- Любой, кто воспримет желание прихотью, - въедливо поправил Эйнаор, подняв указательный палец, - не вправе носить звание хранителя. Их долг пропустить меня и только потом поинтересоваться о моей мотивации. Я хочу проверить их преданность долгу.
- Но Колокол… - растерялся невозмутимый, казалось бы, ториец, чей возраст приближался к первой сотне.
- А это уже моя забота, - с тонкой улыбочкой ответил правитель.
- Что происходит? – наконец, в паузе раздался тихий недоуменный голос Лаккомо.
Аллиет-Лэ даже замер в проходе, будучи как всегда в своем безупречном светло сером мундире.
- О! Брат, ты как раз вовремя! – ядовито обрадовался Эйнаор. – Проходи.
Звериным чутьем ощутив неладное, Лаккомо оставалось только молча послушаться такого тона, закрыть за собой дверь и занять свободное место сбоку от стола. Привычка, что Эйнаор вечно отменял все встречи, готовясь к приезду, подвела Лаккомо, и сейчас Аллиет-Лэ растерялся.
- Кстати, держу тебя в курсе, - елейно продолжил Эйнаор, обратившись к близнецу, - что на это мероприятие ты едешь со мной.
Лаккомо потребовалось несколько лишних секунд, чтобы включиться в работу.
- Когда? – спросил он, потерянно моргнув.
- Послезавтра, - мигом ответил Эйнаор и тут же шустро сверился с планом в своем электронном календаре. – Верно же? Да, все так. Пять часов полета туда. К середине дня будем там. Еще минимум часов десять там. Пять обратно…
- Но я не могу, - спокойно в категоричном тоне отрезал Лаккомо, сложив руки на колени.
Эйнаор словно ждал этих слов. Замерев и позволив совсем уже злобной улыбке расползтись на лице, он неспешно повернулся и ласково ответил:
- Это не предложение, брат. Или мне стоит напомнить, что ты в первую очередь Аллиет-Лэ, и лишь потом генерал? – острый взгляд кольнул Лаккомо, пресекая оправдания про Адмиралтейство. – Утрутся, – мрачно добавил он. – Могут выслать мне свои претензии через стандартную форму на сайте. Спустя месяц у меня как раз появится время. Я обязательно им отвечу.
Лаккомо молча сглотнул, мимолетно недобро глянув на адъютанта и пресс-секретаря, которые имели шанс наблюдать за столь редкой картиной. К слову, из вежливости, оба торийца яростно листали файлы в своих планшетах и создавали видимость своей глухоты к происходящему.
- Что-нибудь еще? – решил пойти на попятную Лаккомо.
- Да, - наигранно расцвел Эйнаор. – Через шесть дней у меня, наконец-то, состоится созыв глав кланов, и ты тоже будешь на нем присутствовать. Надеюсь, на этот счет у тебя нет возражений?
- Нет, - коротко, как перед инструктором в учебке ответил всеми известный грозный генерал Тридцать пятой эскадры ОКФ.
- Чудно! – улыбнулся Эйнаор, после чего переключил внимание на своих сотрудников государственно аппарата. – Анэ Нихиас, будьте любезны, передайте, что у глав кланов есть пять дней на прибытие в столицу для отчета.
- Будет выполнено, Ваше Величество, - согласно кивнул пресс-секретарь, а адъютант продублировал приказ у себя в планшете.
Лаккомо удивленно вздернул бровь, но воздержался от комментариев. Такое состояние брата было проще переждать.
- На этом пока всё, - торжественно объявил Лоатт-Лэ, в жесте уважения и благодарности сложив ладони. – Анэ Витани, - моложавый адъютант мигом вытянул шею, - распределите все мои дальнейшие сегодняшние встречи по неделе. Можете в ущерб обеда. Я не буду против.
- Как скажете, Ваше Величество, - уже поднимаясь с кресла, ответил адъютант в быстром поклоне.
Эйнаор любезно улыбался им вслед, излучая благодарность и оставшись полностью довольным проведенным временем. Лаккомо, особо не меняя позы, проводил торийцев задумчивым взглядом. И стоило двери за ними закрыться, а пологу тишины восстановить свои границы, как очередная игла в голосе брата кольнула его внимание.
- Ну, так зачем прилетел? – на сей раз Лоатт-Лэ полностью развернулся на кресле и фривольно сложил руки на груди. Закатанные на манер федералов рукава только добавляли его облику нездоровой решимости.
Вот только Лаккомо не понимал, на что именно решимости, и от загадок ему становилось неуютно. А от этого на язык просились ответные штыки.
- Ты не рад меня видеть?
- Я? – тонкие пальцы брата указали на грудь. – Нет!
Лаккомо нахмурился.
- Я ждал, - резко сменив тон, припечатал Эйнаор, разбив обиду в зачатке.
- И… чего ты ждал? – осторожно спросил старший, как в случае с агрессивной змеей не делая лишних движений.
- Пока ты соизволишь ко мне прилететь, разумеется! – парировал Эйнаор.
- А я должен был? – спросил и тут же пожалел о сказанном Лаккомо.
Лоатт-Лэ остался невозмутим внешне, но старший мог бы поклясться, что заметил, как световые кристаллы в комнате на мгновение полыхнули ярче.
- Просто осознай, что ты сказал, - мягко и тихо ответил Эйнаор. – Что ты, единственный мой брат, хуже того близнец, еще хуже – последний родной человек, не должен меня навещать?
- Должен, - примирительно сознался Лаккомо, все равно не понимая, что вывело Эйнаора из себя. – Но я не осознаю, к чему ты ведешь.
Тихий спокойный тон пока успешно парировал быстрому натиску хлестких нападок. Лаккомо в упор не видел причин такой злости. Но что его самого мелочно радовало, если Эйнаор буквально искал повод сорваться, то сам он не хотел конфликта. Успешный бой, пойманные фарэйцы и ценнейшая добыча кристаллов настолько крепко прибила его спокойствие гвоздями личной гордости, что подобные выходки брата едва ли его выводили из себя. Тревожили, возможно.
- К чему я веду… - задумчиво начал Эйнаор, постукивая пальцем по подбородку. – Дай мне подумать. К тому, что тебе безразлична наша планета. Ты это и так знаешь, не перебивай.
Лаккомо жестом показал, что готов молчать.
- К тому, что тебя не волнует отношение народа. К тебе и ко мне. Так же тебя не волнует отношение кланов. Тебя не волнуют наши немногочисленные родственники. Тебя не волнует столица, не говоря уже про колонии. И тебя не волнует, жив я вообще или сдох под прицелом. Возможно, узнаешь по новостям. На первой полосе нашего канала, если ты, конечно, его ежедневно проверяешь. Или где-то на десятой строке федеральской. После новых законов сената, перестрелки на нижних кварталах Цинтерры и взрывов на космодроме Флайтона. Да, где-то седьмая-одиннадцатая строка. Ведь с той частотой, с которой ты меня навещаешь, не говоря уже про редкие письма, у меня больше шанса привлечь твое внимание своим некрологом.
Словесная оплеуха, начавшаяся как старый, давно перетертый скандал закончилась финальным аккордом и глубоко макнула совесть Лаккомо в отстои фактов. Покраснев от возмущения, Лаккомо хватанул воздух ртом, но не нашел, что сказать.
В то время как Эйнаора понесло ва-банк. В голове эхом повторились слова гвардейца. Ему уже нечего терять. А раз нечего, то останавливаться уже нельзя.
- Молчишь? Понимаешь, что это так, - чуть сбавил тон Эйнаор. - Улетел и думал, что сбежал от проблем? Нет, Лаки, это так не работает. Нельзя сбежать от того, что не дает покоя. Даже сейчас. Твоя реакция. Ты не притворишься и не обманешься, что слова тебя не задели. А если так, и если со мной все же что-то случится, ты себе этого не простишь. Я тебя знаю. Нет… ты не из тех, кто наложит на себя руки. Ты скорее положишь вокруг всех. Виноватых за участие. Невиновных за бездействие. Ты устроишь бойню, потому что я твой последний сдерживающий фактор. А если меня не станет, то все остальное, как я сказал раньше, тебя тем более не будет волновать.
- Ты не знаешь, что меня сдерживает, - едва сдерживаясь, процедил Лаккомо.
Как бы он не хотел, но брат вскрывал его сдержанность, как когти намшера консерву. Слова резали по душе. Еще немного, и Лаккомо пообещал себе, что просто вновь уйдет. Он уже пожалел, что зашел.
- Я не знаю? – как-то очень тихо и очень легко усмехнулся Эйнаор, на миг отведя глаза. – У нас много секретов друг от друга, Лаки. Тебе не кажется это излишним? Но даже если не говорить о них, я знаю о тебе практически все. Я знаю, как зовут твоего врача. Я знаю, как тебя обожает экипаж. У меня есть твои фотографии, сделанные командой в наш день рождения. Я даже знаю, какие рестораны на Рокконе ты любишь. И это все не говоря о том, что иногда я знаю, что ты ощущаешь. А иногда даже знаю, что тебе снится.
