Олег тряхнул головой, пошел к ним. Мрак опустил ведро, повернулся и смотрел на него во все глаза. Таргитай даже отступил на шаг, в синих, как небо, глазах было что-то похожее на страх, хотя певец не знал страха по своей натуре дурака.
— Олег... — прошептали его губы, — что с тобой?
Олег с трудом разжал губы, ощутил, как трудно ему произнести слово на обычном человеческом языке:
— Со мной?.. Что со мной?
И осекся, ибо увидел в чистых глазах свое отражение. Перед ними стоял залитый кровью до кончиков ушей, обнаженный до пояса лютый мужчина, весь в страшных мускулах, оскаленный, в котором еще кипела ярость, горячая кровь ходила волнами и вздувала мышцы. Он оттопырил руки в стороны, ибо груды мышц не давали им прижиматься к бокам, в длинных могучих руках было по выщербленному мечу, длинному и тяжелому, которыми бьются двумя руками.
Он перевел дух, ощутил, как кипящая кровь не так люто бросается в голову, уже не раздувает как шар, тряхнул головой:
— Черт... Когда же вы успели...
Мрак молчал, в коричневых глазах было изумление, а Таргитай заговорил, быстро и захлебываясь словами:
— Мы тебе кричали!.. Ты ж носился за всеми, рубил и убивал, а мы тебе кричали и махали... Я махал, Мрак махал!
— Не слышал, — признался Олег. Он перевел взгляд на свои залитые чужой кровью руки. Под красной кожей мышцы двигались, как толстые сонные змеи, толкались, пожирали друг друга, никак не хотели успокоиться, залечь, снова стать прежними, не разбухшими от кипящей крови. Правое плечо щемило, он только сейчас увидел длинный глубокий порез, но кровь уже остановилась, даже успела взяться коричневой коркой. На победителях, вспомнил некстати, раны всегда заживают быстрее.
Таргитай отпрыгнул, когда Олег швырнул ему под ноги мечи. Длинные, тяжелые, они зазвенели на камнях и долго еще подпрыгивали, тоже не хотели успокаиваться, просились в сильные свирепые руки.
— Затмение какое-то, — выдавил из себя. Снова посмотрел на свои руки, на забрызганные кровью портки. — Не знаю, магия какая-то?
Мрак смотрел уже насмешливо, в его коричневых глазах Олег со стыдом прочел, что неча на магию кивать. Сам озверел, выплеснул то звериное, что в каждом сидит, только он, Мрак, не держит, а вот волхв по дурости, считая это мудростью, все давил, да загонял в себя...
Таргитай осторожно взял Олега за руку, тот не противился, когда ведро холодной воды обрушилось ему на голову, плечи, а потом еще и еще. Вместе с кровью, потом и чужими слюнями уходили остатки того странного чувства, что бросило его с двумя мечами на толпу вооруженных мужчин...
Он оглянулся:
— Что так тихо?
— А никого, — ответил Таргитай тоже тихо.
— А простые люди? Челядь?
Таргитай отвел взор, но Олег смотрел требовательно, и певец ответил нехотя:
— Да ты их всех... Мрак говорит, что даже свиней... когда через хлев тебя несло!.. Ну, это несло, священное безумие, как он говорит... А Мраку я верю, хотя не рассмотрел, кто там тебя нес на самом деле... Все же в людскую не зайти, там кровь через порог уже, вон с крыльца стекает, а порог там с ладонь, сам спотыкался... Вот только Анита уцелела! Да и то, она только сейчас прибежала из леса...
Олег простонал с ужасе:
— Это все я?
— Ты, — хладнокровно и каким-то злорадством подтвердил Мрак.
— Быть того не может...
— Ты, ты.
— А что делал ты?
— Я? — удивился Мрак. — Мы же шли за Таргитаем, забыл?.. Забыл, забыл... Да ладно, не роняй взоры, как девица перед голым Таргитаем. Священная ярость воина, это ж надо!.. Озверел, наконец, хвалю. А я потихоньку-полегоньку пробрался к подвалам, где заперли этого... гм... бога. Так бы не нашел, двери там подогнаны так, что никакие запахи... но этот простак дудеть начал. Остальное было просто.
Олег спросил с надеждой:
— Много народу перебил?
— Я? — удивился Мрак. — Зачем? Они ж даже не знали, кто там под запорами. Зла на него не держали. А раз песню слушали, то, как я понимаю, уже потихоньку начинали таргитаить... ну, переходить в его веру, он же бог. Сам понимаешь, зачем мне бить тех, кто будет Таргитаю жертвы приносить, девок для него топить, мясо оленей жарить...
Таргитай беспокойно заерзал, что-то не нравилось, особенно насчет девок, хотя насчет мяса вроде бы все правильно.
— А как ты его вытащил? — спросил Олег уже угасающим голосом. — Неужто так и открыли ворота сами?
— Я рисковать не стал, — ответил Мрак мирно. — Встал за их спинами, дал каждому по башке, они с копыт долой. Я взял у них ключи, отпер, выволок нашего певуна... А со стражами все в порядке. Они только-только очнулись, встали на ноги, как тут тебя понесла через двор эта самая священная ярость... Вон лежат оба. Да нет, их не трое! Просто одного ты пополам... Красиво так, на бегу.
Олег ухватился за голову, взвыл, стыд ударил в череп с такой мощью, что в ужасе замер, как бы снова не дать овладеть собой этой священной ярости, или теперь уже не ярости, какая уж тут ярость, совсем наоборот...
— Какой ты злой...
— Это я злой? — удивился Мрак. — Да я зайчик! Овечка.
— Это ты овечка?
— Я, — ответил Мрак убежденно. — Самая тихая на свете.
— Что-то больно зубатая, — сказал Таргитай озадачено. Он попробовал наморщить лоб, но как не старался, на чистом лбу даже не наметилось ни единой складки. — Правда, сегодня Олег... того. Если с ним рядом, то ты в самом деле овечка. Даже овечечка. Овчушечка. Зайчик серый...
Олег замычал, словно от студеной воды заломило зубы, помотал головой. Глаза его шарили по земле, искали хотя бы муравьиную норку, чтобы спрятаться.
Из-за колодезного сруба привстал залитый кровью человек в добротном доспехе. Меч Олега снес ему ухо и срубил плечо, рука лежала рядом в луже крови, пальцы все еще сжимали короткий широкий меч.
Человек что-то прохрипел, и никто не успел глазом моргнуть, как из уцелевшей руки метнулось что-то блеснувшее. Мрак сделал движение перехватить нож в воздухе, с ужасом понимая, что не успевает, что нож летит в голую грудь Таргитая...
Девушка, которую Таргитай назвал Анитой, неуловимо быстро сдвинулась в сторону, оказавшись перед Таргитаем. Тот успел только схватить ее за плечи, а ее ноги уже дрогнули, из груди вырвался легкий всхлип. Она была намного ниже Таргитая, нож ударил ее в левый глаз, вошел по рукоять.
Олег с проклятием прыгнул на раненого, но тот уже откинулся навзничь, умерев в тот миг, когда нож вылетел из ладони. Таргитай в немом изумлении, еще ничего не успев сообразить, опустил девушку на землю, вытер о ее платье пальцы, забрызганные кровью и слизью из вытекшего глаза. Крови вытекло совсем мало, всего лишь заполнило глазную впадину, рукоять ножа торчала из маленького озера темной крови. Ее полные губы дрогнули, словно хотела что-то сказать, объяснить, по ним скользнула виноватая улыбка и застыла.
