— Не странный ли маршрут я выбрал для побега? Нет, друг мой, это было не бегство. Это была исследовательская экспедиция.
— На деньги кюров?
— На эти деньги я закупил снаряжение и нанял людей. Неужели ты возражаешь против того, чтобы деньги кюров послужили благородному делу?
— Твоя беспристрастность делает тебе честь, — усмехнулся я.
— Не думай обо мне слишком плохо, Тэрл, — сказал Шаба. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Если бы я сбился с пути, то тем самым сбил бы с пути всю мою касту, а может быть, и все человечество. — Он с грустью посмотрел на меня. — Как, по-твоему, поступили бы с кольцом Царствующие Жрецы? Вдруг оно не имеет для них никакого значения? Но для меня оно бесценно! Подозреваю, что Царствующие Жрецы вообще не позволили бы людям воспользоваться кольцом.
— Может быть. Их логика остается для меня загадкой.
— Так или иначе, — продолжил Шаба, — я выкрал кольцо. С его помощью я прошел вверх по Уа до самого ее истока. С его помощью я заставил тебя пуститься за мной в погоню. Ты — тот самый человек, который донесет мои труды до цивилизованного мира.
Я взглянул на карты и записные книжки.
— Да, — сказал Шаба, — этим я расплачиваюсь за кражу. Этим — и еще жизнью. — Он помрачнел; лицо его исказилось от боли. — Храни их пуще ока, мой друг.
— Почему ты сбежал из дворца Билы Хурумы? — спросил я. Шаба и его люди пустились в путь на трех галерах, а Била Хурума снарядил в погоню огромную флотилию.
— Ему я причинил особенно много зла, — с грустью произнес Шаба. — И все же я думаю, что мой побег спас ему жизнь.
— Не понимаю, — удивился я. — Каким образом?
— Била Хурума, мой покровитель и защитник, стоял между мною и Мсалити. Мсалити уже однажды покушался на его жизнь, подкупив Джамбию, охранника. Джамбия погиб от укусов остов, а ты отправился на канал.
— Да.
— До тех пор пока я оставался во дворце, жизнь Билы Хурумы была в опасности. Как только я бежал, Мсалити стало незачем убивать его. Но при этом я знал, что Била Хурума последует за мной.
— Разумеется. Мсалити пришлось рассказать о кольце убару и вместе с ним отправиться на поиски, в надежде потом самому завладеть кольцом.
— Не думаю, что Била Хурума преследует меня из-за кольца, — улыбнулся Шаба.
— А из-за чего еще? Шаба промолчал.
— Никакая другая причина не заставила бы его прийти сюда, — уверенно продолжил я. — Он же понимает, что могущество кольца сделает его абсолютно непобедимым.
— Возможно, — усмехнулся Шаба.
— Скажи, — попросил я, — почему ты считаешь, что причинил зло Биле Хуруме? — Мне это казалось совершенно нереальным. Все равно что сокрушаться о том, что обидел ларла, который идет по твоему следу.
— Я использовал его в своих собственных целях, — сказал Шаба.
— В каких?
Он вытянулся и закрыл глаза. Боль терзала его.
Я не сводил глаз с кольца.
Шаба с трудом разлепил веки.
— Меня не интересуют твои записи и карты, — сказал я. — Я пришел за кольцом. Сними с меня наручники и отдай кольцо.
Внезапно сверху, с крепостной стены, донесся страшный крик. Рывком обернувшись, я успел заметить, как один из людей Шабы пошатнулся и рухнул вниз, на камни. И тут на фоне ярко-голубого тропического неба возникла огромная косматая фигура кюра. В правой лапе зверь сжимал обагренную кровью пангу. Над стеной показалась верхушка гигантского бревна. По нему карабкался другой кюр. В следующее мгновение он спрыгнул внутрь крепости. Воинственные вопли кюров слышались уже со всех сторон; одна за другой показывались клыкастые морды с горящими глазами…
Внезапно один из кюров пронзительно вскрикнул — в грудь его вонзилось острое копье аскари. Кису, с рейдерским копьем наперевес, бросился к другому кюру, только что спрыгнувшему со стены.
— Сними с меня наручники! — завопил я, обращаясь к Нгуми, писцу, который привел нас сюда.
В крепость прорвались еще с десяток кюров. Для своего веса они были ловки и проворны. Некоторые на мгновение приседали с пангами в зубах и упираясь передними лапами в землю.
Я заметил, как Мсалити выхватил нож и скользнул куда-то в сторону.
Аскари бросились вверх по каменным ступенькам. Один из них отбросил от стены бревно, но появившийся кюр страшным ударом огромной панги смел со стены сразу четверых аскари. Я видел, как кюры огромными лапами раздвигают частокол у входа в крепость. Аскари пытались сдержать их натиск. Айари, малыш Айари бросился им на помощь…
— Да освободите же меня! — взревел я, в ярости пытаясь сбросить наручники.
Писец растерянно взглянул на Шабу.
— Освободи его, — слабеющим голосом велел географ. Два кюра с пангами в зубах на четырех лапах двинулись к нам.
У входа послышались крики. Взглянув туда, я увидел, что частокол вот-вот рухнет. Откуда-то донесся вопль рабыни…
Нгуми вставил ключ в отверстие наручника и дважды повернул его.
Я подозревал, что в большинстве своем это были горианские кюры — одичавшие, опустившиеся потомки древних зверей, высаженных с кораблей на планету или спасшихся при крушениях. Но были среди них и корабельные кюры.
— Скорей! — отчаянно завопил я. В этот момент один из кюров поднял переднюю лапу и указал на нас. Огромные звери двигались с ужасающей прытью. Наконец оба наручника разомкнулись. Я увидел, как кюр с пангой в зубах бросился к Шабе, не сводя глаз с кольца. Второй зверь шел на меня. Я швырнул наручники ему в морду, и один из них угодил прямо в огромный круглый глаз.
Внезапно кюр, атаковавший Шабу, отшатнулся, изумленно глядя на собственную лапу, на которой выступила бурая кровь. Панга со звоном упала на камни. Шедший на меня зверь принялся с ревом тереть покалеченный глаз. Порезанная пангой пасть кровоточила. Не теряя времени, я бросился к тому месту, где Нгуми оставил мой пояс и ножны с кинжалом, когда надевал на меня наручники. Я еле успел откатиться в сторону — панга, звеня, обрушилась на камень рядом с моей головой. Краем глаза я заметил, что напавший на Шабу кюр уже свалился замертво. Шаба закашлялся и сплюнул кровавый сгусток. Кольцо с клыком окрасилось в бурый цвет. Кюр обрушил на меня страшный удар, но мне снова удалось увернуться от смертоносной панга. Стол раскололся надвое; футляр с картами и записные книжки рассыпались по земле.
Кюр с рычанием обернулся и на какой-то миг упустил меня из поля зрения. Издав боевой клич «Ко-ро-ба», я прыгнул зверю на спину и, задрав ему голову, вонзил кинжал в сердце. Огромное туловище содрогнулось в конвульсиях. Я соскочил с него и обернулся.
Очередной кюр бросился на Шабу. Тот снова выставил кольцо с клыком. Я увидел, как огромная шестипалая лапа схватила цепь, висевшую на шее у Шабы. В следующее мгновение лапа безвольно разжалась. Зверь пошатнулся и неуклюже рухнул на бок. Я зажал в зубах окровавленный кинжал, ощутив вкус крови кюра, и обеими руками поднял тяжеленную пангу убитого мной кюра.
