…женщине такой побег определённо не понравился, и она в будущем собирается с наглецом поговорить на тему послушания отдельно…
Неужели так сильно возжелала, чтобы прекрасный молодой демон сам проявил к ней внимание? Поблагодарил её, сказал искренне приятное слово?..
Учитывая, что, не имея физического тела, Божественный Вор в принципе не могла испытывать ничего связанного с похотью и другими плотскими желаниями, её мотивы несли больше… м-м-м, духовный характер. Естественно, напрямую связанный с её зудом в голове.
В сущности, ещё до того, как женщина увидела лицо мальчишки, она уже почувствовала интерес, соприкоснувшись с его странными нитями. Ощутив и увидев вкус его непонятного, какого-то нелогичного и чуждого привычным категориям мышления пути. Интерес захватил скучающую, вероятно, не одно столетие женщину.
Мальчик был уникальным, это мог сказать даже слепой.
Войдя же быстро во вкус, интерес длинноволосой, откровенно простой и во многом… э-э-э, антисоциальной, жестокой, безумной клептоманки, перерос во влечение.
Не плотское, но духовное.
И теперь она действительно помогала тем, на кого ей было плевать. Ещё и так глупо в начале облажалась, не попытавшись сразу убить внешне безобидную монахиню. Можно ли сказать, что она сама себя обманула и заманила в ловушку?
Всё так просто, но так сложно.
«Не стара ли я для этого?.. — была немного шокирована собственными выводами женщина, чувствуя, как к призрачному горлу вновь подступил комок. До этого немного успокоившийся в голове зуд, немного успокоившийся при появлении её билета в жизнь и свободу, вновь дал о себе знать с новой силой. — Глупости. Я ещё и близко не дошла до конца пути. Сознание определяет форму и любой зрячий мастер скажет, что я молода и красива».
Наверное, нужно будет потом уточнить у наглого демоненка, когда она его поймает.
Женщина вновь сосредоточила своё внимание на старухе, что терпеливо позволила одной клептоманке разобраться со своими мыслями и даже дала немного перевести дух жертвам обстоятельств, что непроизвольно попали в самый эпицентр битвы двух могущественных мастеров.
Конечно, нельзя было отрицать, что и сама пожилая последовательница учений Будды устала, вступив в бой с пусть сильно ослабленной, но, помяни её добрым словом все жертвы воровства, легендой Мурима, однако ситуация была таковой, что…
— Как жаль, что вам приходится терпеть эти страдания, — прерывисто вздохнула женщина, чьё тело начало биться в лёгких конвульсиях. — Как жаль, что у меня недостаточно сил быстро вас убить и подарить лёгкую смерть… Как жаль, как жаль, как жаль…
Тело монахини затряслось, она себя обняла и что-то неразборчиво зашептала. Вместе с этим тело не принадлежавшей самой себе женщины менялось всё неуловимо сильнее, превращая её буквально в живой, высушенный труп.
Даже цзянши выглядели лучше её, а это, честно скажем, охренеть какой показатель.
— Видит Будда, я не хотела этого… — скрипучим голосом провозгласила монахиня, покрывшись холодным, каким-то мерзко-кровавым, явно противоречащим пути Будды, светом.
Кан Ё Джон только и успела, что потянуться незримо к этой силе и попытаться её украсть, чтобы остановить удар, но её ветер неожиданно дрогнул.
«Что?»
Женщина удивлённо открыла призрачный рот.
Раньше она считала монахов безобидными (и немножко хитрыми) добряками, что заняли крайне удобное положение в обществе Мурима, но теперь, соприкоснувшись с обезумевшей могущественной монахиней…
Скажем так, женщина прониклась, осознала и изменила своё мнение.
Осталось попросить понять и простить.
Вспыхнул кроваво-красный свет.
Нищие с сектантами, что в этот момент уже натурально надрывались, пытаясь защититься от пагубного воздействия монахини, просто попадали и закричали. Не от боли, а от горя. Барьер развеялся, словно его и не было.
И так находившиеся на грани обморока нищие заплакали в буквальном смысле кровавыми слезами и начали что-то неразборчиво кричать. Многих из них таки отключило, отправив в спасительные кошмары.
Громовая смерть начал кричать о том, чтобы его мать вернулась к жизни. Его товарищи не могли ничего произнести, просто молча плача, держась за сердце.
Довольно стеснительный мастер из секты Цветущей Сливы, негласный лидер молодых мастеров, затрясся и начал что-то кричать о том, что его тело гниет. Его товарищи катались, словно пытаясь с себя что-то смыть.
…видимо, они таки смогли почувствовать отголоски того, что с ними едва не сделали…
Целительница, смеясь, буквально умываясь слезами, начала давать себе пощечины и сразу лечить. Удар за ударом, удар за ударом…
…кажется, у кого-то было в секте целителей достаточно тяжелое детство…
Джун Ён А, в отличие от большинства, не стала кричать и просто упала на колени. Взгляд девушки был расфокусированным. Перед глазами она видела море крови, слышала крики десятков и сотен детей, и вместе с этим чувствовала свою слабость. Осознание того, что она ничего не может сделать.
Бесполезная.
Обычный третьесортный мастер, без таланта или влияния, которому каким-то чудом повезло вернуться… куда-то. Не в прошлое. Прошлое и осталось таким же ужасающим. Вернуться в настоящее, что может повторить судьбу прошлого.
Карп ей дал хорошее для боевых искусств тело, но третьесортный мастер есть третьесортный мастер. Обуза. Возомнившая о себе что-то неудачница, что наивно поверила в то, что может решать судьбу всего Мурима.
Джун Ён А легла на землю, свернулась калачиком и просто погрузилась в собственные мысли. Буквально утонула во внутренних демонах, что копились в её сердце всё это время.
Божественный Вор, в отличие от более слабых жертв воздействия техники, чувствовала себя немного лучше — по крайней мере, ей не хотелось, кхе-кхе, вскрыться. Правда, в этом плане её содействие особо и не нужно было: поток энергии
к её призрачному телу нарушился и призрачный образ начал мигать, кажется, желая окончательно потерять связь с миром и отправиться в следующий путь.
До этого верный, ласкающий сущность ветер, словно утекал из-под рук, расползаясь дальше по гробнице, впитываясь стенами и ещё не повреждёнными энергетическими узлами.
«От той, кто всю жизнь бежал от кого-то, убегает собственная сила», — иронично засмеялась Кан Ё Джон, схватившись за голову.
Зуд стал таким невыносимым, таким ужасным, таким сильным и страшным.
Ей так хотелось что-то взять, так хотелось что-то присвоить себе, так сильно…
Она знала, что у неё ничего не было. Она знала, что все её сокровища для неё ничего не значат. Она знала, что её дрянная попытка вернуться к жизни лишь немного продлит её агонию. Она знала, что иной судьбы она и не достойна.
Она знала…
Призрачное тело женщины дрогнуло. Она не выдержала и упала.
Монахиня, больше напоминая полумертвого демона, чувствуя боль, что она причинила, с грустью нарисовала один понятный ей жест в воздухе и начала молиться. Её молитва была тихой, она буквально тонула в криках тех, кому она причинила боль, но её это не смущало. Кроваво-красный свет осветил пространство, окончательно исказив образ статуи Будды.
Кто бы мог подумать, что её действительно заставят пойти на такое.
Её путь порочен.
Её путь неправильный.
Она уже не сможет пойти дальше. Она уже пошла против собственной идеи и убеждений. Поток её энергии нарушился и исказился.
Она не принадлежала сама себе. Её путь уже не принадлежал ей.
— Как жаль, — вытерла слезу пожилая женщина, практически вплотную подойдя к призраку Божественного Вора. Страдающее сердце было для неё лучшим ориентиром. — Мёртвые должны оставаться мёр…
Старушка не успела договорить. По стене неожиданно прошелся удар.
Затем второй.
Затем третий…
Божественный Вор, что-то поняв, громко засмеялась.
Бум!
— Я хочу умереть…
— За что…
— Демон, демон, демон, демон!!!
Стена таки не выдержала: её буквально выбили ноющие мастера боевых искусств, которых также, кажется, поразило немного силой монахини. И тем не менее они продолжали стоять, просто не имея возможности противиться не менее страшной и во
