Блэкфлай отстраняется на секунду, но по моим глазам читает ответ на вопрос, который не задан. Усмешка выходит невеселой, но у меня от нее по рукам бегут мурашки, а в груди становится тепло. Никогда еще Мрак не был ко мне так близко. Не физически, скорее эмоционально. В серых глазах плещется страсть, и это для меня так неожиданно и волнительно, что только от этого кружится голова.
Он наклоняется и целует меня. Просто и естественно, словно в поцелуе нет ничего нереального для нас с ним. Это никогда не произошло бы при иных обстоятельствах. Мы понимаем оба. Но этот миг стирает границы.
Я навсегда осталась бы для него ученицей, но сейчас привычный мир перевернулся. Когда смерть стоит на пороге и может заглянуть в любой момент, глупо придерживаться принципов. Ты просто делаешь то, что хочешь. Я вот хочу ощутить вкус его губ по-настоящему. Без злости, без раздражения и не тогда, когда он целует другую. Мне хочется, чтобы хотя бы на этот вечер он был только моим.
Ему, видимо, хочется того же.
– Не будешь жалеть? – на выдохе спрашивает он, снова сминая мои губы. Я прерываю поцелуй, чтобы внимательно посмотреть ему в глаза и ответить:
– Ты же знаешь, что нет. Вопрос о тебе… ты всегда боялся этого.
– И всегда хотел… – признается он хрипло.
От этого откровения становится жарко. Я так давно мечтала это услышать, что сейчас одни эти слова способны свести с ума.
– Неожиданно, – усмехаюсь я, но он качает головой и тихо говорит:
– Не ври. Ты всегда знала, что небезразлична мне, поэтому и дразнила. Раньше еще получалось сопротивляться, но, когда ты вернулась, контроль меня покинул. Иногда мне кажется, что я не искал тебя слишком активно, потому что знал. Знал, что однажды не смогу устоять. А мне не хотелось терять голову, особенно от своей ученицы. Когда эш Грис привел тебя, то я не смог отказаться. Но это ничего не значит. Ты все равно должна убить меня в случае опасности. Ты это понимаешь?
– Знаешь же, что смогу, иначе бы не попросил, – отвечаю я, понимая, что сама себе не верю. Я буду бороться за него до конца.
Этот поцелуй выходит долгим, медленным и чувственным. Наполненный эмоциями, слишком глубокими, чтобы говорить о них вслух. В человеческом языке просто нет такого количества слов. То, что происходит между нами, сложно назвать любовью. Скорее болезненная безысходность. Мы слишком долго делали вид, будто подобное невозможно, и сдались только тогда, когда поняли: будущего нет. Все может закончиться в любой момент, и, если этот конец настанет, пусть лучше мы узнаем, что это такое – быть друг с другом.
Это сложно объяснить. Не зря говорят, что экстремальные ситуации сближают. Мы и так были близки по духу, просто очень долго верили, что еще есть время разобраться в себе. Верили, что можем существовать, просто зная: мы живем в одном мире, дышим одним воздухом, ходим по одной земле и можем видеть друг друга. Пусть параллельно, но существуем. Сейчас же нам жизненно необходима точка пересечения, чтобы без страха двигаться дальше.
Я ни о чем не думаю, не хочу, чтобы мысли испортили момент. Слишком долго я желала этого, и вот Блэкфлай теряет от меня голову так же, как я сама давно уже потеряла от него.
Его дыхание становится тяжелее, движения увереннее, и я сама не замечаю, как оказываюсь у него на руках, обхватывая коленями бедра. Мягкий материал платья задирается, и я ощущаю горячие руки на своих ягодицах. Внутри все поет, я отдаюсь его смелым ласкам без остатка.
Мир перестает существовать. Не важны демоны, посторонние люди и проблемы, которые непременно ворвутся в нашу жизнь завтра. Важно только то, что происходит здесь и сейчас.
Его горячее тело, уверенные руки, глубокие поцелуи, от которых кружится голова.
Рубашка Блэкфлая летит в сторону, следом за ней отправляется мое платье. Обнаженная кожа покрывается мурашками от прохладного воздуха, но ее тут же согревают горячие ладони.
Я изучаю кончиками пальцев смуглую кожу, стараюсь не задеть раны, глажу лицо, сейчас гладко выбритое. Даже оставленные когтями Пушистеньки следы и застарелый синяк на скуле не делают Блэкфлая менее красивым. Он совершенен. Лучший мужчина, который только мог появиться на свете. Со всеми демонами, непримиримостью и отвратительным характером. Все равно я знаю: он создан для меня.
Уголок губы разбит, и при поцелуях я чувствую металлический привкус крови. И от этого тоже схожу с ума. Идеально все. Его нетерпение, моя порывистость.
Мы могли быть вместе сотни раз, могли выбрать любую остановку, но правильно и вовремя только сейчас.
Под падающий за окном снег, под потрескивающий огонь в камине, на этом диване, а не в спальне. Именно так, когда понимаешь: пути назад нет. Невозможно остановиться и передумать, можно только увлекать друг друга дальше, сгорать вместе от наслаждения и стонать в унисон, двигаясь все смелее и быстрее.
Мое тело принимает его как единственно верного мужчину. Никто до него не мог подарить мне и десятой доли наслаждения, никто не подходил мне так, как он, и ведь я поняла это очень рано. Жаль, что сопротивлялся он. Жаль, что в его объятиях я очутилась только сейчас. Или… все же именно это правильно?
В голове путаются мысли, а движения становятся быстрее. Я вцепляюсь руками в его плечи. Уже не стараюсь быть нежной. Сильнее сжимаю бедрами его бедра и принимаю в себя.
Мы впервые действительно чувствуем друг друга, и это волшебно. Ни угрызений совести, ни сожалений. Только затягивающее все сильнее наслаждение, которое, кажется, длится бесконечно.
Его сдержанный рык совпадает с моим тихим всхлипом, и я сильнее прижимаюсь к нему, уронив голову на плечо. Влажные волосы прилипли к лицу, но я не хочу даже пошевелиться, чтобы уйти в душ. Боюсь, что, как только отстранюсь, наваждение развеется и, когда я вернусь, меня встретит сдержанно-насмешливый магистр, который предпочтет сделать вид, будто ничего не произошло. А я окажусь слишком гордой и слабой, чтобы перебороть ситуацию.
За окном темнеет, и крупные хлопья снега серебрятся в лунном свете. В комнате тихонько потрескивает камин, и нас с Блэкфлаем окружает ощущение тепла и уюта. Я все же иду в душ, привожу себя в порядок и снова спускаюсь в гостиную с замирающим сердцем. Страшно… Как даже короткое расставание отразится на нас?
Решаю не загружать голову лишними мыслями, просто подхожу и сажусь на диван рядом с Мраком. Он не раздумывая кладет руку мне на плечо, а я прижимаюсь щекой к его груди. Слова не нужны. Не сегодня. Сегодня они могут только все испортить.
Вечер умиротворения и покоя, который нужен нам обоим и который не хочется разрушать. Я знаю, разговор о «нас» не будет простым, мы не знаем, что ждет завтра. Так какой смысл пытаться что-то обсудить? Я не жалею о случившемся и верю: Мрак тоже. И уж точно не хочу узнать от него о сожалении, если оно вдруг есть. Не задавай вопросов, если боишься услышать на них ответы. Эта мудрость помогает мне жить. Поэтому я молчу.
Блэкфлай первым нарушает тишину.
Он упорно планирует сегодня рассказать мне о том, как можно его убить. Я не хочу слушать, но понимаю его стремление. Наверное, он боится необратимых изменений больше, чем я, поэтому язык не поворачивается попросить отложить это до завтра.
Мы занимаемся почти до полуночи.
– Это заклинание чем-то похоже на то, что было в свитке, – признаюсь я. – Я не помню точно, но схема угадывается.
Я стараюсь абстрагироваться и делаю вид, будто просто пытаюсь изучить и запомнить новое заклинание. О том, для чего оно, думать сейчас не стоит. Поэтому я раз за разом методично проговариваю про себя, сплетаю нити силы и запоминаю их вязь. Сейчас нет проступающих на листе слов, эти слова я должна запомнить. Каждое складывается в символы, сплетенные из моей магии. Сложно, долго и муторно.
Блэкфлай подходит ко мне, откидывает со спины волосы и расстегивает цепочку на шее. Я сначала не понимаю зачем и бросаю удивленный взгляд. Он забирает медальон. Обычный, не очень дорогой, но иногда я использовала его как накопитель или артефакт. Удобно.
