меньше десяти метров. Вся мебель разгромлена. Все вещи – разбросаны. И все залито вспышкой белого света.
Сюань Цзи первым нарушил долгое молчание. Он заговорил медленно, подчеркивая каждое слово.
– Ваше величество, я глубоко уважаю вас. И убежден, что тот, кто способен покончить с Великой междоусобицей Девяти провинций, действительно выдающийся человек… хотя и ведет себя как последняя мразь.
На этих словах вспышка белого света погасла. Сузившиеся зрачки Шэн Линъюаня снова расширились. Чуть заметное удивление, написанное на его лице, стерлось, словно не бывало. Губы растянулись в едва различимую улыбку.
– Приношу мои искренние извинения, – негромко проронил он.
Похоже, бесцеремонное вторжение древнего демона спровоцировало у Сюань Цзи сотрясение мозга: голова страшно кружилась, в ушах гудело, с мочек капала кровь. Бороться дальше они не могли: стояла глубокая ночь, и почти все номера в гостинице были заняты. Значит, суммарно набиралось примерно под тысячу потенциальных жертв – самых обычных людей без «особых» способностей. В такой ситуации говорят: «бросишь в крысу камень – и всю посуду перебьешь». Шэн Линъюань тоже понимал, что от их действий могут пострадать невинные люди, поэтому биться насмерть сейчас нельзя.
Поколебавшись с минуту, Сюань Цзи подхватил с пола уцелевший пакет с едой, после чего, не сказав ни слова, открыл дверь и вышел в коридор. Шэн Линъюань поспешил посторониться, причем сделал это с большим почтением и легким поклоном. Его задумчивый взгляд скользнул по Сюань Цзи, когда тот закрывал за собой дверь.
Только после того, как запах маленького демона затерялся в лифтовом холле, Шэн Линъюань перестал растягивать губы в чуть заметной улыбке. Вскинув руку, он снова призвал черную дымку, и она, расползаясь по комнате, принялась проникать в каждую вещь, в каждую щепку разгромленной мебели, в каждый осколок стекла. Заполонив все вокруг, дымка стала притягивать друг к другу разрозненные части, а те как будто только того и ждали. Словно живые, они сцеплялись, склеивались и спаивались. Спустя мгновение каждый предмет обстановки принял свой прежний вид, да так искусно, что не найдешь ни малейшего изъяна. И никто не придерется, когда придется съезжать.
Покончив с кропотливой работой, черная дымка развеялась, будто и не бывало. Только вот половина комнатных растений на всех этажах гостиницы мгновенно увяла и засохла, а притаившийся в цветочном горшке сверчок застыл навсегда. Малейшее колыхание воздуха – и он рассыпался в пыль.
Поглядывая на гудящий кондиционер (из него постоянно поступал воздух, поэтому щель отчаянно хотелось заткнуть), Шэн Линъюань расслабил плечи, прислонился к двери и запрокинул голову. Наконец-то он узнал о происхождении маленького демона. Что ж, история длинная и очень запутанная, в двух словах не объяснишь…
Обычно в летописях указывают, что Великая междоусобица Девяти провинций началась с военных походов императора Пина (другое имя – Шэн Цзюнь). Современники нередко описывали его либо как свирепого честолюбца, либо как тщеславного дурня. Но все неизменно сходились во мнении, что именно он развязал бесконечную войну и вверг народ в пучину бедствий. Иных виновников не называли, хотя в таких случаях не перекладывают всю ответственность на одного человека. Но кроме этих исторических фактов было еще кое-что, недошедшее до потомков, – некие мрачные тайны, погребенные во тьме веков.
Три тысячи лет назад ущелье Чиюань называлось совсем иначе – ущелье Наньмин, и здесь обитало племя огненной птицы Чжу-Цюэ. Этот клан занимал особое положение в иерархии демонов-яо: их почитали как божеств и считали защитниками Юга. Разумеется, они были такими же демонами и ничего божественного в них не было, однако другие народы из поколения в поколение приносили в храмах, посвященных птице Чжу-Цюэ, жертвы, возносили молитвы, а после причислили ее к четырем священным зверям.
В те времена поговаривали, что из самого дна ущелья Наньмин вырывается подземный огонь и растекается лава; что здешний воздух так горяч, что никто, кроме огненной птицы, не посмеет туда заглянуть. Видимо, поэтому ущелье стало естественной границей между людьми и демонами. И оно же даровало им жизнь в мире и благоденствии – оба народа существовали порознь и не стремились перемешаться.
Но в один день случилось природное бедствие, которое и положило начало Великой междоусобице. Еще до того, как повсюду разгорелись сражения, в ущелье Наньмин произошло сильное землетрясение. Из самых недр раздавались мощные толчки, от которых всюду расходились обвалы и разрушения. Землетрясение чувствовали и люди на юге, и демоны на севере. Следом потянулась вереница странных явлений. То лед в столице демонов-яо нарастал толще, чем раньше бывало, причем на два с лишним цуня, то весной на четвертый месяц еще не начинали распускаться ивы, когда у людей уже повсюду благоухали цветы. На третий год после землетрясения в ущелье Наньмин так похолодало, что даже силы у демонов-яо стали иссякать.
Надо добавить, что демоны всегда разительно отличались от людей, кому для благоденствия достаточно воткнуть побеги риса да побросать зерна в землю, чтобы родился хлеб. Почти сразу демоны заметили (особенно наиболее могущественные и уважаемые кланы), что им стало гораздо труднее зачать и выносить дитя. Хватило всего нескольких лет холодов и ненастий, чтобы сверхъестественные силы этого народа стали угасать, а население – уменьшаться. Удачные деторождения сократились почти на две пятых, и многие младенцы рождались мертвыми.
Похолодание в ущелье Наньмин сказалось и на его пламени: оно больше не представляло смертельную угрозу, поэтому многие кланы демонов-яо стали покидать родные края и пересекать эту естественную границу в надежде поселиться в землях людей и спастись от гибели. Однако людской род тоже переживал трудные времена, пускай волшебных сил у него отродясь не бывало. Из-за холодов год от года случались неурожаи, и начался голод.
Как известно, пока закрома полны, пришлые чужаки – «дорогие друзья и гости», но как только пустеют амбары, все они тут же становятся «незваными и нежданными». Сказывалось и то, что многие столетия люди и демоны жили порознь, разделенные пылающим ущельем, потому они не могли найти общего ни в языке, ни в привычках. Вскоре столкновения между ними стали в порядке вещей.
Противоборство двух народов круто переменило жизнь огненных птиц ущелья Наньмин. Чжу-Цюэ оказались зажаты с двух сторон воинственными недоброжелателями. Старейшина клана, правящий в те времена, понимал, что постоянные столкновения приведут к войне, и ему ничего не оставалось, кроме как «упрашивать клановое пламя» разжечь огонь на дне ущелья. Он хотел насильно разделить людей и демонов. Хотел снова прочертить границу между ними.
В ту пору повелитель людей, император Пин, из-за неуемной жажды величия и славы уже не знал, как утолить свои амбиции. Задумав величайшую
