— Берегись! — заорал Томас. — У него нож...
Дворец вздрогнул от его крика, огненные мечи на миг потускнели, потом засверкали еще ярче. Томас метнулся, сшибая неосторожных, что попались под ноги, а нападавшие опомниться не успели, как стальной ураган налетел со спины, разметал как щепки, и Томас замер в красивой позе с поднятыми к потолку руками, где победно блистали длинный меч и треугольный щит.
Викинги заорали по всему залу, кулаки мощно били по столам, к Томасу метнулось сразу несколько дюжих воинов с кубками, турьими рогами, чашами, его опять били по железным плечам, хохотали, восторгались ударами, в то время как побитые отползали — кто мог двигаться, — сцепив зубы и сдерживая стоны.
Один викинг, высокий и массивный, весь в седой бороде, что-то орал Томасу прямо в ухо, Томас беспомощно оглянулся:
— Что хочет это чудище?
— Твое имя, — крикнул Олег.
Он вспрыгнул на стол, осматривался. Там викинги пили и ели, и пока он не опрокидывал их кубки с вином, на него лишь косились, но руки тянулись не к мечам на поясах, а к ломтям вепрятины и бочонках с хмельным.
— Томас из рода Мальтонов! — выкрикнул Томас, он совсем ошалел от радостных и нерадостных воплей.
Викинг с трудом оглянулся, мешала непомерная толщина, помахал кому-то дланью. Рука выглядела как весло. Томас пытался увидеть, кому он машет, как вдруг резкий крик Олега прорезал плотный чадный воздух как лезвие ножа:
— Томас, падай!
Томас ударился лицом о каменные плиты, залитые пивом, пальцы скользили по мокрому, и лишь тогда понял, что приученное к войне тело само откликнулось на крик об опасности. Он откатился, привстал на колени, держа меч обеими руками. Рядом стоял дикий крик, дыхание забил запах горелого мяса. Краем глаза видел как мечутся и падают объятые огнем люди, но сам холодно искал глазами, откуда в него ударили огненной стрелой.
Олег уже стоял на другом столе, в какой-то миг напрягся, прыгнул, в середину стола ударила молния, а он еще в полете взмахнул посохом, вспыхнул яркий свет, в зале раздались крики ослепленных викингов, а отраженная ударом посоха молния ударила куда-то ввысь. Там послышался крик, Томас видел как из черноты вывалились фигура с растопыренными руками, одежда горит, понеслась вниз.
Он услышал глухой удар о пол, дико огляделся. Викинги поднимались, в руках заблистали мечи. От прежнего добродушия и беспечности не осталось следа. Один дико вскрикнул, другие подхватили, Томас видел перекошенные лица, трясущиеся губы, пена в уголках рта, страх ударил сильнее молнии, он покрепче сжал меч, крикнул:
— Олег, уходи! Я их задержу!
Никогда он не дрался с такой яростью и так умело. Меч его блистал сразу спереди и сзади, отсекал руки и головы. Он чувствовал сильные удары, доспехи трещали, в голове начало мутиться, он помнил, что сюда собраны самые лучшие воины со всего света... со всего света викингов. Вокруг стоял многоголосый рев, в ушах ломило, он поскальзывался в лужах крови, переступал через трупы.
Когда занемело все тело, крики стали громче, а пространство вокруг него расширилось. Сплошная стена распалась на группки сражающихся... К Томасу пробились двое бородатых гигантов, угрюмых и тяжелых, как быки, оба обнаженные до пояса, с широкими кожаными поясами. У каждого грудь так широка и вздута, что Томас принял сперва за выкованные из светлой меди доспехи, лишь когда их тела покрылись кровью, он закусил губу, начав догадываться.
Еще трое рубились впереди. Их широкие топоры разрезали воздух со свистом, разбрасывая веером красные капли. Чем-то выглядели похоже, и когда один оглянулся, Томас вздрогнул, увидев знакомое лицо и синие глаза.
Ближайший к нему гигант, пошатнулся от удара в спину, повернул к Томасу залитое кровью лицо:
— Ты... в самом деле... Мальтон?
— Да, — вскрикнул Томас, он развернулся и молниеносно разрубил обидчика от рыжеволосой головы до самого пояса, — Да, я из рода Мальтонов...
— Узнаю... удар... — прохрипел гигант.
Он опустился на колени, ухватил длинной рукой еще одного, подмял, Томас услышал хруст, а два топора размозжили гиганту затылок. Другой викинг, тоже забрызганный кровью и усеянный ранами, крикнул почти весело:
— Славный бой!.. Тебя когда принесла валькирия?
Томас не ответил, отчаянно работая мечом и отражая щитом удары, а когда гигант зашатался от полученных ран и потери крови, бросил почти виновато:
— Какая валькирия?.. Я явился сам... Берегись сзади!
Глаза бородача расширились в великом удивлении. Кто-то ударил его в бок мечом с такой силой, что острие вышло, пропоров кожу, из живота. Бородач взревел от смертельной боли, ударом кулака расплющил голову противника, пошатнулся и, прежде чем упасть, что-то мощно и страшно крикнул на языке викингов, который Томас понимал лишь отчасти.
Схватка кипела по всему залу. Томас видел, как из-за столов выпрыгнули еще несколько дюжих воинов, бросились в сечу, пробились вперед и встали перед ним живым щитом. Их топоры быстро и хищно врубывались в чужие тела, кровь брызгала теплыми струями, под ногами хлюпало как в половодье.
Один оглянулся, Томас видел только безумные глаза и распахнутый рот с остатками зубов:
— Он правду сказал?
— Что? — не понял Томас.
— Что ты... из мира живых?
— Да, — крикнул Томас, — а кто вы, пришедшие на помощь?
— Я... со стороны дяди Гаральда... А вот он... племянник...
Метко брошенный топор врубился дяде в переносицу, кровь брызнула горячими струями. Викинг захрипел и осел на пол. В брешь пробовали сунуться другие, но Томас прыгнул вперед, в остервенении бил и крушил, меч постоянно врубался, распахивал, крушил, отрубленные руки и головы не успевали рухнуть на пол, как его меч сносил головы и разрубывал от макушки и до пояса других. Как сквозь туман услышал потрясенное:
— Не прервался род Мальтонов!.. Эта наша кровь...
Его старались закрыть своими телами, в их обнаженные груди вонзались ножи, мечи, топоры. Томас разрывался от ярости и сочувствия, но сзади властно ухватила мощная рука. Лицо Олега было злым и сосредоточенным:
— Быстро прочь!
— Но...
— Я сказал! Иначе уже не уйти.
Томас едва не упал, с такой силой Олег потащил к выходу. Трое могучего сложения викингов, отступая, защищали их топорами, деревянными щитами и своими телами. Двое рухнули, изрубленные до неузнаваемости, когда миновали последний стол, а третий отступал за их спинами до самого выхода и, падая от потери крови, ухватился обеими руками, длинными и могучими, как ветки дуба, за края косяка. В его широкую спину вонзались швыряльные ножи, дротики, но он стоял, улыбаясь мертвыми глазами. Из полуоткрытого рта бежала кровь.
