– Не так? – удивилась Лютава. – А как же?
– А вот послушайте меня. Жил князь могучий Радомир, и было у него четверо сыновей…
Когда Лютава вернулась из Чадославля, и Лютомер с невестой, и Красовит уже были здесь. Ждали только ее – и наступления дожинок, чтобы поймать Ржаного Волка. Лютомер не отступил от слова и готов был ждать со своей свадьбой хоть три года, пока Лютава не решит, как ей быть. Но она сказала, что откладывать нечего.
«Теперь ты исполнишь свое назначение с любым мужем, кого изберешь», – предрекла ей Дева у колодца судеб. С любым! Дойдя до колодца, взглянув в глаза самой себе, Лютава отныне несла осуществление судьбы в себе самой и не нуждалась в поисках. И думала, глядя на Красовита: почему бы и не он? Воевода достаточно знатен, чтобы такой брак не опозорил ее род, но не князь и не увезет ее в далекие дали. Он будет жить на Угре, в паре переходов от Ратиславля. Она и Лютомер будут достаточно близко, чтобы видеться когда пожелают. И она сможет оберегать его детей.
А Красовит, не будучи красив и весел, имел одно очень важное для нее преимущество. Он твердо верил в себя и свою силу. А для мужа сильной жены это важнее всего. Иначе он, мучимый тайным стыдом перед своей слабостью, потихоньку сгрызет изнутри и себя, и ее. Куда там духу подсадному…
И вот вы поглядите – он уже знает ее предков лучше ее?
– Стоял в дунайской земле город греческий – Солонь‑град, – продолжал Красовит, обращаясь к ней через обчину. – Держали в нем греки могучую стражу, и ездила она вдоль Дуная, глядя через реку. И видела на той стороне скот и людей, да не знала: что за люди такие? И вот как‑то подумали греки с царем своим: переправимся через Дунай, узнаем, что там за люди. Сказано – сделано: переправились. Приходят в селения, а там из людей одни бабы да ребятишки: мужи и отроки все, во главе с князем их Радомиром, Волкашиным сыном, в дальний поход ушли. Обрадовались греки, налетели на них, взяли баб и детей в полон, скотину угнали и воротились с радостью великой на свою сторону, в Солонь‑град.
В скором времени вернулся князь Радомир из похода с сыновьями своими и дружиной. Видит: земля пуста, жен и чад нет, скотина пропала. Откуда такая беда нагрянула, не змей ли огненный налетал? Стали жить червяне в пустых селищах своих. И вот однажды вторая дружина из Солонь‑града, желая взять добычу и славу не хуже первой, перешла Дунай‑реку. Да только не было им прежнего счастья: не жен и чад, а мужей и отроков оружных встретили они. И никто не спасся: одни убиты были, другие в полон взяты. Расспросили червяне пленных да и узнали, что за беда с их землей приключилась. Тогда взяли они у греков одежды, оружие, чуров боевых и переправились сами через Дунай. Князь Радомир с сыновьями своими первым пошел к Солонь‑граду, а большое войско поблизости затаилось. Увидели греки из города Радомирову дружину и решили, что это их ушедшее войско возвращается в славе и с добычей великой. Возвеселились они, открыли ворота и стали ждать с песнями и гудьбой. Червяне же, войдя беспрепятственно в град, перебили греков и захватили все их дома и добро. Обрели они здесь жен и чад своих пленных, и скотину, и много всякого скарба, и золота, и серебра, и платья цветного. Овладели они также и всей страной греческой за Дунаем и стали там жить[3]. Князь Радомир со старшими сыновьями возвратился на свою сторону, и наследовал ему старший сын Радослав. А в Солонь‑граде остался младший его сын Беримир. Он был отцом того Велемира, про какого я вчера рассказывал.
– Так твой род восходит через Велемира к Беримиру, а от него к Радомиру? – спросила Лютава.
– Да.
– А кто были его братья?
– Братьев было всего четверо: Радослав, Разбивой, Прибимир и Беримир.
– А отец их кто был?
– Радомир, ты же сама говорила. Ваши деды пошли от Радослава, а мои – от Беримира. А Волкаш, Радомиров отец, был сыном Ратомира. Ратомир же от князя Устрояна происходит, у того было пятеро сыновей – Ратомир, Порелют, Радогость, Лютомир и Будимир, а еще две дочери – Древана и Косана. Пришли они с полуночной стороны, где жили когда‑то три брата: Черняй, Беляй и Червень. Устроян был родом от Червеня, от его семерых детей и пошел род червян на Дунай‑реке. А уж те три брата, сказывают, самому Велесу‑Криву сыновья. Ну, что, русалка? – Красовит положил руки на стол и подался к Лютаве ближе. – Дальше никто уже не знает, кончились наши деды. Переговорил я тебя. Признаешь, что проиграла заклад?
В обчине висела тишина, будто и нет тут сотни людей.
– Признаю, – в этой тишине ответила Лютава. – Переговорил ты меня, воевода. Держи заклад.
Она сняла серебряное кольцо Матери и протянула ему.
Красовит вышел из‑за стола и приблизился к ней. Собираясь из Смолянска на Угру, он и не помышлял о новой женитьбе, но теперь казалось, что ради этого он и приехал. И что сорвись дело, откажи ему Лютомерова сестра – вся жизнь окажется напрасной.
Лютава встала и подала ему обе руки. Теперь она могла выбрать в мужья кого угодно. Но по бесчисленным ступеням поколений к ней все же пришел тот, кто вырос из одного с ней древнего корня. В ней соединились две ветви потомства Радомира, а вот стоит тот, в ком кровь его третьего чада.
Лютомер встал, глядя, как смолянский воевода принимает колечко Матери, а потом берет руки Лютавы. Кто‑то подал князю рог с медом. Как старший в роду невесты, Лютомер должен был что‑то сказать, но не мог вспомнить нужных слов. Все шло как надо – но почему‑то было чувство, что само его сердце переходит в крупные ладони Красовита.
– Отсидела лебедь белая посередь моря на камешке, отсидела и сестра моя в красных девушках – путь ей в мужние жены, – произнес он наконец. – У меня в дому была она прилежна и покорна, пусть и у тебя будет так.
И все люди в обчине разом вскочили с мест и закричали. Ратиславичи едва верили, что наконец свершилось то, на что они почти перестали надеяться: Лютомер вручает сестру свою мужу.
– А мы уж думали, уйдет она к бабке Темяне на Остров да там и останется! – радостно вопил Богорад и хлопал по плечам ближайших к нему родичей. – А ну, теперь, Сварог‑Отец, скуй нам свадебку!
– Крепко‑накрепко! – в нетерпении опережая события, кричали мужики и бабы из рода Ратиславичей, хлопали, приплясывали. – Долго‑надолго!
Оглушенная криками, Лютава опустила глаза. Голова шла кругом. Не глядя на брата, она чувствовала, что Лютомер среди всеобщего буйства и шума стоит неподвижно и молча смотрит на нее.
В человеческом мире каждый из них нашел свою судьбу и пошел своей дорогой. Но есть у них, волхвов‑хитрецов, нечто такое, чего никому не отнять. В глубинах Леса Честного, за незримыми тропами Нави стоит и вечно будет стоять та не ведомая никому иному избушка, где они навсегда останутся вдвоем…
