Роберт Говард - За черной рекой

Рубака бежал впереди, обнюхивая дорогу. Вдруг пес глухо зарычал — это был первый услышанный от него звук.

— Неужели пикты впереди? — Конан опустился на колено и стал рассматривать дорогу. — Знать бы, сколько их. Наверное, только группа. Не дождались взятия форта и побежали вперед, чтобы перерезать людей спящими. Ну, бежим!

Наконец они увидели впереди свет между деревьями и дикий жестокий вой пронзил им уши. Дорога здесь делала поворот, и они срезали путь сквозь кустарник. Через минуту им открылась ужасная картина. На дороге стояла повозка с нехитрым скарбом. Она горела. Волы валялись с перерезанными глотками. Неподалеку лежали изуродованные тела мужчины и женщины. Пятеро пиктов плясали вокруг, потрясая окровавленными топорами.

Красный туман застлал на миг глаза юноши. Он вскинул лук, прицелился в пляшущую фигуру, черную на фоне огня, и спустил тетиву. Грабитель подскочил и упал мертвым со стрелой в сердце. А потом двое белых воинов и пес напали на растерявшихся пиктов. Конана воодушевлял дух борьбы и очень древняя расовая ненависть, Бальт же пылал гневом.

Первого пикта, вставшего у него на дороге, он встретил убийственным ударом по раскрашенному лбу, и, отшвырнув падающее тело, бросился на остальных. Но прыжок аквилонца опоздал: Конан уже убил одного из тех, кого присмотрел для себя, второй же был пронзен его мечом раньше, чем юноша успел поднять топор. Обернувшись к последнему пикту, Бальт увидел, что над его телом стоит пес Рубака и кровь капает с его могучих челюстей.

Бальт молча посмотрел на изрубленные тела у повозки. Колонисты были молоды, она — совсем еще девочка. По случайности лицо ее осталось нетронутым и даже в момент мучительной смерти осталось прекрасным. Но зато тело… Бальт с трудом проглотил слюну и все поплыло у него перед глазами. Ему хотелось упасть на землю, рыдать и грызть траву в отчаянии.

— Эта парочка направлялась в форт, когда их встретили пикты, — сказал Конан, вытирая меч. — Парень, наверное, хотел наняться в солдаты или взять участок в верховьях реки. Вот что будет с любым мужчиной, женщиной или ребенком по эту сторону Громовой Реки, если мы не поторопимся в Велитриум. Колени Бальта подкашивались, когда он пошел за Конаном. Но шаг киммерийца по-прежнему оставался широким и легким, словно у бежавшей рядом собаки. Рубака уже не рычал и не опускал голову. Дорога была свободна. Шум от реки был уже почти не слышен, но Бальт верил, что форт еще держится. Вдруг Конан с проклятием остановился.

Он показал Бальту на колею, которая сворачивала к северу от дороги. Колея заросла кустами, но сейчас они были сломаны или пригнуты. Чтобы убедится в этом Бальту понадобилось прикосновение руки, а Конан же, казалось, видит в темноте не хуже кошки. Дальше широкий след повозки сворачивал прямо в лес.

— Поселенцы поехали за солью на солонцы, — проворчал он. — Проклятие! Это на краю болот в девяти милях отсюда. Их отрежут и перебьют. Слушай! Ты один здесь справишься. Беги вперед, поднимай всех и гони в Велитриум. Я пойду за теми, что собирают соль. На дорогу мы уже не вернемся, пойдем прямо по лесу.

И, не сказав больше ни слова, Конан свернул в сторону и пошел по заросшей дороге. Бальт посмотрел ему вслед и двинулся своим путем. Пес остался с ним и бежал рядом. Но не успел Бальт сделать и сотни шагов, послышалось рычание. Он обернулся и увидел, что там, куда свернул Конан колышется мертвенно-бледный призрачный свет. Рубака продолжал рычать, шерсть поднялась дыбом у него на загривке. Бальт вспомнил жуткий призрак, что неподалеку отсюда похитил купца Тиберия и заколебался. Тварь, несомненно, преследовала Конана. Но великан-киммериец уже не раз доказал ему, что прекрасно защитит себя сам, а его долг предупредить беззащитных людей, которые оказались на пути кровавого урагана. Вид изрубленных тел у повозки был для него страшнее всяких призраков.

Он поспешно перешел через Ручей Скальпов и оказался возле первой хижины колонистов — длинной, невысокой, сложенной из грубо отесанных бревен.

Недовольный голос спросил, чего ему надо.

— Вставайте! Пикты перешли реку!

Дверь немедленно открыла женщина. В одной руке она держала свечу, в другой — топор. Лицо ее было бледным.

— Входи! — закричала она. — Отобьемся в доме!

— Нет, вам надо уходить в Велитриум. Форт их надолго не задержит. Может, он уже взят. О доме не думай, хватай детей и беги!

— Но мой-то пошел с людьми за солью! — заревела она, ломая руки. Из-за ее спины выглянули растрепанные головенки троих ребятишек, моргавших спросонья.

— За ними пошел Конан, он их выведет. Нам нужно идти, чтобы предупредить других.

Она облегченно вздохнула.

— Хвала Митре! Если за ними пошел киммериец, то они в безопасности. Никто из смертных не защитит их лучше!

Она поспешно подхватила на руки младшего и, гоня перед собой двух других, вышла из хижины. Бальт взял свечу и погасил ее, прислушиваясь. На дороге было тихо.

— Лошадь у вас есть?

— Да, в стойле. Ох, быстрее!

Он отодвинул ее в сторону и сам открыл засов. Потом вывел коня и посадил на него детей, наказав, чтобы держались за гриву и друг за друга. Они смотрели на него серьезно и молчали. Женщина взяла поводья и пошла по дороге. Топор она несла в руке и Бальт был уверен, что в случае чего она будет биться, как пантера.

Он шел сзади и прислушивался. Его преследовала мысль, что форт уже пал и что темнокожая орда несется сейчас по дороге, опьяненная от пролитой крови и жаждущая новой. Они будут нестись, как стая голодных волков. Наконец, он увидел в темноте силуэт следующей хижины. Женщина хотела крикнуть хозяевам, но Бальт ее удержал. Он подошел к двери и постучал. Ему ответил женский голос. Он объяснил в чем дело и обитатели хижины живо выскочили из нее — старуха, две молодые женщины и четверо детей. Мужчины у них тоже отправились на солонцы. Одна из женщин остолбенела, другая была близка к истерике. Но старуха, уроженка пограничья, живо ее утихомирила, помогла Бальту вывести двух лошадей из сарая за хижиной и усадила на них детей. Бальт и ей посоветовал ехать верхом, но она приказала сделать это одной из невесток. — Она ждет ребенка, пояснила старуха. — А я смогу идти пешком. И драться, если это понадобиться.

Когда тронулись, одна из молодух сказала:

— Вечером по дороге ехали двое. Мы им посоветовали переночевать у нас, но они спешили в форт. Что с ними?

— Они встретили пиктов, — кратко ответил Бальт, и женщина зарыдала. Едва хижина скрылась из виду, где-то вдали послышался высокий протяжный вой.

— Волк! — сказала одна из женщин.

— Раскрашенный волк с топором, — проворчал Бальт. — Идите! Поднимайте всех колонистов по дороге и ведите с собой. Я посмотрю, что у нас за спиной.