Казалось, на миг всё застыло.
— И чего ты добивался, ничтожество? — прищурился я под демонической маской, начав сдавливать горло.
— Ч-чудовище…
Тело у меня в руке забилось в конвульсиях и начало брыкаться. Хриплый голос мужчины (они там все хрипят, что ли?) совсем сорвался. Я хмыкнул.
Ладно. Теперь же к делу.
— У меня к вам предложение, — перевёл я взгляд на сразу насторожившихся мужиков. — Как вы смотрите на то, чтобы мы здесь быстренько собрали сокровища и попытались сбежать?.. Естественно, сокровища достанутся мне, но за это я позволю вам выжить. Каков будет ваш положительный ответ?
Даже тело у меня в тисках застыло, охренев от предложения.
Я же думал над тем, сколько времени у меня ещё субъективно осталось. На самом деле, я практически сразу почувствовал, что клептоманка куда-то улетела/уплыла/попрыгала (кто этих игривых женщин знает): холод стал заметно меньше, по телу уже не скользил так сильно весёлый ветер. Окончательно это подтвердилось, когда я вышел частично из тела.
Уверен, будь я на её месте, то не смог бы спокойно отреагировать на такого же призрака. Только, вместе с этим умеющего возвращаться в тело.
Значит, она куда-то отлучилась, но, помяни творец мои башенки из спичек, ненадолго.
— Ты действительно думаешь, Небесный Демон, что мы согласимся на такое? — подал голос один из мужчин.
— Почему нет? — приподнял бровь я, понимая, что под демонической маской они всё равно это не увидят.
Кажется, тело, которое я сейчас держал над землёй, задумалось над предложением сильнее всех.
— Наша честь убийц дороже жизни, — совсем обиделся дядька, передав настроение ещё и на своих товарищей.
Собрались, насупились, нахмурились.
Только тело в тисках осталось задумчивым и явно понимающим свои будущие перспективы.
— Честь убийц? — не понял прикола я. — У убийц… честь?
Они бы мне ещё сказали, что добропорядочные демоны, платящие исправно налоги.
Понимая, что разговоры на этом закончились, вырвал духовные нити новой марионетки. Уже три тела встали подле меня, нагнетая атмосферу.
— У вас есть какие-то самоубийственные техники? — как бы между делом спросил.
Шестеро ещё подчиняющимся своим желаниям недониндзя встали как вкопанные.
— Есть.
— Есть.
— Есть.
Мои новые марионетки ответили одновременно безжизненными голосами, не имея возможности сопротивляться ни телом, ни душой. Опять же, лишь глаза выдавали истинное положение вещей.
— Действуйте, — показательно вальяжно махнул рукой, заложив руки за спину.
Три марионетки сдавленно зарычали. Подконтрольные духовные нити в моём сверхъестественном зрении странно зашевелились, по ним начала распространяться едва заметная тьма.
Уже затрудняюсь сказать, с каких пор научился настолько глубоко контролировать чужие тела и, кажется, где-то даже разумы.
Ко мне это будто само приходит. Чем я сильнее — тем ближе соприкасаюсь с тем, что породило моё же сознание. Либо то, как оно интерпретировало какие-то непонятные человеческому разуму процессы.
Видя, что происходит с их товарищами, остальные недониндзя издали какой-то воинственный клич и побежали на бывших товарищей, видимо, принадлежа к тем ребятам, которые не дают своим противникам закончить свою крутую козырную технику.
— Как не культурно, — хмыкнул я, неожиданно для всех положив руку на рукоять чёрно-синего меча.
Тем временем последняя духовная нить человека, которого я подловил во время нашего спуска, оборвалась. Это произошло так обыденно и естественно, что я на миг откровенно затупил. Я даже толком бы и не почувствовал, если бы не сосредоточился на этом. Клептоманка там ножницы какие-то духовные нашла, что ли? Блин…
Времени, получается, и не осталось.
В подтверждении этому, по ногам вновь, едва-едва, прошёлся ветерок, словно намекающий о её скором приходе. Чё-то (оно формальнее и не передается уже, кхм-кхм) мне кажется, что это моя очередная шизофрения-паранойя и всё немного не так плохо, как кажется, но да пофиг.
Я сжал меч, прищурившись.
И плюшки заберу, и сбегу, клептоманка игривая!
Сердце в груди забилось особенно быстро.
* * *
Ей давно не было так весело. Столько событий! Столько душ! Столько изменений! Наверное, последний раз она чувствовала себя такой живой, когда имела физическое тело!
…так, стоп.
Ну да неважно.
«Каковы весельчаки…» — захихикала довольно женщина, выглядывая из-за стены.
Двое мужчин убегали от ловушек. Владелица гробницы незримо потянулась к древним механизмам, благодарная старому другу, что он их создал. Мужчины думали, что ловушки срабатывали автоматически, но были правы лишь частично, из-за чего в конечном итоге провалились во всплывшую в стене иллюзию. Объективно, они никуда не побежали и просто врезались в стену, но они этого ещё не знали.
«Их ждёт спокойный сон», — пронеслось довольное хихиканье по гробнице.
Ей было интересно наблюдать за многими, и особенно за жадными к богатствам и запретному искусству идиотам. Правда, недолго: она от них избавлялась крайне стремительными темпами, как от бесполезного мусора. Оставались более умные, что немного печалило Божественного Вора — в большинстве своём, родовитые. Уважаемые члены богатых сект и кланов. Это женщине не нравилось в силу её предубеждений.
В конце концов, кто она? Простая, бездомная, одинокая девочка без рода и имени, что умела только воровать.
И теперь её записали в легенды. Иронично.
Впрочем, она с самого начала понимала, что только родовитые были идеальными кандидатами.
«Глупости», — поморщилась ныне не живая, но и не мёртвая в полном понимании этого слова женщина.
Она видела души. Не в уже привычном понимании этого слова, а… не совсем буквально. Точнее, не только буквально.
Человеческие грехи, желания, мечты. Они проносились для неё словно порыв ветра, она чувствовала их своей формой и сутью. Её техника несла под собой концепцию абсолютного воровства, которая сводилась к тому, что украсть можно было всё.
Сознание женщины не было ограничено рамками. Она в буквальном смысле, если бы достигла Возвышения, могла попробовать украсть Небо. Она сама не до конца понимала, что это значит, но слепо стремилась к этому. Это зудящее чувство недостатка чего-то толкало её всё дальше и дальше, дальше и дальше…
Ей всегда хотелось что-то украсть. Невыносимая чесотка. И чем сильнее женщина становилась, чем более странные, уникальные и причудливые ценности могла заполучить — тем больше у неё были аппетиты. После же того, как она что-то крала, на душе становилось на какое-то время так приятно и легко, что это было невозможно передать словами. А уж какие были лица у тех, кого ограбили…
Небесное блаженство. Хотя, как считала сама женщина, блаженство ей несла сама Преисподняя.
Увы, всё это продолжалось недолго — зудящее в голове чувство требовало чего-то другого, каждый раз. У неё было всё, и вместе с этим ничего. На нынешнем этапе существования она могла при желании украсть чужие мечты и представления, что являлось практически окончательной формой её…
Возможно, некоей формой Возвышения, которого она так и не достигла, застряв на этапе завершения возвращения к истоку? Можно было смело сказать, что возможность видеть человеческую сущность была обычным производным от её собственного желания.
Ци принимала разные, самые уникальные формы, меняя сущности людей, и этот случай не был исключением.
Женщина не просто так создала гробницу. Это было очевидно. Она ещё до фатальной ошибки понимала, что может в какой-то момент пасть, и для этого, заручившись поддержкой тех немногих, кого могла назвать друзьями, создала безымянную гробницу. Женщина уже и не могла вспомнить, почему именно гробницу.
Кажется, в её время был на них настоящий писк?.. По крайней мере, она лично зачистила не одну гробницу и хорошо в них разбиралась.
«Славное время», — улыбнулась краешком призрачных губ женщина.
