— Это так, — ответил старик. Он выглядел усталым. — Я должен вам кое-что объяснить. Вы этого стоите, Конан. Если бы вас здесь сейчас не оказалось, Элдия уже попала бы в лапы прислужников Совартуса. Последствия этого непредсказуемы.
— Я жду. Рассказывайте вашу историю.
— Конечно, конечно. Как вы уже предполагали, Элдия и я — не совсем то, за кого себя выдаем. Я…
Старик прервал себя на полуслове и обернулся через плечо. Если не считать его самого и Конана, улица была совершенно пуста.
— Элдия! Она исчезла!
Конан озирался в поисках девочки, но ее нигде не было видно.
— Но демон… — начал он.
— Нет! Он удрал один! Мы должны найти ее, Конан! Если ее доставят Совартусу, то ее судьба и судьба многих будет предрешена. Я даю вам слово, что все вам объясню; но сначала нам нужно отыскать девочку. Вы должны доверять мне.
Недолго раздумывая, Конан кивнул. У него почти не было оснований верить Витариусу, потому что старик его уже один раз обманул; но Конан был человеком действия и полагался больше на инстинкт, чем на рассудок. Ни Витариус, ни Элдия не излучали зла, а демон, без сомнения, убил бы его, если бы они не пришли к нему на помощь. Конан подобрал свой меч и указал на улицу:
— Я пойду в ту сторону. Вы в другую. Витариус кивнул, и Конан побежал прочь. Бросив взгляд через плечо, он заметил, как старик быстро схватил руку демона и спрятал ее в свою торбу.
Будуар Дювулы неожиданно наполнился желтым и пурпурно-красным дымом. Посреди этого безобразия возник Дивул, сжимающий обрубок правой руки пальцами левой. Дверь будуара распахнулась, и в комнату ворвалась ведьма, чтобы выяснить причину неожиданного посягательства на ее святая святых.
— Братец-демон! Что случилось?
Дивул начал ругаться. Редкостное богатство выражений, бытующих в преисподней, полилось с его губ. Даже неодушевленная темная фигура, лежавшая на постели ведьмы, заворочалась под мощью этих проклятий. Затем раненый демон прохрипел:
— Рука! Моя рука!
Дювула, казалось, немного успокоилась.
— Но, братишка, почему это так тебя заботит? Новенькая лапка вырастет на месте старенькой и займет ее место-
— Идиотка! Я не о руке — о том, как я ее потерял! Началось с того, что я попался в плен к Совартусу, волшебнику Черного Квадрата…
Дювула задохнулась от удивления.
— Ага, ты его знаешь, — сказал Дивул и мрачно посмотрел на сестру.
— Разумеется. Очень мощный мужчина.
— Поскольку я в его власти, мне это известно и без тебя, ты, плоть моего проклятого папаши. Я пострадал при попытке выполнить его приказ. То, что я ищу, охраняется человеком сверхъестественной силы. Вместо того, чтобы расстаться со своей подзащитной, он украл мою руку!
— Как мне помочь тебе, милый братец?
— Я должен вернуться назад и доложить Совартусу о возникших трудностях. Его все это не обрадует. Мне бы очень не помешало, если бы я мог ему сказать, что нашел выход из этой ситуации. Может быть, даже составил новый план, как добыть то, что ему требуется.
— Нас связывают узы крови, — заявила Дювула. — Конечно, я буду помогать тебе изо всех сил.
— Ладно. Так вот, Совартусу понадобилась маленькая девчонка, известная под именем Элдия, — одна из Четверых, ты это поймешь, если увидишь ее. Остальных Троих он уже заполучил. Эта Элдия странствует в обществе одного Белого Мага, возможно, он принадлежит к Белому Кругу, но я не уверен. И кроме того, с ними шляется какой-то гигант, происхождение которого мне не известно. Это ему я обязан… — Дивул выразительно покачал обрубком руки. Рана уже затянулась и была покрыта гладкой, похожей на полированный обсидиан, черной кожей.
Дювула кивнула. Выводы из рассказа ее брата-демона были таковы. Если Совартусу удастся получить власть над всеми четырьмя детьми, в которых скрываются силы Четырех Дорог, это сделает его самой могущественной магической фигурой на земле. Если Дювула продаст Совартусу недостающий элемент — девочку Элдию — то, возможно, от его великой власти что-нибудь перепадет я ей, Дювуле. А человек, который отрубил руку ее брату, вполне годится в участники ее собственного чародейства. Она поглядела на безмолвную фигуру Принца.
Одно мгновение Дювула еще поразмыслила надо всем услышанным. Потом улыбнулась Дювуле.
— Я помогу тебе изловить этого ребенка, — сказала она. — Скажи мне, где ты их оставил?
Логанаро скорчился под обрушившейся планкой зеленной лавки, наблюдая за тем, как варвар бежит по пустынной улице. Посредник явился как раз вовремя, чтобы застать финал выступления Витариуса. Больше, чем когда-либо, Логанаро был убежден в том, что Конан — настоящий мужчина, способный вдохнуть жизнь в идеального возлюбленного Дювулы. Несомненно, ей придется немало заплатить за этого варвара из Киммерии, если сенатор Лемпариус сумеет его изловить. Однако поймать такого ох как непросто! Это может дорого обойтись, подумал Логанаро. И так мало монет осядет потом в его кошельке!
Варвар бежал слишком быстро, чтобы следовать за ним. К тому же, здесь не было укрытия, так что один взгляд через плечо — и слежка будет обнаружена. Логанаро решил сесть на хвост старому волшебнику. Он был уверен, что рано или поздно Конан вернется к старику.
Стук сапог Конана раздавался по грубой булыжной мостовой. По мере того как приближался вечер, темнело, и сумрак окутывал дома своим покрывалом. Острые синие глаза варвара быстро ощупывали на бегу все боковые переулки и мгновенно схватывали любую тень. Элдии видно не было.
Он побежал по узкому проулку, где начиналась уже городская свалка. Торопливый взгляд — и Конан остановился. Он внимательно осмотрел задний двор. В этой темной дыре ничего не шевелилось — в этом он был уверен. Там высилась гора отбросов: тряпки, обрывки шкур животных, разбитые глиняные горшки.» поленница дров. Этот двор был похож на десятки тех, мимо которых он прошел, и все-таки здесь было нечто такое, что насторожило его. Он улавливал какую-то мелочь, совершенно ничтожную, но в данном случаев важную. Что-то здесь было не так.
Вот! В темном углу возле поленницы светилось маленькое белое пятнышко! Конан мгновенно сообразил: человеческий глаз, в котором отражается слабый свет встающей луны. С мечом в руке он вошел во двор. ,0стрие клинка он направил прямо в глаза человека, прятавшегося в темноте.
Когда варвар немного привык к мраку, он различил фигуру, скорчившуюся возле колотых дров. Фигура поднялась. В неверном лунном свете блеснула сталь.
— Остановись! — прокричал детский голос. — Это Конан, это друг! Элдия!
Теперь Конан отчетливо видел женщину, которая прикрывала собой Элдию. Женщина держала кинжал с «пламенеющим» клинком.
