Мне стоило больших усилий не поковыряться показательно в носу.
Репутация нужна, эх…
— Никогда не сомневался, что мужской силы у главы немного, — не сдержал весёлый хмык, услышав со стороны корчащийся клептоманки подобие истеричного хохота, смешанный со слезами. Плохо неживой там совсем. Интересно, бывают ли у женщин-призраков те самые дни? Хм, а как оно вообще проходит у женщин-мастеров боевых искусств? Умные мысли преследовали меня, но едущая на фоне принятой дряни и так съехавшая крыша уезжала быстрее. — Что он сделал с тобой, настоятельница храма?
Вместо прямого ответа, демон (нет, ну серьёзно, эту страхолюдину называть человеком уже даже как-то не этично по отношению к человеческой расе) пальцем указала на своё сердце.
— Неприятно, — вынужден был признать, задумавшись над тем, что конкретно он сделал.
Я всё ещё помню, что он зачем-то напоил меня своей кровью. Такое в принципе не забывают. И я помню кровавое озеро в подсознании.
Чувствую, если таки сейчас не отброшу коньки, то финальная битва со старой пылью найдёт чем меня удивить.
— Вы абсолютно правы, молодой глава, — скорбно подтвердила мои слова стрёмная демонюга. — Если вы будете бороться за свою жизнь, то…
— Ты сказала достаточно, — беззаботно её перебил, показательно взмахнув рукой.
Голову Будды оторвало от статуи, и она на огромной скорости полетела в старуху. Забывшая как дышать демонюга только и успела, что позорно отпрыгнуть, в процессе ещё и едва не поскользнувшись. Подло засмеявшись, и не планируя скрывать внутреннего садиста, вытянул вторую руку, оторвав от статуи Будды кусок туловища.
И да, я знал, какую реакцию это вызовет.
Порочить объект чуть ли не поклонения истинного верующего…
Это всё равно, что перед фанаткой корейской поп-группы плюнуть в портрет идола.
То есть, да, вот НАСТОЛЬКО страшно.
— Как ты смеешь!!!
…она там формы обращения меняет по фазе луны, что ли?..
Этого монахиня уже не выдержала и безумно зарычала, отрастив на пальцах кроваво-красные когти из света. Демонюга подпрыгнула в воздух и буквально оттолкнулась от него, с истеричным воплем на меня полетев. Помяни творец мои башенки из спичек, я из мастера боевых искусств канонную ведьму сделал.
Едва справившись с удивлением, схватился за духовные нити потолка, попытавшись не вырвать его, но самому потянуться.
И моё физическое тело, легко подчинившись каким-то мутным законам вывертов моего подсознания, окончательно нарушило гравитацию, поднявшись в воздух.
Только и успев, что увернуться от поехавшей ведьмы, заставил себя насмешливо захихикать и пульнул оторванный кусок статуи Будды в старуху. Она, умудрившись увернуться от него, кинулась на меня с новой силой. Туловище же Будды не долетело до пола, остановилось в воздухе и вновь полетело на настоятельницу.
Чем-то наши действия напоминали салки, наверное: задача монахини была в том, чтобы поймать меня; моя задача была в том, чтобы провоцировать бедную ведьму всё больше и больше, раззадоривая в ней желание меня прибить всё больше и больше.
Ясен пень, что делал я это, учитывая обстоятельства, не просто так.
Мне становилось хуже.
Жар давно стал по-настоящему невыносимым и лишь состояние внетелесности спасало, и то: далеко не так сильно, как хотелось бы, ибо даже моё призрачное тело охватил жар. Чёрное сердце с источником работали буквально на износ, из-за чего тело сдавало прямо на глазах. Два спектра пытались слиться, ни один не пытался поглотить другой, ибо спектры воспринимали всё одним целым.
И думай теперь, плохо моё восприятие сделало мне, или хорошо…
Лишь неиссякаемая, концентрированная ярость монахини спасала меня, приятно охлаждая сердце. Сердце же помогало буферу и всему остальному организму. Если бы не ведьма, то мне было бы совсем туго.
Наконец, в какой-то момент я почувствовал, что жар потихоньку начал идти на спад. Уже даже подумал, что это победа и можно быстренько старую добить, но…
Ненавижу это «но», честно говоря.
Я и вздох облегчения не успел сделать, как услышал в голове, как что-то разбилось. Сначала разбилось в голове, затем в груди, в области сердца. Оттуда звук начал расходиться уже по всему остальному телу и, что самое ужасное, моего духовного тела эта участь также не обошла.
Треск.
Треск.
Треск.
Затем меня предало моё же восприятие. Ну, то есть, окончательно.
Всего на миг. На миг духовных нитей стало… слегка больше. Раз эдак в несколько миллионов больше. Всего на миг вся реальность превратилась для меня в одну большую духовную нить, что состояла из миллионов и миллиардов маленьких нитей. Воздух — духовная нить, Ци — духовная нить, стены — духовная нить…
Всё материальное и нематериальное — духовная нить.
Уже буквально через мгновение восприятие пришло в относительную норму, но…
Мне этого хватило.
Физическое тело подкосило и упало с трёхметровой высоты мешком картошки, что не обошло и духовное тело. В голове была полная каша. Оболочка не воспринималась нормально: биение сердца, течение крови по организму, необходимость дышать…
Всё это резко стало таким чуждым и неправильным, что я начал сомневаться в том, что человеческое тело вообще для меня родное. Боюсь представить, что было бы с моим призрачной оболочкой, если бы оно не вернулось в физическое.
…я бы опять стал бесплотным сознанием?
— Вы продержались намного дольше, чем я думала, молодой глава, — подошла ко мне еле дышащая женщина, присев рядом с моей упавшей тушкой. Мать моя жертва злой пыли, какая же она страшная. — Вы достойный наследник чудовища. Внешне прекрасный, но внутри абсолютно ужасный.
— Я… я хотя бы внешне прекрасный, — на секунду забыв, как двигать мышцами и говорить, уведомил настоятельницу, хрипло засмеявшись.
К несчастью, это монахиню не обидело, и она нежно, насколько вообще могла улыбаться нежно высушенная полумертвая страхолюдина, улыбнулась.
— Оборвав вашу жизнь, молодой глава, я спасу весь Мурим, пусть и сама после этого умру, — улыбка женщины превратилась в безумный оскал. — Амитабха, как жаль, что всё закончилось именно так…
Настоятельница храма буквально на кончике пальцев создала кровавую иглу из света, которой символично захотела пронзить мне сердце.
Уже в тот момент, когда она хотела оборвать мою жизнь, я засмеялся особенно громко.
— П-попкорн закончился?..
Старуха только и успела, что непонимающе нахмуриться, но было уже поздно: прямиком в сердце настоятельницы появившийся сзади крысёныш-читака засадил мой чёрно-синий меч. Его я уронил ещё в начале битвы, кхе-кхе…
…я уже говорил, что из меня не самый лучший мечник?
— Это не смешно, хён, — недовольно забурчал парень, грубо вытащив клинок из тела монахини. Она тут же упала прямо возле меня. — Ты даже не представляешь, как страшно было выбраться из тени. Я из-за твоей силы даже нуне не смог помо…
— Потом, — грубо оборвал я парня, чувствуя, что меня начинает уже вырубать. Кажется, я знал, где сейчас окажусь. — Помоги встать. У нас здесь есть целитель?
— Ч-что, но, э-э-э, да, есть, она бьёт сейчас се…
Увидев мой взгляд, читака резко заткнулся, отложил мой меч и кое-как помог подняться. Ноги не держали, несмотря на то, что тело было полным сил. В голове всё ещё всё трещало и разбивалось, намекая на то, что во мне сейчас происходит что-то не самое хорошее, но мне нужно было кое-что закончить перед тем, как меня вырубит на неопределённое количество времени.
Сила всё ещё была со мной, пусть и практически не слушалась, а это значило, что я могу отплатить за помощь.
На самом деле, на миг окончательно сошедшее с ума восприятие меня даже немного вдохновило.
Подойдя, не без помощи братца, к всё быстрее исчезающей клептоманке, я выпал из своего тела и, чувствуя, как размывает мою форму, обратился к женщине:
«Хочешь жить?»
Вместо ответа призрачная фигура, пожираемая собственными внутренними демонами, буквально набросилась на мою призрачную тушку, начав что-то нечленораздельно говорить.
