На первой плите были начертаны следующие слова: «Сила без мудрости уничтожит того, кто ею владеет».
Зная, что совпадений на свете не бывает, Ариман еще внимательнее стал всматриваться в надписи под ногами.
«Страждущие ищут силу, но не мудрость. Сила без мудрости опасна. Лучше сначала обзавестись мудростью».
«Обладающие знаниями не занимаются предсказаниями. Те, кто предсказывает, не обладают знаниями».
«Если ты злоупотребляешь силой, ты сгоришь, а затем познаешь истину. Если выживешь».
И последняя плита, к мрачной радости Аримана, оказалась красной и гласила: «Только глупец стремится в бой лишь из желания убить кого-нибудь».
Значение этих слов не могло от него ускользнуть, но Ариман недоумевал, почему изречения были показаны именно ему. Он вряд ли имел возможность повлиять на судьбу Тысячи Сынов.
Это под силу только одной личности на Просперо.
Воины Тысячи Сынов собрались на краю некогда зеленого парка Великой библиотеки. Из Тайных Скарабеев и разрозненных отрядов Хатхор Маат и Собек выстроили линию воинов, направивших оружие на север. У их ног, над самой землей, словно ядовитый туман, струился дым от сожженной листвы и травы. За их спинами лежали развалины Великой библиотеки, уже утратившей очертания пирамиды. Ее прозрачные стены отсвечивали золотом от множества костров, еще горевших на бесконечных галереях. Вершина пирамиды провалилась, и из пролома вытекал дым, словно по крутым склонам вулкана текли струи раскаленной лавы.
Неожиданные воспоминания заслонили перед Ариманом Великую библиотеку.
— Что с тобой? — спросил Хатхор Маат, заметив его оцепенение.
— Это была вовсе не Никея, — сказал Ариман. — Я видел не вулкан, а вот это... Я видел это.
— О чем ты говоришь?
— Это было на Агхору, — пояснил Ариман, не скрывая растущего ужаса. — Я предвидел все это, но не узнал. Я мог предупредить Магнуса. Я мог его остановить.
Хатхор Маат развернул его в другую сторону:
— Если ты это видел, значит, это должно было произойти, несмотря ни на что. Ты все равно ничего не смог бы сделать.
— Нет. — Ариман покачал головой. — Все не так. Течения эфира несут отзвуки возможного будущего. Я мог...
— Не важно, что ты мог, — прервал его Хатхор Маат. — Ты не видел этого. Как не видел Амон, Анкху Анен, Магнус и кто-либо другой из Корвидов. Так что перестань беспокоиться о том, чего ты не видел, и уделяй побольше внимания тому, что прямо перед тобой.
Тот факт, что Хатхор Маат давал ему совет, мгновенно вывел Аримана из состояния оцепенения, и он опять сосредоточил все свое внимание на линии обороны. Здесь было легче защищаться, чем на предыдущей позиции, но для оставшегося количества воинов фронт все равно был слишком растянут.
В парке имелось множество павильонов, невысоких ограждений и декоративных кустарников. В любой нормальный день его аллеи и беседки были бы заполнены обычными горожанами и учеными, которые предпочитали впитывать слова мудрости на открытом воздухе. Ариман и сам провел немало времени под густыми зелеными кронами, уютно устроившись на скамье с каким-нибудь занимательным старинным фолиантом. А теперь он смотрел на стены, упавшие деревья и ограждения с точки зрения организации обороны.
— Мы выдержим одну атаку, возможно две, — сказал он, ознакомившись с рельефом разгромленного парка. — А потом придется отступить к пирамиде Фотепа.
— Мне кажется, это самый оптимистичный вариант, — заметил Хатхор Маат, поскольку Леман Русс шел на их позицию во главе шести тысяч Астартес и Кустодиев, сжимая кольцо, словно голодный волк челюсти.
Этот маневр был рассчитан на то, чтобы сломить волю защитников, но Ариман вспомнил слова одного из военачальников[93] Старой Земли и возвысил голос, чтобы его услышал каждый из Тысячи Сынов.
— «Солдат-доброволец, сражающийся за свою страну и свои права, — это самый надежный солдат на свете!» — закричал он, крепко прижав к плечу болтер.
Он посмотрел через прицел и печально усмехнулся, увидев в прорези Охтхере Судьбостроителя. Рунный жрец был еще далеко за пределами зоны досягаемости, но Ариман и не собирался заканчивать их вражду банальным выстрелом из болтера. Он передал оружие Собеку и повернулся к Хатхору Маату:
— Помнишь, на Агхору я говорил, что мы позволили своим силам нами управлять и что пора снова учиться драться так, как подобает Астартес?
— Конечно, — ответил Хатхор Маат, озадаченный таким вступлением. — И что из того?
— Настал именно такой момент. — Ариман снял свой шлем и уронил его на почерневшую траву. — Покажите этим собакам, как надо драться, и пусть они знают, что напрасно недооценивали наш Легион. Сражайтесь в полную силу, но пусть никто не применяет энергию Великого Океана, иначе ему грозит смерть.
— О чем ты толкуешь? И что собираешься сделать?
Ариман сел на обожженную землю, скрестил ноги и крепко сжал хеку. Золотые и голубые медные полосы на древке сразу же начали потрескивать.
— Нарушаю свой собственный приказ, — сказал он и прикрыл глаза.
Ариман одним выдохом вывел световое тело из плоти. Бушующие потоки Великого Океана бились у самой границы мира, и потому переход не составлял никакого труда. Грандиозный прилив, вызванный обилием самых сильных эмоций во время битвы, сразу подхватил его сущность.
В тот же момент перерождение плоти попыталось захватить его врасплох, но Ариман подавил недуг, сознавая, что, вероятно, в последний раз плывет по Великому Океану. Он поднялся выше, отыскал извилистую береговую линию Тизки и увидел, что недавно блистательный город закрыт сплошной красной пеленой.
— Какая сильная ненависть, — прошептал он. — Неужели мы это заслужили?
Стараясь не сбиться с курса в сильных течениях и опасных бурунах, он покинул парк Великой библиотеки. На северо-западе он ощутил еще открытую брешь в материи эфира, услышал эхо страдающей души, разрываемой на части прожорливыми хищниками варпа, которые до сих пор оставались вокруг раны, надеясь, что она откроется снова.
Над строем вражеских воинов пульсировало красно-золотое сияние непоколебимой уверенности в своей правоте. Они не могли видеть свою ошибку. Чуть выше Ариман заметил таинственное облачко обмана и посочувствовал их невежеству.
— Если бы вы только знали, что вас предали, вы объединились бы с нами и покончили с этим обманом.
Местами над движущимися танками и воинами появлялись темные пятна Сестер Безмолвия, охранявших вражеских капитанов. Ариман держался от них поодаль. Стоило задеть эту мрачную темноту, и ему придется мгновенно вернуться в физическое тело. Да и его противник ни за что не приблизится к этим ненавистным пятнам, поскольку так же лицемерен, как и остальные.
