обучения.
Борьба – это просто ожидание следующей атаки. Найди мышечный тремор. Смотри, куда смотрит твой противник, следи за положением его тела… Он сам укажет тебе, куда ударит в следующий раз.
Но этого было недостаточно.
У Миши была моя сила, и он знал все мои ходы, все мои слабости. Он мог победить меня.
Вращающийся удар Миши попал мне в челюсть: голова отлетела назад, и я снова упала. Перекатившись на бок и застонав, попыталась сесть, но ничего не вышло. Все было как в тумане. Задыхаясь, я хрипела: боль пронзила мою грудь. Кажется, что-то… было сломано. Ребро? Несколько ребер? Я не была уверена. Мои глаза закрылись.
– Лежи, – Миша переступил через меня. – Я собираюсь избавить его от страданий.
Нет.
– Этого не случится, – прорычал Зейн, и я открыла глаза. Он наклонился вперед, пытаясь встать. Я приподнялась на локте, тяжело дыша. – Я разорву тебе глотку!
– Неужели? – Миша усмехнулся, опускаясь на колени рядом с Зейном. – Это должен был быть ты.
Понятия не имела, о чем говорил Миша, но это было неважно. Мне следовало встать. Следовало остановить Мишу, потому что он может убить Зейна.
Я не могла позволить, чтобы это произошло.
Покачиваясь, я поднялась на ноги – и моя благодать ожила во мне, прожигая вены и мышцы, кости и ткани, освещая каждую клеточку. Я призвала меч и почувствовала, как он откликнулся, горячий и тяжелый, в моей руке.
Я была штормом и яростью, когда шагнула вперед, и Миша посмотрел на меня снизу вверх. Он поднялся.
– Я люблю тебя, – сказала я, и глаза Миши расширились. Мелькнуло удивление, как будто он не мог поверить, что я собираюсь это сделать, и на секунду я не поняла, чего он от меня хотел, чего ожидал. Он что, совсем меня не знал? Не знал, что я не позволю ему убить Зейна?
Что не позволю ему забрать меня?
Почему он этого не понимал?
Миша потянулся ко мне.
Я высоко подняла меч – и он вспыхнул белым огнем.
Крик заполнил мои уши, заглушая все вокруг и внутри: отдаленно я поняла, что сама издавала эти звуки – выла, замахиваясь мечом на Мишу.
Белое пламя было ослепительным – и на мгновение мне показалось, что наши взгляды встретились. На мгновение я увидела, как мальчик, с которым я выросла, смотрит на меня знакомыми красивыми голубыми глазами. А затем пламя поглотило Мишу и он исчез. От него не осталось ничего, кроме пепла…
Внезапное ледяное чувство пронзило мою грудь, выбив воздух из легких. Я сделала шаг, но мои ноги подкосились – и я приземлилась на колени, даже не почувствовав боли.
Боже.
Дрожь пронзила меня от костей до мышц, и когда она отступила, забрав с собой лед, я не могла…
Я не могла ее почувствовать.
Я подняла дрожащую руку и прижала к центру груди. Я не чувствовала ее – связь.
Она исчезла – разорвалась, и это означало, что Миша был…
Он действительно исчез.
Благодать дрогнула глубоко внутри меня, отступая. Меч распался сам по себе, уголки глаз потемнели, и я уставилась туда, где только что стоял Миша. Мое горло как будто закупорилось, я не могла издать ни звука. Внутри была огромная пустота, дыра…
Миша исчез.
Согнувшись, я сделала неглубокий болезненный вдох. Дыхание ушло в никуда, застряв в пылающем горле. Руки дрожали. Все мое тело дрожало, когда острая, невыносимая боль поглотила меня. Как это могло случиться? Как Миша мог так поступить? Как он мог стать таким потерянным, почему я этого не замечала? Я подняла руки и уставилась на них. Пальцы дрожали. Как и все мое тело.
Я убила Мишу. Поступить иначе было нельзя, но я убила его, и я…
Зейн.
Пошатнувшись, с трудом на нетвердых ногах я направилась к нему. Каждая частичка моего существа сосредоточилась на нем. Зейн здесь. Он ранен. Сильно. Я должна помочь ему. Он был приоритетом. Не Миша. Не я. Зейн. Я опустилась на колени рядом с ним и просто не знала, как к нему прикоснуться, чтобы не сделать больно.
– О, Зейн, – прошептала я. На мгновение мое сердце остановилось. Его глаза были закрыты, и внутри меня зародилась дикая паника. Она лишь немного ослабла, когда я увидела, что его грудь наконец-то шевельнулась.
Он был не в своей форме Стража: видимо, слишком слаб, чтобы вернуться в нее. Половина тела была… обугленной, красной и черной. На груди – ужасная рана, достаточно глубокая, чтобы обнажить мышцы под кожей. Какие бы травмы у меня ни были (а их, казалось, было много), это все – ничто по сравнению с тем, что сделали с Зейном.
Что он сделал с собой, чтобы защитить меня.
– Мне нужно привести помощь, – сказала я, дотрагиваясь до его левой необожженной щеки. – Ты думаешь…
– Мне жаль, – его голос был хриплым. – Мне так жаль…
Я покачала головой, желая прикоснуться сильнее, но боясь причинить боль.
– За что ты извиняешься? Ты…
– Миша, – простонал он, его глаза превратились в узкие щелочки. – Мне так жаль.
Казалось, мое сердце не способно разбиться еще сильнее, но это была ошибка. Оно разбилось вдребезги, когда я сморгнула слезы.
– Не надо, – прошептала я, нежно убирая волосы с лица Зейна. – Не извиняйся.
– Я знаю… – у него перехватило дыхание, а лицо напряглось. – Знаю, как много он… значил для тебя, и ты… тебе не следовало этого делать.
Его лицо расплывалось, пока я боролась со слезами.
– Спасибо тебе… – мой голос сорвался.
– Он… причинил тебе боль, – Зейн вздрогнул.
– Со мной все будет в порядке… – Со мной да, но Зейн… – Как думаешь, ты сможешь встать? Или хотя бы перевоплотиться?
– Я… в этом не уверен, – сказал он, и это было плохо.
Если бы Зейн мог измениться, это дало бы толчок его способности к исцелению. Чем дольше он остается в человеческой форме, тем хуже ему будет становиться, пока…
Пришлось отбросить эту мысль.
– Я не позволю тебе умереть, Зейн. Ты слишком раздражаешь меня, чтобы я позволила тебе умереть.
У него вырвался хриплый, болезненный смех.
– Это… не имеет никакого смысла.
– Это имеет огромный смысл. Тебе нужно перевоплотиться.
– Ты… тебе нужно уйти, пока не появились другие… демоны, – сказал Зейн, его грудь поднялась, а затем опустилась. – Ты вся в крови. Я чувствую… мороженое.
– Я не оставлю тебя! Нужно, чтобы ты сконцентрировался и перевоплотился. Если нет, то ты… умрешь девственником, Зейн. Хочешь умереть девственником?
Он засмеялся, и этот смех закончился сдавленным звуком,
