на склоне Грианспога вышла небольшая процессия, похожая на отряд белых мышей, выпущенных из клетки. Когда все покинули темные туннели, они остановились, моргая и прищурившись глядя на блестящий снег.
Эрнистирийцы, всего несколько сотен, главным образом женщины, дети и старики, в смущении топтались на каменном карнизе возле пещеры. Мегвин понимала, что они готовы в любой момент вернуться в безопасную темноту. Равновесие оказалось на грани. Мегвин пришлось использовать все свои способности, чтобы убедить людей продолжить, казалось, обреченное на гибель путешествие.
Боги предков, — думала она, — Бриниох и Ринн, где наша сила? Только Дайавен, глубоко вдыхавшая морозный воздух и поднявшая вверх руки, словно в ритуальном приветствии, понимала величие этого марша. Выражение лица старого Краобана не оставляло сомнений в том, что он думал о ее глупой идее. Но остальные ее подданные, почти все, испытывали страх и лишь искали повод повернуть назад.
Сейчас их требовалось подтолкнуть, вдохновить на отважный поступок, и все. Смертным страшно жить так, как хотят их боги, — слишком большая ответственность. Мегвин сделала глубокий вдох.
— Великие дни ждут жителей Эрнистира! — крикнула она. — Боги хотят, чтобы мы спустились с горы и встретили врага лицом к лицу — они украли наши дома и фермы, наш домашний скот, свиней и овец. Помните, кто вы! Идите со мной!
Она зашагала вперед по тропе. Медленно и неохотно ее подданные последовали за ней, дрожа от холода, хотя были одеты в самые теплые одежды, которые сумели найти. Почти все дети плакали.
— Арноран, — позвала она.
Арфист, который шел немного позади — возможно, рассчитывал, что постепенно окажется так далеко, что о его существовании забудут, — шагнул вперед, наклонившись против встречного ветра.
— Да, миледи?
— Иди рядом со мной, — приказала она. Арноран посмотрел на крутой заснеженный склон и быстро отвел глаза. — Я хочу, чтобы ты спел песню, — добавила Мегвин.
— Какую песню, принцесса?
— Такую, слова которой знают все. Чтобы сердца наполнились надеждой. — Она немного подумала, продолжая шагать вперед. Арноран нервно смотрел под ноги. — Сыграй «Лили из Куимне».
— Слушаюсь, миледи. — Арноран взял первые аккорды, и ему пришлось повторить их несколько раз, чтобы согрелись пальцы. Потом он заиграл по-настоящему, чтобы все его слышали.
Эрнистирийская роза прекрасна, —
запел он, и его голос сумел перекрыть вой ветра и шелест ветвей.
Она красна как кровь и бела как снег,
И все же ее я не стану рвать,
Мне нужно идти далеко.
Один за другим, потом большими группами, люди начинали петь слова знакомой песни.
В Иннискриче растут фиалки,
Темные, как небеса в начале ночи,
Но я не стану их рвать,
Ведь я предпочитаю ярких красавиц.
Рядом с Эбенгеатом цветут маргаритки,
Подобные мерцающим звездам на небе,
Но я оставлю их в долине.
Я не могу останавливаться; я должен идти дальше.
Самый сладкий цветок растет
В местах, где река течет по лугу,
И я пойду там, где он цветет:
Лилия из Куимне.
И, когда однажды подуют зимние ветры,
Когда пожухнет листва и сок замедлит бег,
Я вспомню эту любовь, я знаю:
Лилия из Куимне…
Когда старая песня добралась до припева, к ней присоединились десятки людей. Шаг ускорился, подстраиваясь под ее ритм. Голоса подданных Мегвин поднимались все выше, пока не заглушили ветер — странное дело, он ослабел, словно признал свое поражение.
Уцелевший народ Эрнистира с песней спускался вниз из своего горного убежища.
Они остановились на карнизе, очищенном ветром от снега, и устроили полуденную трапезу под тусклым, усталым солнцем. Мегвин ходила среди своих людей, обращая особое внимание на детей. Она чувствовала себя счастливой и довольной впервые за долгое время: дочь Ллута наконец делала то, что следовало. Ее любовь к народу Эрнистира стала сильнее — и это видели люди. Часть тех, кто постарше, все еще испытывали неуверенность из-за ее безумных поступков, но для детей путешествие вниз стало замечательной забавой; они следовали за Мегвин по лагерю, смеясь и крича, пока даже встревоженные родители не смогли на время забыть об опасностях, которые ждали их впереди, и отбросить сомнения. В конце концов, как могла принцесса быть настолько полна света и правды, если боги не с ней?
Ну а сама Мегвин оставила все сомнения в Брадах-Торе. К тому моменту когда миновал полдень, весь ее отряд снова пел.
Когда наконец они спустились с горы, люди, казалось, обрели надежду. Почти все впервые оказались в лугах Эрнистира после того, как отряды риммеров загнали их в горы полгода назад, и теперь возвращались домой.
Первые дозоры Скали направились к ним, как только увидели, что маленькая армия спускается по склонам Грианспога, но в удивлении остановили лошадей, вспенив снег, когда поняли, что они не вооружены — более того, люди несли на руках маленьких детей. Риммеры, все закаленные воины, которых не страшили сражения, в оцепенении смотрели на Мегвин и ее безоружное «войско».
— Остановитесь! — крикнул командир патруля. Его лицо скрывал шлем, а подбитый мехом плащ на несколько мгновений сделал похожим на удивленного бобра, застывшего перед своей норой. — Куда направляетесь вы?
Мегвин сделала надменное лицо, услышав его слабое владение вестерлингом.
— Мы идем к твоему хозяину, Скали из Кальдскрика.
Солдаты удивились еще сильнее — если такое вообще было возможно.
— Нам не нужно столько пленных, — заявил командир. — Скажите женщинам и детям, чтобы ждать здесь. Мужчины только ходить с нами.
Мегвин нахмурилась.
— Глупец. Мы не намерены сдаться. Мы пришли, чтобы забрать свою землю. — Она взмахнула рукой.
Ее подданные, остановившиеся, пока она говорила с солдатами, снова устремились вперед.
Риммеры поехали рядом с ними, как собаки, безуспешно пытающиеся управлять стадом враждебных овец, которые их нисколько не боялись.
Когда они шли по заснеженным лугам между предгорьями и Эрнисдарком, Мегвин чувствовала, как в ней снова растет гнев, который на время прогнал успех ее миссии. Солдаты Скали вырубили рощи древних деревьев, дубы, буки и ольху, очистили от коры стволы, а потом унесли, оставив за собой покрытую рытвинами мерзлую землю, бесконечный пепел костров и посеревший снег. Страна страдала от захватчиков — стоило ли удивляться, что боги возмущены! Мегвин огляделась по сторонам и увидела, что ее ярость зеркально отразилась на лицах шедших за ней людей, а их сомнения исчезают, точно капли воды на горячем камне. С помощью ее народа боги очистят эти
