым Уставом нашего Училища порядкам. Им овладела ересь, которая направила его на путь порока! В ночь на пятнадцатое ноября по времяисчислению Капри, во время отбоя, он покинул стены Училища, чтобы предасться мирским развлечениям, в то время, когда надлежало готовиться к следующему учебному дню. Неопровержимо подтверждает вину подсудимого то, что он был застигнут на месте совершения проступка - в то самое время, когда пытался перебраться через стену обратно на территорию Лётного училища. При нём был обнаружен украденный со стрельбища заряженный револьвер и шесть патронов к нему. Согласно его чистосердечному признанию, которое было произнесено его наставнику майору Фрэю Литке и подтверждено самим подсудимым, он намеревался отправиться в поселок Сильвер-Хиллс, что в десяти километрах отсюда, провести там ночь, а затем вернуться обратно так, чтобы его не заметили. Это неслыханная наглость, за которую сей кадет уже был наказан волей Господней. Тем не менее, данный проступок есть один из самых тяжких, и мы не можем не обратить внимания на факт его совершения. Хочу также отметить, что во время приготовления к совершению проступка подсудимый присвоил себе имущество Училища. Это был вышеуказанный револьвер и двенадцать патронов к нему.Это уже преступление, предусмотренное частью первой статьи девятьсот весемьдесят Свода уголовных законов - кража. Учитывая тяжесть совершенного, я выделил этот факт в отдельный эпизод. Велит Дерек уже отбывает наказание за халатность, выразившуюся в доверии к кадету Логинову. Итак, я хочу подвести итог своей краткой речи, ибо больше тут говорить не о чем. Считаю вину подсудимого полностью доказанной. Чистосердечного признания и взятия с поличным должно хватить для вынесения приговора. Учитывая тот вред, причинённый кадетом Логиновым, я немного подкорректировал резолютивную часть обвинительного заключения, вынесённого клириком Веласкесом. Я прошу суд назначить подсудимому в виде наказания по совокупности эпизодов отбытие в карцере Училища в течение трёх месяцев с последующими общественными работами на тридцать дней и исключением из нашего учебного заведения.
