Этот снаряд не был похож на выстреленные только что бронебойные болванки, больше напоминая шрапнель, с помощью которой мы расправились с панцирным гадом. Тот же самый пустотелый стакан и дистанционная трубка, но вместо свинцово-сурьмяных пуль внутри стакана были плотно уложены жестяные сегменты, наполненные белым фосфором. Картина выстрела оказалась самой впечатляющей из использованных доселе типов снарядов - вышибной заряд сработал ярдах в пятидесяти от дульного среза, выбросив вперед сноп ослепительных ярко-белых шаров, волочащих пышные дымные хвосты.
Это так напоминало привычный глазу праздничный фейерверк, что никто из нас не оказался готов к тому, что произошло в следующую секунду.
Белесые струи выкипающего газа, кольцами завивающиеся над треснувшим куполом газгольдера, поднимались до уровня эстакады, на которой находился вражеский танк. Но испарившийся и невидимый метан, оказывается, уже успел вознестись к самой вершине купола. Когда траектории снопа фосфорных сегментов пересеклись с границей облака... каждый сегмент вдруг превратился в стремительно расширяющийся шар темного, чуть синеватого пламени. Дюжина огненных бутонов расцвела, точно призрачные розы из преисподней, в следующий миг слившись в занавес дрожащего огня, так и не утратившего мертвенные зеленоватые тона.
Может быть, именно так выглядело смертоносное зарево северного сияния в день Науфрагума? Мысль мелькнула в голове и пропала, когда по фронту огненного шторма пронеслись стремительные алые волны. Получив достаточно кислорода из окружающего воздуха, горение мгновенно перешло в новую фазу, близкую к детонации. Бурно кипящие потоки огня выстрелили во все стороны - вверх, к самому куполу, зажигая свисающую с корзин бахрому корней, вбок и вниз - в нашу сторону. За ними накатывался уже целый фронт пламени.
Мы определенно перестарались. Объем сжиженного метана в старом баке оказался столь велик, что горение грозило охватить все пространство купола - исключая, разве что, самую нижнюю его часть. Легкий метан поднимался вверх, и сейчас пламя полыхало ближе к куполу, но прямо на глазах опускалось все ниже и ниже.
Разинув рот, я не мог оторвать глаз от накатывающейся стены огня, под которой мгновенно склубилась полоса пара над водяным желобом. Не знаю, как мне все же удалось сбросить оцепенение, но руки, словно сами собой, врубили скорость, а нога нажала на газ.
- Быстрее вниз!.. - сквозь уханье колотящегося сердца в ушах донесся крик Брунгильды, но подгонять меня уже не требовалось.
Танк рванул с места так резко, что ударился о площадку кормой. Из-под гусениц полетели искры, когда мне пришлось притормозить правую, чтобы попасть в створ нисходящей эстакады. Многотонную машину занесло так, что она сбила правым бортом ржавые перила, завиляла, рванулась влево и удержалась на узком мостике лишь чудом. Закусив губы, я отчаянно орудовал рычагами, одновременно втыкая повышенные передачи. Дизель ревел, набирая обороты, а стрелки тахометра и прочих приборов дрожали и прыгали за стеклышками циферблатов, как сумасшедшие.
Минуту назад пришлось бы щуриться, вглядываясь в сумрак, чтобы найти дорогу, но теперь в бесчисленных стеклянных панелях купола зловеще вспыхнули кровавые отражения бушующего за спиной пламени, полностью сожрав мрак, безраздельно царствовавший здесь десятилетиями. На танке не было зеркал заднего вида - а если бы и имелись, то не пережили бы тарана ворот - но я прекрасно представлял, что увижу, бросив взгляд назад. Огонь уже поглотил наших неудачливых противников и теперь настигал нас с огромной скоростью. Надежды обогнать его попросту не было, а даже до начала наклонного пандуса, ведущего к внешним воротам, оставалось еще более пятидесяти ярдов. Оставалось лишь молиться.
В следующую секунду справа, слева и сверху от водительского люка полыхнуло. Это выглядело так, словно с танком поравнялись адские скакуны, сверкая налитыми кровавым пламенем безумными глазами, встряхивая струящимися огненными гривами и пыша испепеляющим дыханием. Один из языков огня бросился в лицо, точно кобра. Щеки и лоб обожгло, волосы на голове затрещали, а воздух исчез, сменившись каленым жаром, грозящим со следующим же вздохом сжечь легкие. Зажмурившись, я на ощупь поймал и рванул на себя ручку водительской дверцы. Броневая дверца громыхнула, отсекая огонь, словно печная заслонка. Со всхлипом втянув воздух и сбив рукавом огоньки с волос и бровей, я припал к триплексу. Как ни странно, это картина оказалась до боли знакомой - сколько раз в мастерской мне доводилось пристально всматриваться сквозь закопченное стекло на дверце муфельной печи во вьющееся за ним пламя! Только теперь в горне оказались заперты не металлические кузнечные заготовки, а я сам.
Даже сквозь узкое окошко триплекса картина выглядела совершенно апокалипсической. Над черным стальным пандусом сошлись бурлящие и клокочущие пылающие своды, переливающиеся всей начальной частью спектра - от алого и оранжевого до соломенного - опирающиеся на толстые колонны пламени, рвущиеся откуда-то снизу. Острые языки прорывались сквозь перфорацию настила, извиваясь под гусеницами. Наверняка, именно таким предстает глазам грешников транспортер, везущий их в библейский ад.
"Как здорово, что Алиска с нами не поехала, правда? - прозвучал в ушах некстати проснувшийся внутренний голос. В нем отчетливо звучало садистское удовольствие. - Иначе сейчас от ее визга полопались бы броневые швы".
"Еще лучше, что она не печется, как утка в яблоках... и заткнись, не до тебя!.."
Обиваясь потом, я припал к триплексу, пытаясь провести танк по узкой ниточке между стенами адского пламени, не сорвавшись в зияющую по сторонам пропасть. Протянувшийся вперед горизонтальный участок пандуса казался бесконечным. Корпус танка защищал от открытого огня, оставляя пока возможность дышать, но броня стремительно раскалялась, и кроме запаха горячего металла уже начала чувствоваться вонь горящей краски... и резины. От поддерживающих роликов?..
- Мы горим? - раздался над ухом напряженный голос принцессы. Она явно старалась держать себя в руках, но уверен - обернись я сейчас, увидел бы, как дрожат ее губы.
- Снаружи. Пока это не смертельно, но гораздо хуже будет, если...
Не успел я озвучить жуткую мысль, пришедшую в голову, как корпус танка пробила неровная дрожь, и мощный рев дизеля упал тоном ниже.
- Проклятье!..
- Что это? - не выдержав, Грегорика просунула голову к наблюдательному прибору, щека к щеке со мной. - Что происходит?!
- Кислород выгорел, и дизелю не хватает...
