Лохматая голова женщины хрустнула под его стопой, и великан ударился затылком о стену. Сознание оставило бедолагу ненадолго, но этого хватило, чтобы Конан выдернул меч и рассек Гермотиму шею. В тот момент, когда лезвие заканчивало свою работу, великан очнулся и снова зарычал, но это только ускорило отделение головы от туловища.
Конан огляделся. Линфаня нигде не было.
Аринна стояла у окна и смотрела на сад Тайных покоев. Был полдень. Птицы па медных ветвях принялись чирикать, свистеть, щелкать. Спина стража, стоявшего среди деревьев, была неподвижна.
— Эй, слуга! — окликнула Аринна.
Страж обернулся. Его лицо словно начали лепить из глины, но вдруг остановились и забыли сунуть в печь. Цвет у него был соответствующий. Он заметил царицу в окне и осклабился.
— Госпожа желает что-нибудь? — спросил он.
— Да, твоя, госпожа очень-очень желает, — сказала Аринна. — Я хочу увидеть свою маленькую служаночку Кецуву. Чтобы она принесла сюда все, что полагается в Днях луны, и чтобы помогла мне. Позови мне ее немедленно!
Страж улыбнулся еще шире. Так он пялился на царицу несколько мгновений, прежде чем расхохотаться, схватившись за живот, словно у него случился какой-нибудь приступ.
— Я понял! — Он с силой хлопнул себя по животу. — Понял!
Он словно был поражен тем обстоятельством, что царица, это почти неземное существо, подвержена тому же ежемесячному недугу, чему и любая простая женщина, что она так же грязна и ей свойственно то же, что и низкой потаскушке из дешевой таверны!
Он повернулся и проорал в сторону выхода:
— Мерхар! Кецуву сюда! Для Дней луны! И скажи Ривалу!
Он не стал оборачиваться. Он похохатывал и мотал головой, как лошадь.
Кецува появилась в сопровождении Ривала. Она несла лакированную коробку, прикрытую куском белого шелка. Ривал был, как всегда, серьезен.
— Госпожа! — промолвила Кецува, увидев царицу.
Аринна промолчала. В Дни удаления полагалось молчать, и служанка не удивилась этому.
— Займитесь своим делом! — приказал Ривал.
Он тоже отвернулся. Аринна задернула полупрозрачный занавес и села в кресло. Кецува опустилась у ее ног и открыла коробку. Кецува была слегка озадачена тем, что Дни луны начались на неделю раньше, но начать расспросы не посмела.
Аринна приподняла платье. Кецува достала из коробки свернутый лист лунного дерева, приблизилась к лону царицы и обнаружила, что Дни луны еще не начались. Она подняла к лицу Аринны удивленный взгляд.
Царица покачала головой и, взяв лист, развернула его и принялась шпилькой царапать на нем знаки. Кецува происходила из знатной семьи, где девочек обучали тайному женскому языку — поэтому она легко прочитала написанное царицей:
«Я пленница. Если я заговорю с тобой, тебя убьют. Я не доверяю никому из придворных. Найди чужеземца по имени Конан».
Царица уколола свой палец шпилькой и выдавила на лист немного крови. Кецува с поклоном приняла лист и спрятала его в коробку.
— Ну, вы там все? — осведомился Ривал.
Кецува поцеловала коленку царицы и вышла.
Луна улыбалась. Конан шел вдоль стены дворца, посматривая на прорези бойниц. Тени под стеной и с другой стороны улицы бегали быстрее обычного. Конан следил за ними боковым зрением.
Он чувствовал, что сегодня тени вновь попробуют его силу. Он не ошибся. Тень бросилась к нему возле северо-восточного угла дворца.
Невысокий демон с длинной головой бежал, подпрыгивая. Маленькие ноги мелькали с такой скоростью, что нельзя было определить сколько их. Рот его был открыт, и длинные иглообразные зубы сверкали в лунном свете.
Конан выхватил меч и рубанул нападавшего. Меч прошел сквозь демона легко, словно сквозь масло. Крови не было. Демон разделился надвое. С ужасом Конан увидел, что вместо одного зубастого демона перед ним двое, только в два раза меньше первого.
Послышалось что-то вроде хихиканья, и демоны, атаковали снова. Конан вновь разрубил одного отпрыгнул к стене. Теперь перед ним приплясывали три демона. Два очень маленьких и один побольше. Они непрерывно хихикали. Конан стоял у стены и тяжело дышал. Демоны остановились. Ног, как выяснилось, у них было по пять.
Демоны снова бросились на Конана.
Он разрубил того, который побольше, а одного из мелких пнул ногой. Второму удалось добраться до ноги Конана, и острые зубы разорвали грубую кожу сапога. Конан подпрыгнул и наступил па мелкого демона. Существо оказалось достаточно хрупким. Послышался звук, с которым ломаются кости, — и демон под ногой киммерийца раздался в стороны и лопнул. Другие завизжали, как поросята при виде волка, пробравшегося в свинарник, и кинулись прочь.
Конан не остановился на этом. Он догнал нескольких демонов — одних раздавил, других располовинил. Некоторые из демонов стали теперь не больше мыши. Они бежали в тень, но Конан беспощадно преследовал их и убивал.
Он мог бы продолжать свое занятие, однако его отвлек крик. Кричала женщина. Она звала на помощь.
Конан молча бросился на зов. Сзади раздалось едва слышимое хихиканье. Конан на мгновение остановился и обернулся — хихиканье стихло.
На центральной улице, в сорока-пятидесяти шагах от дворцовых ворот возле стены трое молодых людей склонились над поверженной наземь девушкой, собираясь учинить непотребное. Конан заключил это из того факта, что девушка звала на помощь. Будь она другого нрава, она бы не кричала.
— О, господин! — обратилась она, увидев Конана.
— Девушка вас не хочет, — сообщил парням Конан.
Молодые люди оставили девушку и уставились на киммерийца.
— Тебе что, жизнь опротивела? — развязным тоном осведомился один из них,
— Нет, а тебе? — ответил Конан.
Парни повытаскивали из ножен короткие мечи и с угрожающим видом, раскачиваясь, пошли на Конана. Время от времени они вскрикивали и делали резкие движения.
— О, господин! — повторила девушка.
Конан стоял, не двигаясь. Парни ему не нравились. Лица их трудно было назвать лицами, они, скорее,- походили на морды обезьян. Ни сожаления, ни уважения они не вызывали.
Конан перестал изображать из себя истукана и мгновенно перешел из неподвижного состояния в подвижное. Меч его, упирающийся кончиком в мостовую, вдруг прочертил кровавые линии на телах молодых людей: у одного — на груди, у другого — на животе, у третьего на шее. Ни один из них не осознал смерть другого. Они были заняты собственными смертями. Умерли быстро, особо не мучаясь.
— Вам помочь? — спросил Конан, подойдя к девушке и протягивая ей руку.
— Да, — сказала девушка, тем не менее, поднимаясь сама. — Я ищу чужеземца по имени Конан. Может быть, вы смогли бы указать мне на него…
