— Тяжелая работенка, — тихо произнес он.
Хогсон хлопнул его по плечу.
— Хорошо сделанная, — сказал он.
Арлата пожала ему руку. Подошедший Дилвиш поступил так же.
— Они все ушли, — объявил Блэк, — и теперь разлетаются по сферам своего обитания. Но скорость нашего движения возросла чрезвычайно.
— Мне бы хотелось выпить немного вина, — сказал Деркон.
— Я это предвидел, — сказал Блэк. — Загляни в шкафчик напротив.
Деркон поднял голову. Дилвиш обернулся.
Стены, которые раньше были серыми, теперь покрывала белая штукатурка. На левой от них стене висело несколько картин, на правой — небольшой гобелен, выполненный в красных и желтых тонах, изображавший охоту на медведя. Прямо под гобеленом стоял шкафчик из красного дерева. В нем обнаружились бутылки с вином и другими напитками, некоторые из которых оказались совершенно неведомыми.
Блэк показал на квадратную бутылку, содержащую жидкость янтарного цвета.
— Именно то, что мне нужно, — сказал он Дилвишу. — Налей немного в вон тот серебряный кубок.
Дилвиш откупорил бутылку и принюхался к жидкости.
— Пахнет так, словно это предназначается для керосиновых ламп, — заметил он. — Что это такое?
— Это нечто подобное тому соку, который пьют демоны, и относится к продуктам моего обычного рациона. Налей побольше.
Немного погодя, Арлата пристально посмотрела на Дилвиша поверх стакана с вином.
— Получается, что только ты достиг своей цели, — сказала она, — в определенном смысле.
— Да, — сказал он. — С моих плеч свалился тяжелый и многолетний груз. Но все же… Я предполагал, что все произойдет иначе. Не знаю…
— Тем не менее, ты добился успеха, — сказала она. — Ты видел, как твой враг был удален из этого мира. Что же касается Туалуа… Полагаю, что несчастному существу будет лучше там, рядом с самими Богами, считающими его подобным себе.
— Я ни о чем не жалею, — сказал Дилвиш. — И я только теперь начинаю понимать, до какой степени устал. Быть может все к лучшему. А ты… Ты, и я в этом не сомневаюсь, отыщешь другие способы улучшения мира и даже без помощи могущественного раба.
Она улыбнулась.
— Мне тоже хотелось бы верить в это, — сказала она, — но еще не известно, сумеем ли мы когда-нибудь вернуться в наш мир.
— Вернуться… — произнес Дилвиш так, словно эта мысль посетила его впервые. — Да. Это было бы неплохо…
— Чем ты займешься?
Он посмотрел на нее.
— Не знаю, — ответил он. — Я еще не думал об этом.
— Идите сюда! — позвал Хогсон из-за угла, за который он удалился вместе с Дерконом. — Посмотрите!
Дилвиш допил и поставил стакан на шкафчик. Арлата последовала его примеру. В крике Хогсона не было ничего тревожного, он был просто чем-то взволнован. Они вошли в комнату и увидели чародеев, стоявших возле окна, расположенного в глубокой нише. Этой комнаты раньше не было.
Казалось, что свет за окном становится все ярче. Приблизившись к ним и выглянув из окна, они увидели быстро меняющийся ландшафт, на котором появились большие зеленые пятна и небо, пересеченное огромной, яркой и золотистой дугой.
— Какая ослепительная радуга, — сказал Деркон, — и только присмотревшись, можно все-таки различить чередование света и тени. Возможно, это признак того, что движение замедляется.
— Полагаю, что ты прав, — сказал Дилвиш, помолчав немного.
Хогсон отвернулся от окна и взмахнул руками.
— Здесь все изменилось, — сказал он. — Мне хочется пойти и посмотреть.
— А мне, — сказал Дилвиш, — не хочется, — и он вернулся к бару.
Все, за исключением Блэка, последовали за Хогсоном. Блэк поднял морду и поглядел на Дилвиша.
— Будь любезен, налей мне еще немного этого заменителя напитка для демонов, — попросил он.
Дилвиш снова наполнил кубок, а потом налил вина в свой стакан.
Блэк попил, потом посмотрел на Дилвиша.
— Я обещал помогать тебе, — медленно произнес он, — до тех пор, пока не будет покончено с Джелераком.
— Знаю, ответил Дилвиш.
— И что же теперь, а? Что же теперь?
— Не знаю.
— Мне есть из чего выбирать.
— Например?
— Неважно, неважно. Важно только то, что я выберу.
— И что же ты выбрал?
— До сих пор у меня была интересная карьера. Было бы неприлично прерывать ее сейчас.
Кроме того, мне очень любопытно, что будет с тобой теперь, когда устранена главная движущая сила в твоей жизни.
— …А как насчет остальной части нашего соглашения?
На пол между ними упала неизвестно откуда взявшаяся сложенная пергаментная бумага, запечатанная красным воском и с отпечатком раздвоенного копыта. Блэк наклонил голову и подышал на нее. Она загорелась.
— Я только что аннулировал наш договор. Забудь о нем.
Глаза Дилвиша расширились.
— Кого только не встретишь в Аду, — сказал он. — Иногда я сомневаюсь в том, что ты действительно демон.
— Я никогда не говорил этого.
— Кто же ты, в таком случае?
Блэк рассмеялся.
— Быть может, ты так никогда и не узнаешь, насколько ты был близок к тому, чтобы выяснить это. Вылей мне остаток этого напитка. А потом мы отправимся за лошадью дамы.
— Арлаты?
— Да. Часть склона горы осталась с нами, и значит, пещера тоже должна быть здесь. Джелерак сумел сходить туда и принести обратно Арлату. И мы, с тем же успехом, можем поступить так же и спасти лошадь… Благодарю тебя.
Блэк опустил голову и принялся за питье. Стоявшие в стороне часы издали ряд странных звуков и начали останавливаться.
* * *
Огромное зеркало в железной оправе, не отражавшее ничего из находившегося в комнате, показало что-то, медленно принявшее определенные очертания. Холран вгляделся внимательнее и рассмотрел появившуюся в нем каморку, убедился в том, что она пустая, и шагнул вперед.
На нем была мягкая кожаная куртка без рукавов, одетая поверх темной трикотажной рубашки со светлыми манжетами, украшенными вышивкой; его темно-зеленые сатиновые штаны были заправлены в черные сапоги с широкими отворотами; толстый и широкий пояс был усыпан заклепками и на нем висели, опускаясь к правому бедру, короткие ножны, покрытые серебряным орнаментом.
Пересекая комнату, он услышал раздавшиеся снаружи голоса и осторожно подкрался к двери.
— Все стало гораздо меньше, — услышал он мужской голос.
— Да, все переменилось, — откликнулся еще кто-то.
— Мне так даже больше нравится, — сказал первый мужчина.
— Но все же мне хотелось бы, чтобы нам подвернулось что-нибудь достойное похищения… в качестве компенсации за все наши неприятности.
