— О чем же рассказывать, мой господин?
— Ричард.
— Да, прости меня… О чем же рассказывать? Я видела так немного… Критонский монастырь да Ластром…
— Ты давно здесь?
— Больше года.
— Вспоминаешь родителей?
Она печально покачала головой.
— Нет.
— Почему же?
— Я… я их почти не помню. Мне было пять, когда Святые Стражи отвезли меня в Критон. Это большой монастырь, к северу от Ластрома… тоже очень красивый.
— И ты долго там жила?
— Да. Там не было мужчин… только добрые монахини… старые… из тех, что заботятся о девочках…
— А потом?
— Потом? — Ее чистый лоб прорезала морщинка. — Приехал Касс Сиркул, старший ластромских Стражей, и долго разглядывал нас… нагими… — негромкий голосок Асты перешел в шепот, она опустила лицо и залилась краской. — Меня забрали в Ластром. Других…
— Других? — переспросил Блейд, не дождавшись конца паузы.
— Других — в другие монастыри… Не такие, как Критон… В монастыри, где живут мужчины…
Судя по всему, решил Блейд, она догадывается, что ее ждет после посвящения. Очередь из жаждущих свежатинки иерархов во главе с самим Святым Отцом.
— Скоро ли твое посвящение? — спросил он, нахмурившись.
— Скоро. Но теперь я не боюсь!
— Не боишься? Чего?
— Бездны.
Странник в недоумении уставился на нее.
— При чем тут Бездна? Мне говорили, что после посвящения девушки становятся взрослыми… возлюбленными Дщерями Огня… Разве это не так?
— Так… — Теперь она сидела, уткнув лицо в ладони, и Блейд с трудом разобрал ее бормотание: — Не хочу… становиться… ничьей… возлюбленной… Лучше — Бездна…
Вот оно что!
Он развел ее руки; глаза Асты были полузакрыты.
— Раньше я боялась, — быстро сказала она. — Попасть в Бездну… так страшно… мрак… пустота… Но ты сказал…
— А если это была только сказка? Если я пришел не из Бездны? Если я вообще не демон?
Она прикусила губу, не отнимая рук; Блейд ощущал быстрые удары пульса на ее запястье.
— Пусть. Я… я думала об этом… То, что ты рассказал, слишком прекрасно… — Аста судорожно сглотнула. — Но я все равно не боюсь. Даже если ты человек… из какой-то сказочной страны…. ты ведь как-то попал сюда? Может быть, я окажусь там, когда…
— Когда перережешь себе горло? — закончил Блейд. — Нет, девочка, чтобы попасть в мою страну, не надо умирать.
— Значит, ты можешь забрать меня туда? — ее глаза распахнулись, засияли надеждой.
Странник медленно покачал головой.
— Боюсь, это невозможно. Билет выписан только на одного пассажира, а переслать тебя багажом я не рискну.
— Что? Что ты сказал?
Забывшись, он произнес последнюю фразу на английском.
— Я говорю, что способ, которым я попал сюда, тебе не подходит. Скорее всего, ты просто умрешь.
Синие глаза потухли.
— Значит, все-таки Бездна… и ничего другого…
— Ну почему же? — Блейд слегка сжал тонкие пальцы девушки. — Не унывай, детка. Твой мир тоже достаточно просторен и велик. Здесь много стран кроме Киртана. И я слышал, не везде любят Святого Отца.
— Возможно, — Аста передернула хрупкими плечами. — Но весь Киртан — словно большой монастырь… у границ — патрули Святой Стражи… и горы… со всех сторон горы…
— Горы — всего лишь горы, через них можно пройти. Стражу — обмануть или перебить…
— Это под силу лишь демону, Ричар. Не мне…
— Иногда демоны помогают людям, малышка.
Ее личико порозовело. Любопытно, подумал Блейд, что сделает Святой Отец, если похитить сей цветок из его сада? Разжалует пришельца в демона воды или болотной грязи? Он усмехнулся. Проклятья Сарса Датара его не страшили.
Когда первые лучи солнца заиграли на ледяной короне Тарри, Блейд тронул девушку за плечо. Аста открыла глаза; они были синими, как море в ясный день.
— Благослови тебя Вечный Огонь, Ричар. Ты проснулся?
— Как видишь, — Блейд сунул ей флягу и зачерствевшую лепешку. — Ешь, пей и обувайся. Твои ноги в порядке?
Она пощупала ступни.
— Уже не болят. Наверно, я смогу идти.
— Придется. Я думаю, что там, — странник махнул в сторону гребня, — лежит другое ущелье. Мы спустимся вниз и посмотрим, куда оно ведет.
Через десять минут они тронулись в путь. Склон стал круче, кусты и трава почти исчезли, и теперь им приходилось карабкаться по голому камню, кое-где заросшему мхом. Солнце поднялось над трезубцем Гарты, но воздух еще не прогрелся, и поверхность скалы хранила ночную прохладу. Вокруг все было спокойно.
Аста, придерживая подол, шла впереди. Она старалась двигаться побыстрее, но Блейд, заметив, что дыхание девушки стало неровным, велел ей замедлить шаг.
— Береги силы, малышка. Как обувь, не жмет?
Она благодарно улыбнулась.
— Нет. Ты настоящий мастер, Ричар.
— Демон Стали умеет все, — пробурчал Блейд, оглядывая склон.
Гребень оказался крутоват, и последние сто ярдов путники были вынуждены почти ползти вверх. Блейд, одной рукой хватаясь за торчавшие тут и там хилые кустики, другой поддерживал девушку, помогая ей преодолевать отвесные участки. Вначале она обходилась без его помощи; потом движения ее стали менее уверенными, она дольше отыскивала опору, временами почти повисая у него на руке. Нижний край солнца на ладонь оторвался от вершины Гарты, и теперь его лучи били прямо в глаза беглецам, заставляя их щуриться.
Когда они выбрались на гребень, Аста не сдержала вздоха облегчения. Блейд объявил привал, устроился рядом с девушкой и прикрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти карту. Ущелье, простиравшееся внизу, шло на юг, и это значило, что они выиграют несколько часов или целый день. Конечно, если не наткнутся на очередную засаду.
Но в каменном лабиринте царила тишина, и он подал знак спускаться.
* * *
— Итак, когда ты низведешь Первородное Пламя на эту башню?
Блейд и Сарс Датар сидели в уютной трапезной, из окна которой открывался вид на ластромскую равнину и предгорья. Вдалеке маячила старая башня — та самая, которую странник собирался пустить на воздух.
— Хоть сейчас, Святой Отец. Немедленно, как только…
— Да-да, я помню, — нетерпеливым взмахом руки остановил его Датар.
— Я рад, что мы так хорошо понимаем друг друга. Должен заметить, что в Бездне, откуда я прибыл, — Блейд тонко усмехнулся, — свято блюдут договора. Мне придется провести у вас несколько месяцев или лет, — он преувеличил срок вполне сознательно, чтобы дальнейшие обещания не показались пустыми словами, — и я хотел бы прожить их спокойно и с комфортом. Так что пора назвать цену, Святой Отец.
