сил. Ветхое тело боится, оно думает, что не справится. Оно лениво, оно расслабленно, все время жаждет вкусной еды, сладкого сна и удовольствий. Душа моя трепещет каждый раз, когда я узнаю Волю его. Я боюсь накосячить, боюсь сделать что-то не так, ведь Он- Царь всех царей. Каждый клерк в Moscow City трепещет перед своим шефом, а я трепещу перед Богом, ибо Он — начальник всех возможных начальников. Что же мне бояться своего шефа, если я уже боюсь Бога? «И кто против нас, если Бог- за нас?» (с) к римл 8:31)
Солнце, судя по всему, решило прожечь во мне дыры, но я не роптал. Я понимал, что это необходимо для дела. Возможно, небо решило чуток испытать меня. И я не мог ему отказать в этом. Когда я почувствовал, что мои ноги отрываются от барханов все тяжелее и тяжелее, я увидел какое-то полузанесенное песком колесо и холм над ним. Когда я подошел ближе, я понял, что это квадроцикл. Возблагодарил небо, как смог, раскопал его и сел за руль. Отметка бензина показывала, что топливо вот — вот закончится. Я немного приуныл, но подумал, что раз Бог послал мне его, это все не имеет значения. Горячо помолился, чтобы, не смотря на низкий уровень бензина, я бы добрался до места моего назначения, указанного отшельником, в кратчайшие сроки. Мимо меня на полном ходу пронеслось перекати-поле, так быстро, как будто торопилось по своим делам, и я понял, что молитвы мои услышаны. Я втопил максимальную скорость, на какую только был способен квадроцикл, и устремился по направлению туда, куда, я чувствовал, я должен прибыть буквально через несколько часов. Песок забился в мои волосы, поры моей кожи, в нос и уши: я заматывался моим пиджаком, как мог, но все же песчинки попадали на мое лицо, руки и шею. Они жалили меня как стадо разъяренных ос. А ведь это даже не песчаная буря, это просто ветер в лицо. Воистину, люди пустыни — мужественные и сильные. Я знал, что надо немного потерпеть, я уговаривал себя, как мог. Я был занят этой кратковременной, но неприятной болью, когда мой мозг просигнализировал мне, что линия горизонта изменилась. Я остановился, вытер песок с век рукавом пиджака и разлепил глаза. Да, действительно, где-то далеко на линии горизонта я увидел точку. Я поплотнее закутал голову и лицо и втопил педаль газа, молясь, чтобы в один прекрасный момент бензин внезапно не закончился. Точка увеличивалась, и в паре километрах от неё я уже понял, что это городская крепость с башенками, защищающая город от таких, как я. Я подъезжал ближе и ближе, пока слева и справа от меня я не услышал странный свист. Я оглянулся — вокруг меня взрывались на песке маленькие взрывы, оставляя в своей сердцевине палки. Стрелы! Ну е-маё, они стреляли в меня! Откуда, блин?! Куда я попал?? Что за Средневековье?! Что я мог сделать? Начать размахивать пиджаком, чтобы они поняли, что я не представляю опасности? Но мой пиджак даже не был белым, чтобы сойти за флаг капитуляции. Развернуться и дать деру? Подставить им свою беззащитную спину, типа пусть стреляют, авось не попадут? Сомнительное решение. Я стал молиться. Это меня никогда не подводило. Я молился так яростно, что увидел огненную стену вокруг моего квадроцикла, от которой на полной скорости пружинили и отлетали стрелы. Вокруг меня же был полный вакуум: я уже приблизился к крепости так, что слышны были крики ружейников на башне, но до меня они долетали, словно сквозь толщу воды. Да и честно, было понятно, что этого языка я абсолютно не знал, так что слух был для меня бесполезен. Я мчался на полной скорости под дождем из стрел, и в какой-то момент стало понятно, что они не планируют мне открывать ворота. Было бы странно, если открыли, ха-ха, ведь я представлялся им наверняка захватчиком и бусурманом, мчащимся на полной скорости на фиг знаем на чем, наверняка таким образом планирующим захватить город, убить и поработить его граждан. Я уже видел эти огромные кованые ворота буквально в двухстах метрах от меня, и взмолился Богу: «Господи, пропусти», и в тот же момент что-то невидимое накрыло меня, я стал как жидкость, как ошибка в матрице, глюк подсознания, и я проехал сквозь эти ворота. Промчался метров 50 на автомате и встал, чтобы отдышаться. Я слышал крики лучников, они внезапно потеряли меня. Наверное, в конечном итоге, решили что я мираж, ведь нормального объяснения моему появлению не было. Мне даже чуточку жалко стало их, вот у них щас мозги-то вскипят! Летел мужик на четырех колесах, стрелы его не брали, за сто метров пропал из зоны видимости, просто пропал, и все. Мда, придут домой, расскажут своим бабам, бабы их пошлют на хрен с такой историей. Дети решат, что папа сошел с ума на работе лучником. Не завидую я вам, ребята. Я стоял в нескольких метрах со стороны ворот, внутри города. Я поплотнее натянул ауру невидимости и впервые огляделся. Стрелы, парень, стрелы. Почему меня сразу же, в первый момент, ни капли не удивило то, что они пытаются поразить меня стрелами? Почему я даже не задумался, принял это как должное? Где пушки, где ружья, да хоть пороховые? Стрелы. Стрелы. «14 век, не больше», — сказал я сам себе и похолодел. Куда я попал?! Куда вас, сударь, занесло, неужто вам покой не по карману?! Я смотрел по сторонам, и волосы мои приподнимались от корней — город жил обычной жизнью древнего города: по своим делам шли женщины в чепчиках и длинных платьях, катили тележки подмастерья, стройно шагали лучники, возможно, те самые, что несколько минут назад чуть не убили меня. Кривые улочки, вымощенные булыжником, были грязны и уж точно никогда в своей жизни не видели автомобиля. В городе стоял обычный гул нескольких десятков или даже сотен голосов, плюс где то работал какой то механизм, как будто дробили что-то, поэтому какой-никакой шум был, но я все равно несколько минут посомневался, не сведу ли я тут всех с ума шумом квадроцикла? В итоге решил, что даже если и спалюсь, то успею удрать, и аура невидимости поможет мне. Я двинулся по одной из улочек, на низкой скорости, чтобы не распугать тут всех на фиг. Кривые улочки кольцами поднимались вверх, я уже, честно говоря, забыл, чтобы так можно было строить города. Да и где они откопали
