— Уэйн…
— Люди, которые принимаются, Вакс — сказал он, взяв обратно свою шляпу и надел её. — Четырех заложников до сих пор нет. Ни один не вернулся. Кража ювелирных изделий это одно. Забирать продукты из городов Пустоши это совсем другое. Похищать людей… ну, там что‑то происходит. Я собираюсь выяснить, что там такое. С тобой или без тебя.
— Без меня.
— Хорошо. Он колебался. — Но мне кое‑что нужно от тебя, Вакс. Место с которого начать поиск. Ты всегда размышляешь.
— Да, наличие мозга помогает в этом, как ни удивительно.
Уэйн прищурился на него. Затем умоляюще поднял брови.
— Ладно — Ваксиллиум вздохнул и поднял свою чашку. — Сколько произошло ограбеней к данному моменту?
— Восемь. Семь железнодорожных вагонов и, самое последнее, в театре.
— Четыре заложника?
— Да. С трех последних ограблений. Два были взяты с одного из поездов, еще один при грабеже в театре. Все четыре заложника женщины.
— Их легче осилить — сказал Ваксиллиум, лениво постукивая чашку — и большая вероятность того, что обеспокоенные мужчины не будут пытаться устраивать погоню, боясь вернуть их убитыми.
— Тебе необходимо знать, что было украдено? — сказал Уэйн, и полез в карман своего плаща. — Я выменял у одного из констеблей список …
— Это не имеет значения. — Ваксиллиум сделал глоток из своей чашки. — Или, по крайней мере, большинство из них, вероятнее всего, нет. Это не грабежи.
— Это… не…?
— Нет. Это большая банда. И она хорошо финансируются, слишком хорошо финансируются. — Он вытащил патрон и осмотрел его. — Если бы они действительно хотели денег, они бы грабили транспорт с золотом или банки. Ограбления, вероятно, служат для отвлечения. Если вы хотите оседлать чужую лошадь, иногда лучшее, что можно сделать, это освободить чужих свиней. Пока он будет гоняться за ними, вы уже ускачете.
— Я бы поставил на деньги, предпологать, что Исчезающие охотятся за чем то другим, маловероятно. Возможно, есть пунктик, который легко не заметить во всем, что произошло. Или, может быть, это действительно основанно на вымогательстве, и они планируют начать требовать деньги за защиту людей в городе. Посмотри, если кто‑нибудь писал об этом. У не видел, кстати.
— Если это никуда не приведет, ищи заложников. Один из них, вероятно, перевозил что‑то, что и являлось настоящей целью ограбления. Я не удивлюсь, если все это обернется скрытым шантажом.
Но они ограбили несколько поездов не взяв заложников.
— Да — сказал Ваксилиум — И они ушли с добычей. У нех нет причины раскрывать себя, чтобы грабить пассажиров, если они могут забрать груз незаметно и никто их не может остановить. Им нужно что‑то другое, Уэйн. Поверь мне.
— Хорошо — жилистый человек потер лицо, потом он наконец стянул с себя фальшивые усы. Он положил их в карман.
— Но скажи мне. Нежели тебе не хочется узнать? Неужели у тебя не воникает зуда?
— Нет — но это была не совсем правда.
— Уэйн хмыкнул.
— Я поверю, если ты сможешь сказать это не дернув глазом, приятель. — Он кивнул на пулю.
— Я заметил, что ты не предложил вернуть ее.
— Не предложил — Ваксилиум положил ее в карман.
— И ты все еще носишь с собой металл — сказал Уэйн, кивая в сторону браслетов, практически скрых манжетами рукавов.
— Не считая стали под рукой. Я заметил каталог оружия на столе.
— Мужчина может иметь хобби.
— Как скажешь — сказал Уэйн, и шагнул вперед, хлопнув грудь Ваксилиума.
— Но знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты ищещь оправдания, чтобы не идти. Дело в том — кто ты. Ни особняк, ни женитьба и ни даже титул этого не изменят. — Уэйн натянул шляпу..
— Ты рожден помогать людям, дружище. Вот кто ты.
Сказав это, Уэйн ушел, коснувшись пыльником дверного откоса.
Восемь часов спустя, Ваксиллиум стоял у верхнего окно его особняка. Он наблюдал за последними рушившимися фрагментами умирающего дня. Они тускнели, затем становились черными. Он ждал, надеясь. Но туман не приходил.
Какое это имеет значение? — он думал о себе. Ты же не собираешься выходить наружу в любом случае. Однако, ему было жаль, что туман отсутствовал; он чувствовал мир сильнее, когда они были там, наблюдая. Мир стал другим местом, один он чувствовал, что понимает это.
Он вздохнул и пересек кабинет, направляясь к стене. Он повернул выключатель, и загорелись электрический лампы. Они по — прежнему были удивительны для него. Хотя он знал о Словах Основания, которые давали намеки относительно электричества, но то, чего достигли люди, все еще казалось невероятным.
Он направился к столу своего дяди. Его письменный стол. В Везеринге, Ваксиллиум пользовался грубым, непрочным столом. Теперь у него был крепкий, гладко отполированный стол из лакированного дуба. Он сел и начал пролистывать финансовые книги домашней бухгалтерии. Прошло совсем немного времени, однако, прежде, чем его глаза начали щелкать к стопке листовок, лежащих на его мягком кресле. Он просил, Лимми, сходить собрать несколько из них для него.
Он обычно игнорировал листовки в такие дни. Сообщения о преступлениях были способны зациклить его ум и препятствовали ему сосредоточиться на бизнесе. Конечно, теперь, когда мысли о Ванишерс засели в его мозгах, у него возникла проблема, не отпускающая и не позволяющая делать что‑нибудь полезное, по крайней мере пока он не разцарапает несколько зудов, думая о том, что же они сделали.
Может быть, просто, немного почитать, сказал он себе. Что бы нагнать текущие события. Не повредит быть информированным; фактически, это может бы быть важно для его способности поддерживать дискуссию с другими.
Ваксиллиум взял пачку и вернулся к столу. Он легко нашел отчет о грабежах в дневной газете. На других листовках в пачке было еще больше информации. Он упомянул о Ванишерс Лимми, и поэтому она собрала несколько листовок, которые предназначались для человека, который хотел увидеть коллекцию всех недавних историй о них. Это перепечатанные статьи недельной или даже нескольких месяцев давности, с оригинальными датами публикации историй. Эти типы листовок были популярны, он мог так сказать, поскольку у него было три разных листовки от трех различных издательств. Казалось, что все хотели остаться современными на рубриках, которые они пропустили.
По дате указанной на перепечатанных статьях, первое ограбление произошло гораздо раньше, чем он предполагал. Семь месяцев назад, непосредственно перед тем, как он вернулся в Элендел. Был промежуток в четыре месяца между первым исчезновением железнодорожного груза и вторым. Название "Изчезающие" не использовалось до второго нападения.
