На берегу лежало еще с дюжину таких лодочек; в каждой из них имелся длинный шест, один конец которого заканчивался веслом, а другой - острием. Турид держался берега, и как только он скрылся за ближним мысом, я спустил один из челноков на воду и, подозвав Вулу, оттолкнулся от берега.
Мы шли вдоль берега к устью Иссы. Дальняя луна светила у самого горизонта, и скалы, окаймляющие озеро, бросали на воду широкую полосу тени. Ближняя луна, Турия, только что закатилась и должна была взойти снова не раньше, чем часа через четыре; я вполне мог рассчитывать скрыться в темноте.
Черный воин продолжал плыть вперед. Он находился теперь против устья Иссы. Не останавливаясь, он повернул вверх по мрачной реке, усиленно гребя против течения и все время стараясь держаться берега, где течение было не так сильно.
За ним следовал я с Вулой. Черный был так занят борьбой с течением, что я смог подвинуться ближе, не боясь быть замеченным.
Вскоре он подплыл к темному отверстию в Золотых скалах, откуда вытекала вода. Сюда-то он и направил свою лодку.
Казалось безнадежным делом следовать за ним в эту беспросветную тьму, где я не мог увидеть даже собственной руки. Я уже собрался отказаться от преследования и повернуть обратно, как вдруг при неожиданном повороте увидел впереди слабое сияние.
В сводчатый потолок пещеры были вделаны большие куски фосфорической каменной массы, из которой лился тусклый, но ровный свет. Было достаточно светло, чтобы я без затруднения мог следовать за преследуемым мною челном.
Это было мое первое путешествие по реке Исс, и то, что я увидел, навеки запечатлелось в моей памяти.
Но, как ни страшны были проходившие передо мною картины, они являлись, вероятно, только слабым отражением тех трагедий, которые разыгрались здесь до того, как Тарс Таркас, Ксодар и я разоблачили прелести долины "мира, счастья и любви" и спасли от добровольного паломничества миллионы людей внешнего мира.
Даже теперь низкие острова, усеивавшие широкую реку, были завалены скелетами и изглоданными трупами тех, которые из страха или предчувствия истины останавливались здесь, почти у конца своего путешествия. Бродили какие-то жалкие тени, которых ждала голодная смерть.
Почти на всех этих зловонных островах визжали, бормотали и дрались одичалые безумцы и яростно боролись за жалкие остатки страшного угощения. Там, где оставались только обглоданные кости, люди бились друг с другом, и более слабый служил пищей более сильному.
Турид, видимо, привык к этим сценам. Он не обращал ни малейшего внимания на жалкие воющие существа, которые обращались к нему то с угрозами, то с мольбой, и продолжал спокойно подниматься по реке. Проехав с милю, он переплыл к левому берегу и втащил свой челн на нижний выступ, лежащий почти на одном уровне с водой.
Я остановился у противоположной стены под свисающей скалой, бросающей густую тень на воду. Отсюда я мог следить за Туридом, не боясь быть замеченным.
Чернокожий стоял на выступе у лодки недалеко от меня и смотрел вверх по реке, как бы ожидая кого-то.
Сильное течение все время относило мой челн к середине реки, так что я с трудом удерживался в тени скал. Я отплыл немного дальше, думая найти удобное место, где мог бы причалить. Но места такого не было, и, боясь потерять из вида Турида, я принужден был остаться там, стараясь веслом удержать лодку, которую сильно сносило.
Я раздумывал о причине этого странного явления, когда мое внимание внезапно было привлечено Туридом. Он приподнял обе руки над головой - это был жест обычного марсианского приветствия - и тихо, но внятно проговорил: "Каор".
Я обернулся в сторону, куда он смотрел, и увидел длинную ладью, в которой сидело шесть человек. Пятеро из них гребли, а шестой - очевидно, главный - восседал на корме, богато украшенной дорогими шелками.
Белая кожа, развевающиеся желтые парики, прикрывающие голые черепа, роскошные диадемы в виде золотых обручей - все это указывало на то, что это были святые жрецы.
Когда они подъехали к выступу, где их ожидал Турид, тот, который сидел на корме, встал, чтобы выйти на берег, и я увидел, что это был никто иной, как Матаи Шанг, отец жрецов.
Сердечность, с которой он обменялся приветствиями с датором перворожденных, вызвала во мне изумление.
Черные и белые люди Барсума - извечные враги, и никогда не видел я до этой минуты, чтобы двое из них встречались иначе, как в бою.
Очевидно, результатом превратностей судьбы, испытанных обоими народами, был тайный союз между этими двумя людьми, - союз против ненавистного общего врага. Теперь я понял, почему Турид так часто отправлялся по ночам в долину Дор, понял, что интрига его очень близко касается меня и моих друзей.
Как мне хотелось быть поближе к заговорщикам, чтобы услышать их разговор! Но о переправе через реку нечего было и думать, и потому я продолжал спокойно оставаться на своем месте, лишь издали следя за ними. Они и не предполагали, как близко от них находится их враг и как легко они могли бы его убить!
Несколько раз Турид рукой указывал в моем направлении, но я не думаю, что его жесты имели какое-то отношение ко мне. Вскоре он и Матаи Шанг вошли в большую лодку, которая, повернувшись кругом, поплыла в моем направлении.
По мере их приближения я двигал мой челн все дальше и дальше к крутому берегу, но вскоре стало очевидно, что их лодка держится того же курса. Она шла с такой быстротой, что мне пришлось налечь на весла.
Каждую минуту я ожидал, что нос моей лодки ударится о береговую скалу, но ее все еще не было видно. Вместо того, чтобы вступить в полосу непроглядной тьмы, передо мною забрезжил свет.
Тогда я наконец понял, что плыву по подпочвенной реке, которая вливалась в реку Исс как раз в том месте, где я прятался.
Ладья была совсем близко от меня. Правда, шум их весел заглушал плеск моего весла, но каждую минуту меня могли заметить с лодки.
Я повернул свой челн направо и остановился у скалистого берега. Матаи Шанг и Турид приближались, держась середины реки.
Когда они подплыли ближе, до меня донеслись их голоса:
– Я уверяю тебя, жрец, - вкрадчиво проговорил черный датор, - что желаю только отомстить Джону Картеру, принцу Гелиума. Никакой ловушки для тебя тут нет. Что мне от того, что я выдам тебя тем, кто разорил мой народ и меня?
– Хорошо! Остановимся здесь! Говори мне свой план, - сказал хеккадор. - Мы вместе обсудим свои действия и взаимные обязательства.
Гребцам был отдан приказ причалить к берегу, и их лодка встала в десяти шагах от того места, где я находился.
Если бы они остановились ниже, они, конечно, увидели бы меня из-за света. Но теперь я был в такой же безопасности, как если бы нас отделяли несколько миль.
