пламени оттенка солнца, вот вам еще один повод воскликнуть "Иисус милосердный!", и как хотелось бы видеть лица социков, слушающих предупреждение об угрозе и пытающихся понять, какой именно летательный аппарат идет к ним почти на скорости звука. Или выше?
О мой Бог, точно выше.
Я едва замечаю крошечную темную точку у крестца, а Гейл сообщает: - На хвосте у дракона человек, - совершенно спокойным, чуть задумчивым тоном. Таким обыкновенно заказывают завтрак.
Зрение у него лучше моего. - Спиной вперед, да?
- Похоже.
- Возможно, анханский солдат. Тавматургический корпус. Или монашек.
- Но лицом назад?
Пожимаю плечами. - Кормовое орудие.
Вот еще два взлетают с ревом, и Гейл говорит: - О мой Бог...
- Снова другой Бог. Подожди еще.
Третий ряд, три дракона, расходятся шире.
- Моя покойная жена, - сообщаю я, - способна быть весьма убедительной.
- Святая срань... - Не думаю, что прежде слышал от него подобный лексикон. Или он уже учится цитировать меня?
А когда искры и вспышки начинают расцветать вокруг строя шести драконов, и пара дюжин штурмкатеров идут вниз по спирали, выплевывая пламя и дым, падая на пустошь, Гейл шепчет: - Запеките мне в жопе куриный пирог...
О да, точно цитирует.
Замечаю свой глаз, отражение в стекле.
Да.
Кто-нибудь не видит происходящее? Кому-то нужно объяснять?
Пустоши теперь наши. Это бесполетная зона. А также безмашинная, беспехотная, безракетная, безбомбовая и какая-там-на-хрен-еще зона. Просто на случай, если вы усомнитесь в нашей способности ее поддерживать...
- Эй, Гейл, вопрос на засыпку. Сколько всего драконов в Поднебесье, как считаешь?
Он трясет головой. - Без понятия.
- Я тоже. Но готов спорить, больше шести.
- Гм. Ммм. - Он задумчиво кивает. - Да. - Окидывает оценивающим взглядом. - И всё это время - едва очнулся в лагере Бьюкенена - ты это планировал?
- Я планировал? Шутишь? Для этого есть другие. Некоторые из моих друзей реально умные, аж страшно.
- А если бы Совет удивил всех и принял твои предложения?
- Было бы, как я обещал. Никак иначе. Я человек слова.
- Очевидно, - бормочет он. - Но всё же... ты уже знал. Знал, каков будет их ответ. Знал об этом учреждении. О черном масле. Об отце.
- Люди привыкли слышать мой монолог, забыли, что мыслепередатчик передает не настоящие мысли. Это рассказ. Я как бы говорю, только очень тихо.
- Но... как ты побледнел. Задрожал. Слезы. Вспышка гнева...
- О, гнев был реален. Как и остальное. Мне не нужно было выдумывать это дерьмо. Нужно было лишь использовать то дерьмо, что есть.
- И всё же...
Я развожу руками. - Потому наше ремесло и называется актерством.
Над нами проносится новая тень, скалы и пески снаружи окружены мерцающим черным куполом - словно обсидиановый шарик для гольфа, которым будет играть тот, у кого палец размером с Шпиль.
- А это что?
- Сфера? Щит. Думаю, ей пришлось потрудиться, чтобы он пропускал дневной свет, не позволяя пройти излучению менее полезному. Итак, слушаю: как насчет работы?
- Да. Я, э... не уверен, что мне будет комфортно снова работать на тебя.
- Ты не будешь работать на меня. Будешь работать на Феллера. Но и он не будет работать на меня.
- Феллер?
- Ага. Я его повышаю. Новому руководству плевать на окупаемость вложений, так что мы позаботимся о лечении его рака. Он станет главой операций на Земной стороне. Но нам нужен связной с Конгрессом Праздных. Интересует?
Он кивает, отстраненно и задумчиво. - Мм. Да. Думаю, я в деле. Ох... Щит..?
Обсидиан бледнеет, медленно являя то, что под щитом: льва размером со слона с головой орла и крыльями размахом в городской квартал. Как раз за оперенной шеей прикреплен ряд седел с ременной подпругой вокруг живота; в переднем седле встала на стремена и дико машет мне рукой самая красивая десятилетняя девчонка, что когда-либо жила на свете. В любой вселенной. И улыбка ее исправляет все прегрешения мира. Всех миров.
- Погоди... - Гейл щурится сквозь стекло. - Это...
- Ага, - улыбаюсь я. - Это мой скакун.
Послесловие:
Владыкам Земли
"Именно тебе следовало бы знать, что не стоит трогать мою семью"
Кейн, "Клинок Тишалла"
Еще одно.
Между вами, мудачье, и мной. Жест доброй воли.
Серьезно.
Под нашим началом сейчас довольно сил, чтобы завоевать ваш мир; но скажу правду - нам это на хрен не нужно. Ведь при этом погибнет чертова уйма народа, и наших, и ваших. А это то, чего мы - верьте или нет - хотели бы избежать. Нам до ужаса ясно, что вы не дадите гроша за жизнь и смерть других людей. Вы такие. Будь иначе, Земля была бы совсем другой.
Итак, что, если погибнет миллиард человек? Пять. Десять миллиардов. Этим ваши шкуры не прошибешь. Я ничего не добьюсь, угрожая им. Так что я буду угрожать вам.
Лично.
Хочу быть ясным. Предельно, до хрени ясным. Тот человек в защитном костюме, представившийся Марком Таннером - он эзотерик Монастырей. Ассасин. Я убивал людей десятки лет, но и близко не вошел в десятку лучших убийц Монастырей.
Он? Он ближе к вершине.
В сравнении с ним я не опаснее хлебной корки. Он лучший убийца, какого я встречал. Но я видел мало монашков-ассасинов. Могут быть десять - или сто - лучших убийц, чем он.
Это важно, ведь мы контролируем дилТ'ллан, можем позволить проход не только через здешний дил. Мы контролируем всю систему диллин.
Врубились?
Это место, в сердце гребаной радиоактивной пустоши, оно единственное, откуда вы можете пройти к нам. Мы же можем выйти из любого дила. Когда пожелаем. По всему миру. Вы знаете, где все эти дилы?
Знаете, где хоть один?
А мы знаем.
И, знаете, мы знаем не только это.
Помните сказку о мыши городской и мыши сельской? Перевернем ее. Ваши технологии помогут вам задать нам жару. В Поднебесье. Но наша магия будет еще полезнее на Земле.
Любите вашу соцполицию? Знаете, что? Их личные данные, адреса, все досье сейчас свободно доступны в сети. И вам этого уже не отменить. Если социк захочет кого-то побить, пусть ожидает чертовски неприятного сюрприза.
Вы тоже.
Нет на Земле компьютера, к которому мы не смогли бы подобраться. Например: меня только что информировали, что в Управляющем Совете сейчас всего шестнадцать
