Приостановился. По обе стороны дороги возвышались на высоту человеческого роста темные, почти черные каменные столбы, украшенные короткой строчкой загадочных иероглифов, идущих сверху вниз. Походило на верстовые столбы. Знаки на обоих столбах одинаковые — но среди них нет того, о котором предупреждала Лесная Дева: ну да, он должен быть один…
Сварог остановился, прислушался. Никаких сомнений — в здешней мертвой тишине далеко разносился приближающийся звук, похожий на ритмичный скрежет — не повозка, не конь, не пешеход… Доносился он с той стороны, куда Сварог направлялся. На всякий случай он сошел с Дороги, отошел на несколько уардов от бордюра — мало ли какие тут странники и порядки. Тем более что на Больших Трактах, не надеясь на законопослушание путников, порядок поддерживают конные разъезды, а здесь не видно никого, хотя бы отдаленно похожего на дорожную стражу. Черт, если что, возможности для бегства предельно ограничены: странный лес, в ширину простирающийся самое большее на лигу, а за ним — туманная стена, непреодолимая для невежд вроде него. Но, окажись, что тут странствует нечто опасное, лесная фея наверняка бы предупредила? Коли уж она знает о доме и озере, расположенных не близко отсюда, в состоянии сюда заглядывать…
Вскоре показался источник непонятого звука: здоровенный, весь в бурой чешуе, ящер длиной уардов в пять, скорее уж огромная ящерица наподобие гланских горных, только те чуть не вполовину меньше и черно-серые…
Ящер целеустремленно продвигался по правой стороне Дороги — если прикинуть, его аллюр соответствовал крупной рыси коня. На спине у него высилось прикрепленное черной затейливой сбруей кресло, а в кресле неподвижно замерла фигура в черном плаще, с опущенным на лицо капюшоном. Трудно сказать, отчего, но у Сварога сложилось впечатление, что если капюшон будет откинут, обнаружится физиономия, ничуть не похожая на человеческую…
На Сварога ни верховое животное, ни всадник не обратили ни малейшего внимания, разве что ящер, пробегая мимо, на миг покосился желтым глазом с вертикальным зрачком — и, не меняя аллюра, пронесся мимо. Это его серповидные когти и производили тот звук. Когда ящер оказался напротив, Сварога прямо-таки обдало волной непонятности, исходившей от путника. Неизвестно, кто он такое — но магии нет ни на грош…
Благополучно разминувшись с мирным, надо полагать, странником, Сварог вернулся на Дорогу и побежал дальше. Только теперь он обратил внимание, что не отбрасывает тени, словно стал привидением или упырем. Впрочем, и ящер с всадником тени не отбрасывали, и деревья, и кусты… Мир без теней. Без дуновения ветерка. Без солнца и, надо полагать, без звезд. Без всякой лесной живности. Не то чтобы неприятно, но как-то неуютно.
Еще два раза ему попадались «верстовые столбы», выглядевшие в точности, как и первые: невысокая колонна со скругленной верхушкой, загадочные письмена вертикальной строчкой… К надписям Сварог больше не приглядывался и не собирался выяснять, отличаются ли они на разных столбах — не в научной экспедиции…
И долго еще стук его когтей по камню оставался единственным звуком, нарушавшим здешнюю тишину. Единственным встречным оказался всадник на ящере. В этом смысле никак не похоже на Большой Тракт — не скажешь, что движение оживленное. Ну, и к лучшему, наверное…
Ага! Он остановился. Справа вместо привычных уже верстовых столбов стояла каменная плита высотой в получеловеческий рост и толщиной в ладонь. На ней красовался тот самый знак, что начертила Лесная Дева — примерно такой же величины. Пониже — вертикальная строчка из семи иероглифов. А сразу за плитой — разрыв в бордюре, три совсем невысоких каменных ступеньки — такое впечатление, чисто символическая лестница. Более всего походило на дорожный указатель — у плиты не было пары на противоположной стороне дороги, она красовалась в гордом одиночестве, да и лестницу зачем-то соорудили… То самое место.
Возликовав, Сварог даже не спустился по символическим ступенькам — перепрыгнул их, очутился на траве. И сразу обнаружил утоптанную неширокую тропу, уходящую в лес. Неизвестно, кто тут шастал, но делали это достаточно часто и долго, на совесть утоптано… Вот, наконец, и след обитателей… Сам Сварог, пожалуй, ни за что не согласился бы тут обитать — впечатляющая дорога, удобная, но уныние наводит…
Так-так-так… Он остановился и долго рассматривал явный признак разумной деятельности. Одно из деревьев рядом с тропинкой, было, несомненно, спилено кем-то, кто обладал пилой и подходящими для нее конечностями: аккуратный пень высотой в пару ладоней, верхняя часть ствола с нетронутой кроной лежит верхушкой к Дороге. Древесина на спиле — и на торце ствола — приятного густо-медового цвета, прозаические годовые кольца четко просматриваются…
Он не был знатоком лесорубного дела, не припомнить даже, когда в последний раз приходилось пилить и колоть дрова или наблюдать лесорубов за работой. Но все равно, сразу видно, что спилили дерево не сегодня и не вчера: слежавшиеся кучки опилок, вороха коры, хвоя из светло-сиреневой стала темной. Если прикинуть, неведомые лесорубы, уронив дерево, взяли примерно треть ствола, распилив его на аккуратные кругляки толщиной с ладонь (что легко установить, глядя на аккуратные кучки опилок), кругляки ошкурили и забрали с собой, а все остальное оставили. На серьезные лесозаготовки это никак непохоже — просто-напросто кому-то понадобилось некоторое количество древесины, именно что с треть ствола… Зачем — и гадать бесполезно, все равно не догадаешься.
Он пошел по тропинке, нигде больше не узрев порубок, ни свежих, ни старых. Меж деревьями показались желтоватые холмы…
И Сварог вышел на обширную поляну. Холмы — на сей раз кое-где поросшие светло-серым «остролистом» — стояли кучкой, и в просвете меж двумя ближайшими виднелось…
Он побежал. Оказался на берегу небольшого, почти круглого озерца с темной спокойной водой, неподвижной, как поверхность зеркала — и, не раздумывая, охваченный яростной надеждой, метнулся вперед, прыгнул, обрушился в воду с шумным всплеском, вздымая брызги, нырнул, погрузился с головой. Самая обычная вода, не пахнущая тиной или болотом, ничем не пахнущая, темная, прохладная…
Замолотил лапами — и очень быстро все изменилось, теперь воду загребали растопыренные человеческие пальцы, человеческие ладони, человеческие руки и ноги!!! Сварог выплыл на поверхность, утвердился ногами на твердом, без ила и камушков дне, стоя в воде по пояс — человек…
Вокруг на взбаламученной воде тяжело колыхались намокшие клочья темно-рыжей шерсти. Он знал, что на сей раз обратное превращение — окончательное и бесповоротное, но, как ни странно, не испытывал той жгучей радости, что в прошлый раз. Просто некогда было. Он точно знал, что ему предстоит делать — незамедлительно, не откладывая, не тратя время на дикарские пляски…
