Тяжелый удар сбил Брашаса с ног. Когти разорвали одежду, кожу и полоснули по внутренностям. Из раны хлынула кровь и последним видением умирающего охотника стала стоящая над ним тварь…
– Дерьмо!
Баурда выскочил последним. Задержался, пытаясь вытащить Курка, но вовремя понял, что менсалийцы уже снаружи, и со всех ног бросился к выходу. Выскочил, когда двери уже закрывались, и едва не попал под огонь.
– Свой!
– Заткнись!
– Дерьмо!
– Ипатая планета…
В глаза ударило солнце, а в ноздри вместо свежего горного воздуха – вонь жженого бензина. Затем Дан услышал тарахтение мотора и понял, что Секач подогнал к дверям танк.
«Умно».
Или нет? Или: какая теперь разница? Все пропало, и даже десять танков им не помогут. Сколько их осталось? Пятеро? Или четверо? Теперь уже неважно…
– Еще живые есть?
– Не знаю, – отрывисто бросил Баурда. – Нет.
Какие живые? Откуда им взяться? Скоро все будем мертвыми… Скоро…
Он был еще жив, но уже потерял надежду. Неудача за неудачей, потеря за потерей, смерть за смертью… Дан понял, что устал. Он сделал все, что мог, он дрался, пока была хоть какая-то вероятность успеха, но сейчас… Сейчас ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Как угодно, только скорее.
Он устал.
Баурда отошел в сторону, но присесть на землю, как собирался, не успел – из храма донесся пронзительный вопль.
– Что там происходит?
– Наших пытают? – выдал один из менсалийцев, опасливо косясь на закрытые двери.
– Чушь.
Вопль повторился, а сразу за ним, как по команде, загрохотали выстрелы.
Сидящий на танковой башне Секач яростно посмотрел на следопыта:
– Ты же сказал, что в храме никого не осталось!
– Так и было! – резко бросил Дан. – Я уходил последним, видел только трупы!
– Пропустил раненого? – Берт сжал кулак. – Ты, сука, бросил своего?
«А пусть он меня пристрелит. По крайней мере, это будет быстро».
Выстрелы не прекращались, вопли тоже. Менсалийцы злобно таращились на следопыта, и тот грубо предложил:
– Сходи и посмотри.
– Ты…
Фразу Берта оборвал вылетевший из окна второго этажа вопль.
Могучий удар снес деревянный щит, и во двор упал окровавленный спорки.
Ударившись о камни, он попытался подняться, упал, вновь встал, продолжая завывать от боли, и только тут ошарашенные наемники поняли, что у спорки оторвана левая рука.
– Что за…
– Мыры! – сообразил Баурда.
– Дерьмо!
Секач прильнул к пулемету и надавил на гашетку, свинцом встречая выпрыгнувшего из окна зверя.
И Белла закричала…
– Теперь мы точно знаем, что экспедиционный цеппель не вооружен, – произнесла Старшая Сестра. – Иначе они не побежали бы.
– Или они готовы удовлетвориться координатами Ахадира, – пожал плечами Помпилио.
– Через три-четыре дня возмущение Пустоты вернется к прежнему уровню, и мы снова окажемся в безопасности.
– А если они отыскали твой путь? – поинтересовался адиген. – Вдруг произошло невероятное?
Но женщина не обратила на его слова внимания, лишь улыбку обозначила, показав, что не верит в невозможное, и продолжила:
– Я думаю, этот цеппель – не импакто, он только похож на импакто.
– А значит, бой с ним для тебя безопасен, – развил ее мысль Помпилио. – И нет необходимости в присутствии на борту опытного офицера.
Старшая Сестра вздрогнула – она не ожидала, что адиген настолько легко раскроет ее замыслы, но тут же взяла себя в руки:
– Вы потрясающе владеете собой, мессер.
– Благодарю, – светским тоном отозвался Помпилио.
– Вы ведь с самого начала все продумали, не так ли? Вы показали чужакам «Неудержимый», подранили их, чтобы они не смогли оторваться от погони, а теперь ждете, что они приведут вас к работающей точке перехода. – Женщина чуть склонила голову, показывая, что высоко оценивает план адигена. – Вы надеетесь, что я прыгну за ними, и вы окажетесь дома.
– А ты прыгнешь? – с искренним интересом осведомился Помпилио.
«А вдруг это и есть выход? Договориться с адигеном, пока не поздно, и попросить, чтобы Помпилио организовал ей встречу с дарами?»
И предать все, во что она верила?
– Не все так просто, – улыбнулась Старшая Сестра. И мягко спросила: – Почему вы мне не поверили?
– А почему ты не сказала, что после катастрофы прошло полтора года?
– Ах, вот в чем дело… Мой блокнот?
– Совершенно верно.
– Я немного ошиблась.
– Совсем чуть-чуть. Но мне хватило.
– Понимаю… – Женщина вздохнула – ей хорошо удавалась притворная грусть. – Боюсь вас разочаровать, мессер, но даже если мне придется прыгать за экспедиционным цеппелем, вам это никак не поможет.
– Ты собираешься нас убить.
– Увы.
– Но насчет чужаков можешь не волноваться, – утешил Старшую Сестру адиген. – Я приказал Мону уничтожить экспедиционный цеппель до того, как он уйдет в Пустоту. Ты уже убедилась, что капитан отличный артиллерист, он сумеет выполнить приказ даже с твоими устаревшими пушками. – Помпилио улыбнулся: – Гибель чужаков – это мой прощальный подарок.
– Вы смирились с поражением, мессер? – удивилась женщина.
– Я? – Адиген выглядел не менее изумленным. – Нет, конечно же. Я с самого начала не собирался делиться с чужаками координатами Ахадира. Это, знаешь ли, весьма ценная информация.
– Вам они неизвестны.
– А твоему астрологу? – вкрадчиво поинтересовался Помпилио.
«На что он рассчитывает?»
У Старшей Сестры вспотели ладони, но она продолжала говорить спокойным, уверенным тоном:
– В чем же заключался ваш план, мессер?
– Почему заключался? Он продолжает развиваться. – Помпилио скрестил на груди руки. – Чтобы покинуть Ахадир, мне требовалась точка перехода – в ближайшее время мне ее покажут. Астролог, – за этим дело не станет, Мон проходил соответствующий курс. И цеппель… – Адиген мило улыбнулся ошарашенной женщине, – цеппель я возьму твой. Подержанный, конечно, но с одним переходом он наверняка справится.
– А вы справитесь с тремя десятками воинов? – Старшая Сестра изо всех сил старалась не терять лица. Она поддерживала предложенный адигеном тон: легкий, почти игривый, но удавалось ей это с большим трудом. – И двадцатью членами команды?
– В узких коридорах «Неудержимого» количество твоих людей не будет иметь решающего значения, – небрежно ответил Помпилио. – Я человек не кровожадный, но если ты меня вынудишь – убью всех, кто посмеет оказать сопротивление.
Она оторопела.
От наглости. От самодовольного высокомерия, с которым адиген произнес свою угрозу. От непостижимого его нахальства и… И от той уверенности, что слышалась в голосе Помпилио. Лысый адиген не сомневался в том, что сможет захватить набитый воинами цеппель. Нет! Лысый адиген считал, что УЖЕ командует «Неудержимым»! И уверенность лысого подавила рвущийся наружу смех, заменив его лютым бешенством.
