Навстречу нам гордо и с видом победительницы вышагивает Мегера. Я надеюсь, что она просто пройдет мимо, но нет. Мегресса настроена поболтать и еще раз подчеркнуть свою победу.
– О Дайана! – довольно восклицает она. – А я тебя ищу.
– Не насмотрелись еще на меня сегодня? – интересуюсь я.
– Дерзишь? Как всегда. А у меня для тебя задание. Думаю, тебе будет интересно изучить этот материал.
– Вы прекрасно знаете, что нет. – Я мило улыбаюсь, но беру из ее рук толстую тетрадь.
– И тем не менее жду от тебя завтра выполненное задание.
– Ждите, – великодушно позволяю я и иду дальше. Мегера и ее предмет, внезапно ворвавшиеся в мою жизнь через семь лет, волнуют сейчас меньше всего.
«Ты тут учиться, что ли, будешь?» – удивленно отзывается Эль в моей голове.
«Сама в шоке», – отвечаю я.
До моей комнаты добираемся без приключений, а едва я закрываю дверь за своей спиной, Эль тут же принимает человеческий облик и разваливается на моей кровати, блаженно вытянув ноги и закинув руки за голову.
– Ты совсем спятил? – спрашиваю я его, скрестив на груди руки. – Я же сказала тебе валить отсюда. Я Блэкфлаю сдалась в обмен на твою свободу. Почему ты не воспользовался шансом? Тебя же ищут в Северных землях! Ты должен был уже помогать Ребекке. Она волнуется за тебя!
– А ты ничего так устроилась, уютненько. Думал, он тебя запихнет в темницу, а все не так плохо.
Вампир демонстративно игнорирует мои вопросы, как делает всегда, когда не хочет развивать какую-либо тему.
– Эль… – тяну я. – Почему ты еще в Северных землях? Серьезно.
– Я волнуюсь за тебя, – отзывается он. – Представления не имею, как ты могла подумать, что я тебя брошу. Поэтому я добрался до заставы с эш Грисом, а пока он совершал переход, сбежал и отправился искать тебя. Мне все равно, что ты мне сказала, Дайана, я не хочу тебя бросать. И не собираюсь выполнять твои приказы, если они мне не нравятся.
– Ты не понимаешь… – Я качаю головой. – Я не врала, когда говорила, что мне тут ничего не угрожает. Но это мне, а не тебе. Не знаю, что с тобой сделает Блэкфлай, если поймает. А он поймает, поверь мне.
– Ты же знаешь, меня не так просто поймать. Я умею прятаться и умею быть упрямым. Если я хочу остаться в замке и охранять тебя, никто мне не сможет помешать.
– Эль, тебя сегодня едва не поймал Пушистенька. – Я устало вздыхаю и присаживаюсь рядом с вампиром на край кровати.
– Демоны! Точно, я же хотел спросить, что это еще за мерзкая тварь?
– Это моя кисонька, – признаюсь я, смущаясь.
– Ты мне не говорила, что у тебя есть это чудище. Где ты его вообще взяла?
– Я приехала с ним в академию. Мы тогда были крошками. Сейчас Пушистеньке девятнадцать. Я не думала, что он жив, поэтому никогда и не рассказывала. Я его оставила в замке, потому что он чувствовал себя здесь как дома. Блэкфлай… он стал Пушистеньке настоящим хозяином. А я… – смешок выходит горьким, – так, мать-кукушка.
– А он жив? – с сомнением интересуется Эль. – Я, честно сказать, не очень понял. Хотя обычно могу отличить живое от неживого. А тут… какое-то пограничное состояние.
– Сомневаюсь. – Я усмехнулась. – Но не тебе задавать такие вопросы. Понятие жизни и смерти иногда очень и очень относительно.
– Твой Пушистенька точно не вампир.
– Да. Он нечто другое и на редкость злобное. Кстати, он умеет проходить сквозь стены. Так что будь предельно осторожен, а лучше просто уходи. Я сейчас серьезно. Пушистенька не самый опасный монстр в этом замке.
– Не уйду, ты же знаешь, – с грустной улыбкой отвечает Эль. Будто бы и правда не может уйти от меня, даже если бы захотел.
– Хорошо. – Я понимаю, что не получится убедить его внять здравому смыслу. – Тебе правда опасно оставаться в замке, но ты можешь мне помочь вне его стен. И это мне действительно нужно. Я пока не могу отсюда вырваться, не привлекая к себе внимания. Зато можешь ты.
– Что ты хочешь?
Эль сразу становится серьезным и садится на кровати, уставившись на меня немигающим взглядом холодных и прозрачных голубых глаз.
– С Блэкфлаем происходят очень странные магические изменения, – начинаю я свой рассказ. – Узнай, что это такое. Он буквально поглотил демона, и его магия – она такая черная, что становится жутко. Я никогда раньше не видела ничего подобного ни рядом с ним, ни где бы то ни было еще.
– Как это поглотил? – Эль хмурится.
Я рассказываю Элю о том, что случилось, когда вырвался демон, о странных черных нитях, о том, как на нас напали снежуры, потому что предполагаю, что именно черная магия Блэкфлая могла их привлечь.
– Все это очень странно, и не удивлюсь, если опасно. И для него, и для окружающих. Я хочу знать, что это, но тут у меня связаны руки. Я, конечно, наведаюсь в библиотеку, но сильно сомневаюсь, что там есть хоть что-то толковое. Блэкфлай умен, и он точно знает, что с ним такое происходит, а значит, если и были сведения, он их изъял. Это вполне в его духе. Он привык все контролировать, в том числе и информацию.
– Я узнаю, – говорит Эль и поднимается. – Но завтра. Сегодня мне нужно немного отдохнуть и… – Он мечтательно закатывает глаза. – И подкрепиться.
– Ты будешь охотиться на детей? – Я напрягаюсь от этой перспективы. Нет, я не ханжа и привыкла к Элю, но все же пытаюсь гнать от себя мысли о его пропитании. Делать это в замке, заполненном молоденькими девушками, довольно сложно.
– Дайана-а, – тянет он. – Неужели ты не помнишь себя в семнадцать? Они не дети, ты видела, как они на меня смотрят? Ты же знаешь, я никого не обижу.
– Я все равно не считаю эту идею хорошей. Пудрить мозги молоденьким девчонкам – это как-то подло, не находишь?
– Хорошо, если найду кого-нибудь постарше, так и быть, не трону нежных фиалок. Хотя, сдается мне, они сами скоро найдут меня… невинности я не почувствовал. Но… – он делает паузу, – ты всегда можешь заменить их. Ты можешь заменить всех и прекрасно об этом знаешь, – заканчивает Эль, серьезно и внимательно смотрит на меня, будто может однажды получить тот ответ, который хочет.
Спорить с Элем бессмысленно, он и правда не причиняет вреда, лишь берет кровь и разбивает сердца. Но разбитое в шестнадцать лет сердце болит сильнее всего. Только он этого понять не может. Я вообще не знаю, могут ли вампиры любить, но и во время человеческой жизни Элю точно никто не разбивал сердце. После обращения ситуация не изменилась. Наверное, я бы еще поговорила с ним, но не успеваю, потому что дверь с грохотом распахивается, и на моем пороге появляется разгневанный Блэкфлай, за спиной которого маячат любопытные студенты.
XVIII
Эль реагирует немедленно. Черным дымом растворяется в воздухе и скользит под ногами у магистра. Я уверена, Блэкфлай все видит, но никак не реагирует, только захлопывает дверь за своей спиной, отгородив нас от любопытных обитателей замка.
– Что тут делает упырь? – спрашивает меня учитель. В его прищуренных глазах злость.
– Представления не имею. Я не контролирую его.
– А мне показалось иначе, – холодно замечет он и делает шаг мне навстречу. Мне не нравились его голос, интонации, в нем звучащие, и вообще вся ситуация. Я не горю желанием объяснять Мраку, что меня и Эля связывают только рабочие отношения. Но и ход его мыслей мне не очень приятен.
– Это иллюзия. Эль делает то, что хочет, и сейчас он хочет быть в замке.
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно. И, кажется, мне это удается.
– Я его найду.
– Наверное. – Я жму плечами, показывая, что не буду даже пытаться с этим спорить. – Но он будет возвращаться снова и снова.
– Ты его любишь?
Вопрос выбивает из колеи, даже не сразу понимаю, что на него ответить. Какая, собственно, разница? И вообще, и конкретно Блэкфлаю.
– Он мой секретарь, – отзываюсь я, решив, что такое объяснение должно лучше всего пояснить суть наших отношений.
– Ты же знаешь, Дайана, тут тебе не нужен секретарь.
