– Не могу играть. Уходи, – ответил ему из-за трона дребезжащий голос Ра.
– А не хочешь ли ты заключить соглашение? – спросил Апофис. – В прошлом мы с тобой замечательно играли. Каждую ночь мы пытались уничтожить друг друга. Какая чудесная игра. Вспоминаешь?
– Соглашение? – встрепенулся Ра, высовывая лысую голову.
– Как насчет фаршированных фиников? – спросил у бога солнца Апофис, и в его руке оказался мясистый фаршированный финик. – Помнится, ты очень любил фаршированные финики. Хочешь получить этот? Тогда выходи, и я тебя прог… я хотел сказать, позабавлю.
– Хочу печенья, – сказал Ра.
– Какого?
– С горностаем.
Хотите верьте, хотите нет, но эта дурацкая фраза, возможно, спасла нашу планету. А может, и не только нашу.
Апофис задумался. Похоже, просьба Ра была хаотичнее самого хаоса. И тогда Мишель Дежарден, воспользовавшись моментом, нанес удар.
Верховный чтец либо прикидывался мертвым, либо только что очухался. Он встал, кинулся на Апофиса и толкнул его к трону огня.
Меншиков закричал своим прежним хриплым голосом. Пар шипел, как капельки воды на кусочках барбекю. Одежда Дежардена вспыхнула. Ра перебрался на корму и тыкал посохом в воздух, словно это могло заставить «нехороших дядек» уйти.
Я встал, но невидимые пятьсот лишних фунтов давили на плечи. Меншиков и Дежарден сцепились перед троном. Эту сцену я уже видел в Зале эпох: начало новой эры.
Я понимал, что надо помочь Дежардену, но сейчас все мысли были только о Сейди. Я с трудом ковылял по берегу, пытаясь вспомнить, где она стояла. Найдя это место, я стал раскапывать песок.
Дежарден и Меншиков продолжали вести битву, выкрикивая заклинания. Оглянувшись, я увидел у них над головой облако иероглифов и красный свет. Верховный чтец призывал силу Маата. Апофис рассеивал его заклинания силой хаоса. Всемогущий бог солнца Ра спрятался на корме, забившись под руль.
Я продолжал копать.
– Сейди, – тихо звал я. – Отзовись. Где ты?
«Думай», – мысленно приказывал я себе.
Я закрыл глаза. Я думал о Сейди. Вспоминал все эпизоды, начиная с Рождества. Мы несколько лет жили врозь и были почти чужими. Однако за три месяца сильно сблизились. И если сестра могла узнать мое тайное имя, пока я валялся без сознания, я наверняка сумею найти ее в куче песка.
Я отошел чуть влево и вновь запустил пальцы в песок. Почти сразу же я наткнулся на нос Сейди. Она застонала. Жива! Я торопливо разрыл песок вокруг ее лица. Сестра закашлялась, потом протянула руки, и я вытащил ее наружу. Слезы радости подступили у меня к глазам, но настоящим мужчинам плакать нельзя.
[Без твоих комментариев, Сейди. Эту часть рассказываю я.]
Поединок Апофиса и Дежардена тем временем продолжался. Ареной битвы стало все пространство барки.
– Хе-сие! – крикнул Дежарден, и между ними вспыхнул иероглиф:
Апофис слетел с барки, словно его зацепило проходящим поездом, и шмякнулся на берег футах в сорока.
– Симпатичное заклинание, – похвалила Сейди (она еще не вполне пришла в себя). – Означает «возвращайся назад».
Дежарден тоже покинул барку. Его одежда все еще дымилась. Верховный чтец достал из рукава глиняную фигурку – красную змею. У нее на спине были вырезаны иероглифы.
– Шабти Апофиса? – удивилась Сейди. – За такую штучку приговаривали к смерти!
Вы удивлены? К смерти… за какую-то фигурку? То-то и оно, что не за какую-то, а за сделанную по определенным правилам. Для мага шабти – источник дополнительной силы. Но у этих глиняных фигурок есть и опасное свойство: при определенных обстоятельствах они способны вызвать того, кого символизируют. Фигурки Апофиса крайне опасны даже в качестве сувенира. Однако в некоторых заклинаниях без них не обойтись.
– Экзекрация, – догадался я. – Дежарден пытается вычеркнуть Апофиса из жизни.
– Такое невозможно, – покачала головой Сейди. – Это уничтожит самого Дежардена.
Верховный чтец начал произносить заклинание. Вокруг него в воздухе вспыхивали иероглифы. Они свивались в защитный конус. Сейди попыталась встать, но тут же снова шлепнулась на песок. Мы с ней оба подрастеряли силы.
Апофис сел. Его лицо покрывали кошмарные ожоги. Мне в голову пришло странное сравнение: недопеченный пирожок, который обронили в песок. [Сейди утверждает, что мое сравнение слишком витиеватое. Ну и что? Зато точное.]
Увидев в руках верховного чтеца красную фигурку, он гневно заорал:
– Ты спятил, Мишель? Ты не сможешь подвергнуть меня экзекрации!
– Апофис, – нараспев произносил Дежарден, – я нарекаю тебя властелином хаоса, змеем тьмы, ужасом двенадцати областей, тем, кто вызывает ненависть…
– Прекрати! – ревел Апофис. – Меня невозможно сдержать!
Он метнул огненный залп, но огненная энергия слилась с облаком, что вращалось вокруг верховного чтеца, и образовала слово «жар». Дежарден пошатнулся. Он старел у нас на глазах, делаясь сутулым и дряхлым, однако голос его оставался все таким же звучным:
– Я говорю от имени богов. Я говорю от имени Дома жизни. Я, слуга Маата, низвергаю тебя.
Дежарден швырнул на песок красную змею, и Апофис повалился на бок.
Властелин хаоса пытался бросаться в Дежардена всем, чем еще мог: льдом, ядом, молнией, камнями. Но все его попытки были тщетными. Они превращались в дополнительные иероглифы на щите верховного чтеца. Энергия хаоса становилась энергией порядка.
Потом Дежарден раздавил глиняную змею. Апофис извивался от боли. Существо, которое еще недавно называлось Владимиром Меншиковым, рассыпалось, будто восковая раковина. Оттуда выползло другое существо: красная змейка. Казалось, она только что вылупилась из яйца. Змейка быстро росла. Ее чешуя блестела. В глазах сверкал злобный огонь.
«Меня невозможно сдержать!» – послышалось в моем мозгу.
– Я стираю твое имя, – сказал Дежарден. – Я удаляю тебя из памяти Египта.
Апофис пронзительно закричал. Берег вокруг него зашевелился и обрушился внутрь себя. Змей исчез в вихре красного песка.
Я подхватил Сейди и побежал к барке. Изможденный Дежарден рухнул на песок, но мне на бегу удалось зацепить его руку и дотащить мага до воды. Там мы с сестрой погрузили мага на борт. Ра выполз из своего укрытия. Светящиеся шары взялись за весла. Барка отчалила. Берега уже не было – его захлестывали темные волны. Над головой вспыхивали красные молнии.
Дежарден умирал.
Иероглифы, что окружали его, неумолимо тускнели. Лоб верховного чтеца пылал. Кожа стала сухой и тонкой, как рисовая бумага. Он говорил хриплым шепотом.
– Экзекрация будет недолгой, – предостерег он нас. – Я купил вам немного времени.
Я стиснул его руку, будто он был моим давним другом, а не опасным врагом. После игры в сенет с лунным богом я уже не относился легковесно к словам «Я купил вам немного времени».
