соблазна пройтись вечером после ужина по узким улочкам примитивной столицы, застроенной деревянными инсулами
[*] с нелепыми крышами и окошками, в которые не пролезет даже голова ребёнка. По его расчётам, девушка уже должна была добраться к этому времени до главных городских врат, которые запирались на ночь до самого утра. Но, увы, в столь позднее время он едва ли мог встретить где-нибудь за углом или в подворотне разыскиваемую им красавицу, при виде которой даже у благородного праведника перемкнёт в голове. Едва ли она станет так рисковать и разгуливать по городу, кишащему в это время суток отнюдь не благопристойными горожанами. Скорей всего, она уже давно где-то спряталась или её приютили на ночь какие-нибудь местные знакомые. И то, что Эйдан отправился её искать в такое время, в очередной раз указывало на его ничем не объяснимое безрассудство.
Увы, но запомнившийся им ещё у Лунных скал запах девушки так нигде им и не был учуян. И едва ли он услышит его теперь вообще, так как наложенная на неё защитная руна будет сбивать со следа любого, кто попытается её отыскать. И чем усерднее кто-то это будет делать, тем сильнее будут запутывать для этого безумца следы.
_____________________________
[*] инсула – многоэтажный или пристроенный один к другому городской жилой дом
* * * * *
– К нашему общему сожалению, это максимум, что мы можем вам дать. После нападения фейр на Теарин и совершенного ими истребления трети населения во всех Древних Фьордах, восстановление численности наших жителей и прежнего уклада жизни проходит куда медленнее, чем хотелось бы всем нам. Дети не могут рождаться в голодных семьях и как-то при этом выживать. Да, вы дали нам время, чтобы мы снова встали на ноги, пришли в себя и хоть как-то накопили указанные в нашем совместном договоре суммы выплат за вашу помощь и покровительство. Но вы не можете не понимать, что даже двенадцать солнечных коловоротов не могут так скоро вернуть потерянное, ещё и приумножив его в несколько раз. Вы сами видели всё своими глазами, когда прошлись через весь Теарин. В Приграничье и в округе Вилмота дела обстоят ни лучшим образом.
– Но вы же не можете не понимать, что нашего императора подобные оправдания не интересуют. Ведь вы могли потерять куда больше людей, плодородных земель и домашнего скота. Но Светлейший пошёл вам навстречу, протянул руку помощи, пожертвовав частью лучших своих воинов, жизнь которых не соизмерима с сотнями, а то и тысячами других жизней. Боюсь, ему придется взыскать с вас недостающий оброк при следующем сборе дани. И лучше вам при этом молиться всем своим богам, чтобы он не возжелал получить к нему дополнительные проценты за первую задержку.
Эйдан не испытывал никакого схожего, как у имперского сборщика подати Алиона, воодушевления на подобных переговорах, но, увы, ничего не мог с этим поделать. Светлейший наказал присутствовать вожаку Песчаных псов (и желательно с его ближайшими помощниками) на каждой встрече со старейшинами Теарина или их представителями. Видимо, делалось это специально, для устрашения или напоминания всем этим сытым и всегда живущим в достатке властьимущим мужам, благодаря кому они до сих пор ещё живы, всё ещё свободно дышат и продолжают размножаться, подобно тем кроликам (как и приумножать свои материальные богатства). Что в любой момент можно всё переиграть, а последующее за этим наказание принесёт Древним Фьордам куда больше потерь и бедствий, чем нашествие голодных фейр. Даже одному отряду Чёрных Жнецов, приставленному к имперскому обозу вместе с военной охраной, будет под силу вырезать всю столицу Приграничья меньше, чем за одну ночь. Не понимать подобных рисков Приоры Теарина не могли, как и шутить с собственными жизнями. Впрочем, как и с жизнями близких им людей.
– За проведённые здесь утомительные три дня, я успел по запаху определить, как минимум, троих незамужних дев и пять малолетних отроков, проживающих в вашем доме, староста Унглар, практически с самого первого дня их рождения. По двору они сейчас не бегают и сидят неподвижными мышками в запертых светлицах домуса на протяжении всего того времени, в течение которого вы принимали нас у себя. И как бы вы не старались скрыть их присутствие, натирая их гусиным или свиным жиром, это мало чем вам помогло. Глупо и по-детски бессмысленно.
Эйдан в это время стоял у окон просторной светлицы, где обычно хозяин дома с остальными старейшинами Приграничья принимал их во время долгих и утомительных переговоров по сбору дани для Огненных Земель. И, практически не встревая в разговор сборщика Алиона и старосты Унглара, рассматривал проходящих по прилегающей улочке столичных горожан.
Он и в этот раз долгое время молчал, поскольку совершенно не собирался вмешиваться во все эти дурацкие обсуждения. О том, как мало в Теарине народилось за последние двенадцать солнечных коловоротов детей, сезонных урожаев и домашнего скота. Но в какой-то момент почему-то не выдержал и выдал тайну хозяина дома, как на духу и без какого-либо угрызения совести. Тут же почувствовав вперившийся в его спину взгляд ошарашенного старосты. И не его одного. Алион тоже едва не подпрыгнул на резном кресле, на котором всё это время восседал перед остальными участниками встречи и вёл себя, подобно истинному владыке Огненных Земель со всеми прилегающими к ним территориями.
– И вы всё это время молчали? Знали и молчали? – данное обращение от имперского сборщика податей было направлено отнюдь не одному лишь Эйдану. Ведь услышать по запаху, сколько и какого возраста проживало в доме человек, мог любой имперский Пёс.
– В мои обязанности такие вещи не входят, Алион. – Эйдан даже не обернулся, показывая всем своим видом, что он не какой-то там дрессированный пёсик на чьих-то побегушках. Он мог свернуть короткую шею послу за считанные сиги, а тот бы не успел даже этого понять или испугаться перед неизбежной смертью. – Для этих целей тебе выделили более достойных данной работы ищеек. Но разве я виноват, что у них с нюхом происходят подобные казусы и сбои, особенно, когда кто-то пытается перебить чужой запах более сильной вонью.
– И скольких они успели подобным образом не унюхать и не определить? – голос Алиона от возмущения даже повысился до неприятного повизгивания. Хотя, всё, что он мог при этом сделать – лишь густо краснеть от злости и немощно сжимать пухлые пальцы в будто раздутые воздухом кулачки.
Эйдан снова не стал оборачиваться, лениво передёрнув плечами.
– Без понятия. Я же сказал. В мои обязанности подобные вещи не входят.
– Тогда почему ты заговорил об
