животу, а пастор продолжал:
— Ведь если бы наступил мир, что было бы со всеми нами? Пришлось бы мириться с этой голытьбой, ставить их на ту же ступень с нами? Мы даем им всё, что нужно, отводим для них великие… да, да… роли в этой пьесе жизни. А они смеют роптать? Вот уж мир сошел с ума! Ловко ты всё же, дорогой мой Чезаре, сделал выстрел и ушёл цел и невредим!
— Всё благодаря здоровяку Джуго! Мне сказочно повезло, что он встал передо мной: когда ждать дольше не было сил, я собрал волю в кулак, извернулся там между колонной и тушкой нашего банкира, прицелился… эх, правда, целился в верзилу на втором этаже, на балконе, но промахнулся; зато грохот разбитой люстры дал ещё большую встряску, чем ждал! Пожалуй, с десяток пуль принял в себя Джуго, земля ему пухом, прежде чем рухнул. Это меня и спасло. Видно, он в своей жизни принял немалое количество банок пива — столько же он теперь принял свинца!
Пастор довольно подмигнул ему, и хотя Чезаре продолжал улыбаться, но лицо пастора как-то расплылось во все стороны, как изображение на лопнувшей ленте кинофильма во время неграмотной склейки: оно запрыгало из стороны в сторону, то левее, то правее, потом со вздохом, растянутым на сотни секунд, Чезаре услышал:
— Вот и нашла награда своего героя!
Липа почему-то выросла в десятки раз, а темное вечернее небо побагровело закатными красками. Чезаре с удивлением нащупал рукоятку кинжала у себя в правом боку, на пальцах расплылись краски крови. На этот раз его крови!
Последнее, что он видел, были силуэты уходящих людей. Почему-то недалеко от пастора и командира шел здоровяк Джуго, бросивший на Чезаре укоряющий взгляд, а следом брели Стефано с Бьянко. В обнимку, как ни в чём не бывало, они шли по аллее родительского замка, как в давние времена, когда, ещё детьми, после шумных и весёлых игр, они возвращались под тёплый кров, отец брал в руки лютню, а мама пела протяжную серенаду, похожую на щебетанье птиц на закате дня.
Тогда шел 2021-й. Прошло два года после того вечера, когда Андрей впервые рассказал Тане тот злополучный секрет. Почему я пишу «злополучный»? Потому что с тех пор многое переменилось как в жизни сестры, так и в моей собственной. Какие это будут перемены — рассудит только время.
Но обо всем по порядку. Андрей уже на втором курсе университета съехал от родителей и снимал собственное жилье. А вскоре и его родители уехали в Японию. Надолго или нет — они не могли сказать «в связи с обстоятельствами, которые нельзя раскрыть». Впрочем, и Андрей, и Татьяна, переехавшая к тому времени к нему, понимали, что это за обстоятельства такие.
— Надеюсь, хотя бы во снах будем видеться, — игриво прощебетала Таня в аэропорту при общих прощальных обнимашках.
Родители так ничего и не заподозрили, что «младшее поколение» знает больше, чем они представляют себе. Обычное дело, разве нет?
Андрей после этого не один день выговаривал Тане за несдержанность.
— Я этот секрет хранил столько лет с детства, а ты, кажется, готова рассказать о нем «по секрету всему свету»!
Таня не лезла за словом в карман и в ответ высыпала на его голову не один десяток колкостей. Да. Такая уж у меня сестра. В ней любовь к правде сочетается порой с неумолимой жестокостью. Зато она в обиду себя не даст! Если бы не границы, я бы переехал к ней. Может, и маму уговорил бы тоже. В конце концов, она бы вернулась на свою большую родину.
С Таней в этот период времени я, к сожалению, общался мало. А ведь у меня уже за плечами был один семейный опыт. Я бы мог ей что-то подсказать. Но… 19 лет — возраст, когда на алтарь самостоятельности кладутся и большие жертвы безрассудства. Ох, Татьяна, Татьяна ты Барашкова! Знаю только, что ей не давали покоя постоянные и загадочные рассказы Андрея Молоткова. Она хотела испытать все на себе. И вычитала в дневниковых записях своего молодого человека, где он хранил заветные сферы. Улучила время, когда он сдавал, кажется, экзамены и нашла его шкатулку. Надо сказать, что к тому времени они обзавелись котом. Очень наглая шаловливая морда, однако, судя по тем видео, что присылала мне Тати. Вы, конечно, догадываетесь, что она подстроила «несчастный случай», в результате которого шкатулка «самостоятельно» вылетела из-за стопки книг на полке и, прилетев на пол, разбилась. Всем этим Тати поделилась со мной как на духу. С папой она почти не общалась. Он почти всегда пропадал на работе, а когда Татьяна переехала, то виделись они разве что раз в неделю в лучшем случае. С мамой же она никогда не была по-настоящему близка. Поэтому я и удивился, и обрадовался, что, несмотря ни на расстояние, ни на годы разлуки, наша с ней связь оставалась такой же крепкой, как и в детскую пору.
Так вот она и завладела сразу двумя сферами. Почему двумя? Кто знает, возник ли у нее еще тогда замысел прислать мне одну, или же сперва было только желание «наказать» своего кавалера? Я бы мог ей, конечно, сказать, что гордость и соперничество в личных отношениях — это тот обоюдоострый меч, который неизбежно поранит обоих. Но, как уже писал, на этот счет она не советовалась, а редкие весточки, пусть и такие вот откровенные, все равно не давали мне права вмешиваться в ее жизнь. Может статься, я ошибался?
Сразу вслед за этим поступком я посылал ей не одно и не два сообщения каждую неделю. Но ее ответы были крайне односложные и зачастую в таком виде, что было понятно: ей не до меня. Андрей долго негодовал, все никак не мог поверить, что она могла так поступить, а она не соглашалась с этим, винила во всем его.
Тати так и не призналась, что эти две сферы оказались у нее. Что она с ними делала — об этом она мне не сообщала, а на мои вопросы уводила беседу в сторону.
Он называл ее «мое чудо». Не стоит разбрасываться людьми, которые вас так называют. Быть может, они в самом деле не играют, а считают, что им крупно повезло встретить вас.
Но раз брошенное зерно сомнений и недоверия дало свои всходы, и через полгода Тати написала мне, что они расстались. Причем после этого Андрей уехал со
