несло жареным мясом. Однако внутри не было пусто – там теснились целые толпы шаманов! Обгоревшие, спекшиеся заживо, они не обратились в прах, а стояли тесными рядами! Более того – все как ни в чем не бывало весело болтали и смеялись! Прямо как на верхушке горы, где часто собирались попеть песни и потанцевать – Сюань Цзи знал об этом из воспоминаний Шэн Линъюаня.
У входа к алтарю стоял целый и невредимый Алоцзинь. Окруженный толпами обгоревших сородичей, он смотрел на Шэн Линъюаня прямо поверх голов. И встречал своего названого брата то ли с приветливой улыбкой, то ли с насмешкой.
Но тут Алоцзинь наклонил голову, и она покатилась с плеч…
Вздохнув, юный вождь изящно поманил убежавшую голову – настолько красивую, что и не поймешь, принадлежит она юноше или девушке, – голова послушно подкатилась к его ногам. Приподняв ее, Алоцзинь неловко водрузил беглянку на место. К лицу по-прежнему липла половинка маски. Но когда голова упала, маска слетела, обнажая изуродованную пламенем плоть, едва прикрывающую кости черепа. Другая половина лица, оставленная открытой всем злым «чарам» и «противоядиям», оказалась белоснежно-белой и подчеркнуто совершенной.
Вернув маску на место и так спрятав страшные ожоги, Алоцзинь разомкнул губы и заговорил – его голос подхватило эхо пещеры:
– Линъюань…
От этого зова юный Владыка людей будто бы обезумел. Оторвавшись от толпы, он было бросился к Алоцзиню, но его остановил чей-то властный голос:
– Стоять! – приказал кто-то, а затем спросил: – Или вы хотите уподобиться тем, кто остался внутри?
Сюань Цзи тут же догадался: это сказал императорский наставник Дань Ли. Обернувшись, он увидел в толпе мужчину в длинном одеянии – тот как раз выступил вперед. Его лицо скрывала маска.
Объяснений не потребовалось – Сюань Цзи и так с ходу понял, что к чему.
Перед Алоцзинем столпились десятки тысяч сожженных шаманов. Перешептывания оборвались. Все разом повернули лица ко входу в пещеру и уставились на Шэн Линъюаня – и на того юношу-императора, который вошел к ним, и на древнего демона, который смотрел эти картины прошлого спустя три тысячи лет. В глазах мертвецов читался немой вопрос.
Пространство-время застыло.
Придерживая голову, Алоцзинь выпрямился. В полной тишине раздался зловещий шепот:
– Так как же умер мой отец, братец Линъюань?
– Ваше величество, не подходите! – громко предупредил Дань Ли в маске.
– Это был он? – с этими словами вождь шаманов ткнул пальцем в сторону императорского наставника. Мертвые глазные яблоки повернулись, взгляд Алоцзиня остановился на человеке в маске. Следом обугленные шаманы, все как один, повернули головы и уставились на Дань Ли. – Или ты?
Алоцзинь криво усмехнулся, и мертвецы тут же подхватили эту усмешку – их лица разом переменились. Это жуткое зрелище не на шутку перепугало толпу людей, хлынувшую вслед за Шэн Линъюанем. Их можно было понять: яркий и светлый, точно весеннее солнце, юноша вдруг обратился пауком, растянувшим гигантскую липкую паутину, куда угодили тысячи мух. И теперь он, поигрывая то одной нитью, то другой, заставлял своих жертв шевелиться.
– Ваше величество! – одернул Владыку людей Дань Ли. – Алоцзинь помешался и ступил на неправедный путь! Все мертвецы в этой пещере – его марионетки, зараженные бабочками с человеческим ликом! Никого живого здесь нет! Ни единого человека!
Услышав, о чем он, Алоцзинь адски расхохотался. Из его глаз брызнули кровавые слезы и покатились по щекам. Толпы мертвецов вслед за ним послушно раззявили рты, но смеха не последовало.
– Никого живого? Ни единого человека? Да так ли важны живые люди?
А в это время Шэн Линъюань из будущего стоял в стороне и с бесстрастным выражением лица наблюдал, как разворачивается трагедия. И когда он продолжил объяснять Сюань Цзи все детали происходящего, его тон был сух, а слова скупы:
– Чисто-белый огонь, который ты видел, называется «пламенем Наньмина». Скажи, маленький демон, что назвался хранителем пламени Наньмина, разве ты не видишь разницы между ним и обычным огнем?
Но Сюань Цзи не повелся на провокацию. Горько усмехнувшись, он ответил вопросом на вопрос:
– Ваше величество, вы за всю жизнь хоть слово правды сказали?
Шэн Линъюань обернулся к нему и одарил снисходительной улыбкой.
– Хм? Откуда такие сомнения?
Сюань Цзи неожиданно подметил, что у бывшего императора есть шрам чуть пониже наружного уголка левого глаза – практически ровный и незаметный. Он проявлялся, только когда Шэн Линъюань улыбался и нижнее веко набухало. Тогда на ровном валике показывалась крошечная щербинка, напоминавшая формой повисшую слезу.
Между тем «Обратный поток» разворачивал трагедию дальше. Тысячи сожженных шаманов разом дернулись и бросились на людей, окруживших пещеру снаружи. Завидев, что они стремительно приближаются, Дань Ли живо сложил пальцы в особый знак – из его рукавов вырвалось и взметнулось яркое чисто-белое пламя. Еще секунда – и оно обратилось огромной птицей, которая с пронзительным клекотом устремилась к пещере, а там и к алтарю шаманов, сжигая на своем пути мертвецов. Очнувшись от потрясений, юный император попытался было преградить путь огненной птице. Он закричал:
– Прекрати!
– Ваше величество! – в ярости прорычал Дань Ли. – Если позволим им выйти, что будет с людьми?
Его вопрос подразумевал сразу две вещи.
Во-первых, если злые чары в виде бабочек с огненными крыльями выберутся за пределы Дунчуаньских земель, никто не сможет предугадать последствий. Не исключено, что нашествие живых мертвецов обернется тихой чумой. Тем более свойства новых насекомых значительно отличались от сколько-нибудь изученных Зеркальных бабочек.
Во-вторых, никто не мог предугадать, что будет, если из убежища выберется Алоцзинь. Еще при жизни он отличался горячностью и вспыльчивостью, и все знали, что вождь шаманов люто ненавидит демонов-яо и не разбирает, кто из них враг, кто – союзник, а кто просто держит нейтралитет. Алоцзинь всех ненавидел одинаково. И если на войне ему попадался город, населенный одними демонами-яо, он приказывал вырезать всех, чтобы не осталось ни одной живой души. Теперь же его ненависть могла перекинуться на племена людей и вспыхнуть с десятикратной силой.
Пережив смертельные чары, которые разрывали его тело бесчисленное множество раз, а также действие «противоядий», что собирали его по кускам и исцеляли самые ужасные раны, Алоцзинь дошел до такой крайности, что не мог уже ни жить как все остальные, ни умереть. Застряв в круговороте жизни и смерти, он превратился в безумного демона-мо. И теперь, если выпустить его на свободу, он наверняка перебьет всех людей Поднебесной. Разве может Владыка людей допустить их гибель?
Над головой Шэн Линъюаня прогрохотал гром – это огромная
