Крадучись, точно она сама превратилась в охотящегося хищника, Соня двинулась по коридору.
Здесь было темно. В воздухе застоялся запах пыли и еще чего-то затхлого. Несколько раз летучие мыши срывались со своих невидимых насестов у Сони над головой и беззвучными тенями пролетали мимо, задевая ее по лицу кожистыми крыльями. Всякий раз Соня от неожиданности на миг замирала, но потом вновь начинала двигаться вперед.
Наконец потянуло сквозняком, и Соня оказалась в большом пещерном зале. Здесь царила кромешная тьма. Стараясь не отрывать рук от камня стены, Соня осторожно двинулась вдоль стены. Да, здесь любое животное, любое чудовище, способное видеть в темноте, может напасть на нее.
Соня остановилась, чтобы зажечь лампу. Что толку таиться в темноте, если тварь, скорее всего, хорошо видит в любом мраке?
— Тебе нужен свет? — послышался чей-то спокойный голос.— Хорошо… Я и забыла, что на свету люди чувствуют себя увереннее. Мне-то он ни к чему…
Голос явно принадлежал женщине. Он был довольно высокий, мелодичный, даже приятный.
В темноте что-то щелкнуло, словно кремнем высекли искру, и вдруг пещера озарилась мягким светом. Соня изумленно оглядывалась по сторонам. Горели мириады маленьких глиняных ламп, таких же, какая была у самой Сони. Они были расставлены по выступам и нишам, высеченным в стенах огромной пещеры. Понадобилось бы не менее двух десятков слуг, чтобы зажечь их все, да и то, на это ушло бы немало времени.
Каким образом они вспыхнули все одновременно?
Ответ мог быть только один, и именно он сразу пришел Соне в голову: магия.
В этой пещере находился настоящий маг!
Соня с трудом совладала с охватившим ее волнением. Итак, она у цели!
— Подойди, не бойся,— позвал ее тот же женский голос.— Ведь ты Кера?
В голосе однако послышалась нотка сомнения.
— Нет, госпожа, я Соня,— ответила Рыжая Соня.— Кера мертва.
Соня была по-настоящему удивлена: как ее могли перепутать с суровой жрицей Гаривы? Если даже забыть про разницу в возрасте — разве не сразу бросаются в глаза рыжие волосы и высокий рост Сони, позволяющие безошибочно, с первого взгляда, отличить ее от Керы, невысокой и черноволосой?
— Ты… излучаешь свет… как Кера,— пояснила женщина, чувствуя недоумение Сони.— Не понимаю…
— У меня ее жреческое кольцо, госпожа,— вспомнила Соня.— Кера отдала мне его перед смертью. Может быть, в этом дело?
Только теперь Соня поняла, в чем причина ошибки: говорившая была слепа. Она, наделенная магической силой, воспринимала окружающее по совершенно иным приметам, нежели зрячие.
Соня подошла ближе. Теперь она ясно различала старую женщину с очень бледным лицом, огромными, совершенно белыми глазами и длинными, распущенными, белыми волосами. Она лежала на большом ложе, вырубленном прямо в скале и застеленном мягкими шкурами. Рядом с ложем находилась выдолбленная в полу пещеры большая круглая чаша — скорее, не чаша, а маленький водоем! — наполненная прозрачной водой.
— Соня…— повторила странная белоглазая женщина.— Здесь были какие-то мужчины… Что случилось с ними?
— Моя госпожа,— проговорила Соня,— я не знаю, как обратиться к тебе…
— Госпожа…— Голос незнакомки звучал теперь чуть насмешливо.— Обращайся ко мне так, если хочешь… Или зови меня «сестра»… Как тебе больше нравится? Мне все равно.
— Хутаоса! — воскликнула Соня.
Женщина нахмурилась.
— Откуда тебе известно мое имя? — Вопрос прозвучал резко, как удар хлыста.
— Меня направил сюда, в пещеры Фатагара, твой брат Химьяр,— поспешно пояснила Соня.
— А! — Издав это короткое восклицание, Хутаоса замолчала. После паузы, длившейся, казалось, вечность, прорицательница пещерного храма сказала: — Так что же сталось с теми мужчинами, которые проникли в святыню Гаривы и осквернили ее грязными делами и кощунственными намерениями?
— Их было четверо, госпожа. Двоих я убила собственными руками. Третьего я нашла умирающим у входа в эту пещеру. У него был вспорот живот — не ножом, а чьими-то чудовищными когтями. Перед смертью он говорил что-то о «Белой Тени», о монстре, таящемся в темноте… Разбойник был очень напуган… Никогда не видела ничего подобного…
— Так он умер? — перебила Хутаоса.
— Конечно, госпожа. Никто не выжил бы, с такими ужасными ранами. Четвертый негодяй бродит где-то близко… Госпожа! Я дала слово умирающей Кере, что настигну его и оборву его жизненный путь, полный злодейств и гнусных дел. Но вам следует остерегаться…
Хутаоса негромко рассмеялась. От этого смеха у Сони мурашки пробежали между лопаток.
— Остерегаться, говоришь ты, девочка? Пусть остерегаются те, кто посмел войти сюда с нечистыми помыслами, ибо богиня всегда найдет себе защитников! Ступай вон туда, где начинается новый переход. Ты должна его видеть.
— Да, я вижу…
— За этим скальным коридором начинается новая большая пещера. Войди туда. Узнай там часть того, что не может тебя не интересовать. А потом возвращайся ко мне. Я покажу тебе… кое-что.
Соня взяла свой меч и направилась к подземному переходу, который указала ей Хутаоса. Несколько раз она останавливалась и оборачивалась к слепой жрице. Та все еще неподвижно лежала на своем ложе, обратив в сторону Сони бледное тонкое лицо с огромными белыми глазами.
* * *
Солнечный свет, изливающийся сквозь колодец, пробитый в потолке пещеры, в первое мгновение ослепил Соню. Затем, когда глаза немного привыкли к необычному освещению, она заметила в пещере нечто, от чего кровь застыла у нее в жилах.
Посреди пещеры, в столбе солнечного света, на остром деревянном колу корчился человек. Его рот был заткнут кляпом, но глаза, широко раскрытые в немом крике, казалось, вопили от боли и ужаса.
Соня не сразу узнала в нем Сабарата, самоуверенного и гордого гирканца. Она осторожно приблизилась к несчастному. Сейчас даже мысль о бедных девушках, чьи судьбы искалечил этот алчный работорговец, не могла заставить Соню подавить в себе чувство глубочайшей жалости.
Она вынула кляп из его рта.
— Белая Тень…— прохрипел Сабарат.
— Это она сделала с тобой такое? — спросила Соня.
— Где… Награн?.. Асар?.. Абахи?..— с трудом выговорил разбойник.— И кто ты… такая?..
— Я — Соня, одна из несчастных жертв, которых ты намеревался продать в рабство,— ответила девушка и показала гирканцу меч, который держала в руке.— Я убила двух твоих сообщников, Сабарат! Я убила их собственными руками! Они были никчемными воинами, так что не стоит о них и жалеть…
— А у этой крошки… были, оказывается, клыки и когти…— Сабарат криво усмехнулся.— А эти недоумки… повернулись спиной… к врагу… пусть и покоренному…
