оружие висело на поясе и на бедре. Усевшись на черную крышку ящика, Бри посмотрела на Руа.
– По крайней мере, я не кричала, – оскалилась та.
– Ты уже можешь отпустить меч, в курсе? – Бри указала на лезвие Бессмертного клинка. – Теперь ты владеешь им, и он не причинит вреда – независимо от того, держишь ты его или нет.
– Пророчества о Бессмертном клинке очень разнятся, так что я не уверена. В книгах красных ведьм сказано: «Ни один клинок не сможет убить обладателя Бессмертного клинка». Но что это значит? А стрелы могут меня убить? А как насчет камня? Есть много способов убить меня и без клинка.
Руа нахмурилась, меч в ее руке, казалось, пульсировал. Бри пристально посмотрела на нее.
– А ты много думала об этом.
– Мне просто нужно знать, что он может.
Что я могу.
– Хочешь, я выстрелю в тебя из лука? – Бри ухмыльнулся в ответ на суровое выражение Руа. – Кожа, что я тебе купила, защитит от дальних выстрелов. Лучники, которые окажутся ближе, смогут пробить эту броню. Но чтобы подойти достаточно близко, им сначала придется встретиться со мной.
Руа поглядела в золотые глаза Бри. Воительница говорила искренне. Между ними повисло молчание, тишину нарушал лишь стук веток в окно. Бри эта затянувшаяся пауза в их беседе, казалось, ничуть не волновала.
– Мне снилась та ночь в Северном дворце, – призналась Руа. Ее щеки горели.
– Я так и подумала. – Бри опустила взгляд на руки и принялась беззаботно ковырять ноготь большого пальца.
– Почему Баба Морганна ничего не сделала? Она просто стояла на коленях и бормотала молитвы на мхенбике гребаной луне! – Руа еще раз пробежала взглядом по стали Бессмертного клинка, а потом убрала его в ножны. – Морганна – ведьма, сдвинувшая целую гору. Но она ничего не сделала.
– Она разрушила весь Северный дворец, – возразила ей Бри. При этом звучала она так, будто они говорили о погоде, а не о кровавой битве.
– Тогда почему она ждала? Почему не могла разрушить дворец сразу же, как только нас забрали? Почему позволила стольким людям погибнуть? – Раздраженная, Руа откинула со лба слипшиеся от пота волосы.
– Редкая птица, эта ваша Верховная жрица. У нее был дар Видения синих ведьм. Это ведь большая редкость для ведьмы – обладать силами другого ковена, – проговорила Бри. – Возможно, у нее был предок из числа синих ведьм…
– И?
– И, возможно, она видела все исходы той битвы, потому выбрала путь, сопровождавшийся наименьшим кровопролитием, – рассуждала Бри. – Стоило ли ей спасать тех двух ведьм, если бы все братья и сестры из рода Даммакус пали в битве? Имела бы смысл их жизнь, если бы род Высокой Горы прервался в ту ночь?
– Это дурацкий вопрос.
– Что ж. Но тебе придется ответить на него, если ты собираешься и дальше обладать Бессмертным клинком.
Взгляд Бри метнулся к рубиновой рукояти, сверкающей в свете свечи. Руа знала, что она права. С каждым взмахом этого меча она превращалась в Богиню смерти – ту, что решает, какую нить жизни ей стоит оборвать.
– Меня не было там, когда погибли те две ведьмы. Я ждала в коридоре для слуг, пока они переносили Хейла из подземелий. Я не думала, что Востемур решится убить кого-то до того, как… Я бы… – Бри сжала кулаки и посмотрела на Руа. – Мне жаль.
– Ты не могла знать наверняка. – В голосе Руа против ее воли звучала горечь. Это было не то, на что она рассчитывала, ее слова всегда звучали неправильно. Сколько удивленных или возмущенных лиц оборачивались на нее в детстве, когда она без задней мысли задавала людям вопросы. Не имело значения, что она могла говорить на всех трех языках Окрита – общаться с другими Руа не умела. Она отогнала эту назойливую мысль и взглянула на Орлицу, ожидавшую, когда та продолжит говорить. Будто не было долгих минут уже привычной тишины между ними.
– Раффиел, похоже, собрал армию в тот же миг, как схватили Реми.
– В тот же миг, как схватили тебя, – уточнила Бри. – Берн расказал, что он знал о том, что на селение ведьм напали еще до того, как пришла новость о Реми. Они планировали нападение, чтобы спасти тебя. Но когда Реми схватили, им пришлось торопиться.
Руа нахмурилась: брат шел спасать ее? Раффиел пытался пробиться сквозь панцирь Руа и стать старшим братом, в котором она нуждалась, но она так и не позволила этому случиться. Он ударил по Северному дворцу, хотя армия еще была не готова. Она вынудила его начать действовать, и Раффиела убили.
Руа вспомнила тот момент, когда Ренвик закрыл ее собой и выхватил меч. Он использовал оружие против собственных солдат, чтобы защитить ее. Но почему? Потому что заключил союз с Раффиелем? Тогда он толкнул ее к изящному столу, на котором лежали амулеты и регалии. Короны ее родителей как демонстрация власти. Она осознала это в ту же секунду, когда подошла к столу и увидела герб Высокой Горы: две горы с короной над ними. Они символизировали союз красных ведьм и фейри Высокой Горы. Они правили королевством вместе.
Именно благодаря этому они стали самыми могущественными в Окрите. Другие правители фейри боролись за абсолютную власть. Даже те, что были благосклонны к ковенам, никогда не видели в ведьмах равных. И Хейнен Востемур воспользовался этим. Он хотел, чтобы ведьмы были его рабами. Он уничтожил королевство Высокой Горы, и его возвышенные идеалы терпимости пали вместе с ним. Востемур все уничтожил. Руа знала, что Раффиел хотел бы, чтобы все стало как прежде. Но она не знала, удастся ли Реми все исправить.
– Я должна была взять в руки Бессмертный клинок, как только взошла на помост.
Руа зябко потерла руки, и Бри отправилась к потухшему камину. Присев, она положила пару новых поленьев на почерневшие камни.
– Я стояла там, рядом с мечом. Чувствовала, что он зовет меня. Кровь моего народа текла по его металлу, а я отвергала его зов.
Бри ударила по куску кремня, выбивая искры, – хворост задымился и пробудил пламя к жизни.
– Я не виню тебя за то, что ты не захотела взять в руки меч.
– Ты не винишь меня? – прорычала Руа. – А вот Раффиел стал бы, будь он здесь. Если бы я схватила Клинок на минуту раньше, он был бы жив. И только когда я увидела на земле его мертвое тело, поняла, что должна взять в руки меч. Я сделала это, чтобы спасти себя, а не брата.
Бри подбросила в разгорающееся пламя еще одно
