стало совсем светло, вокруг незнакомые здания, вытянувшиеся вдоль канала, тускло отблескивающего в лучах рассвета, а рядом одна из тех удивительных безлошадных повозок, которые Ася во множестве наблюдала в грядущем веке. Странным образом куда-то подевалось ландо. Неужто она свалилась с него во сне?! Да нет, ведь она на ногах, жива и здорова. Проще было предположить, что, задремав, случайно коснулась камня на своем перстне и вновь очутилась в XXI столетии.
– Доброе утро! – услышала Ася смутно знакомый голос и обернулась.
Это было невероятно, но перед ней снова стоял незнакомец, что преследовал ее прошлой ночью. Девушка присела в книксене, хотя приветствующий ее мужчина был одет скорее как холоп, нежели человек знатного происхождения. – Мое почтение, сударь!
– Моя фамилия Иволгин, – продолжал тот. – Я художник. Простите, что я тогда преследовал вас, но… Вы именно та, кого я очень долго искал… Нижайше прошу разрешить писать с вас потрет!
– Меня зовут Анна, – в свою очередь представилась девушка. – Ваше предложение для меня весьма неожиданно, ибо я здесь оказалась непреднамеренно.
– Вас привела ко мне добрая фея, – с улыбкой проговорил художник. – Понимаете, после вашего столь загадочного исчезновения прошлой ночью я вернулся в свою мастерскую и проспал весь день и всю ночь, а проснувшись, случайно выглянул в окно и увидел, как вы появляетесь из утреннего света, словно античная богиня.
Как и всякая девушка, Ася не могла остаться безразличной к комплиментам, тем более к произнесенным столь искренне и простодушно, но не знала, что ответить этому Иволгину. Согласиться позировать ему, но в другой раз или остаться у него на сегодня? Конечно, она только что отказалась от предложения колдуна, ссылаясь на законы чести. А с другой стороны, кто, кроме ее слуг, обратит внимания на ее отсутствие? Разве что князь Пустовойтов случайно заглянет? Да и бог с ним. Переживет.
– Пожалуй, я посещу вашу мастерскую, – неожиданно для себя самой произнесла девушка. – При условии, что вы угостите меня кофием. И… не станете расспрашивать меня кто я и откуда.
– Все, что вы пожелаете! – обрадовался Иволгин.
Глава шестая
Пятница
Ветроград-XVIII
Господин Иволгин вел себя как истинный рыцарь. Ася не сказала ему, что уже позировала живописцам, и ее не смутило бы предложение раздеться донага. Однако ничего подобного не последовало. Иволгин попросил у нее лишь разрешения сделать несколько набросков рук и лица. При этом он даже не настаивал на том, чтобы девушка сидела неподвижно. Слуг у живописца не было, он все делал сам, хотя бедным не выглядел. Впрочем, трудно судить об уровне достатка человека иного века. Иволгин собственноручно приготовил кофе, предложил к нему мелко колотый сахар и сливки, а также принес корзинку с печеньем. После пира в доме колдуна Ася не чувствовала себя голодной, но ей хотелось попробовать пищу грядущего. Кофе оказался восхитительным, а печенье весьма вкусным. Покуда Ася угощалась, Иволгин делал стремительные зарисовки.
Когда он закончил, девушка, разумеется, попросила разрешения взглянуть на его наброски. Результат ей понравился. Рука у живописца была легкая, а глаз острый. Он успел запечатлеть даже самый мимолетный жест. И то, как Ася держит чашечку, отогнув мизинец, и прикосновение к виску в тот момент, когда девушка поправляла выбившуюся прядку, и озорную искорку в глазах, и чуть затуманенное паром, поднимающимся над кофе, немного задумчивое лицо и влажный блеск зубов, впившихся в печенье. Асю поразил яркий реализм изображения. Живописцы ее века, которым она позировала, стремились изобразить в ее лице кого угодно – Психею, Цирцею, Елену Троянскую, но только не Анну Болотную, уроженку Ветрограда. Иволгин же стремился уловить душу своей модели, а не соорудить из нее аллегорию.
– Благодарю вас! – произнесла девушка, возвращая листы с эскизами живописцу. – Вы изрядный мастер. Я охотно стану позировать вам и в дальнейшем. Вот только не могу покуда сказать, в какой именно день и час.
– Я буду ждать вас в любое время! – горячо воскликнул Иволгин.
– А сейчас не могли бы вы проводить меня?
– Охотно! Я отвезу вас, только назовите адрес.
– У вас свой выезд?
– Выезд? – удивился живописец. – У меня машина. Правда, старенькая, но на ходу.
Ася хотела спросить, что такое машина, но прикусила язычок. Незачем выдавать своей неосведомленности. Вместо этого она сказала:
– Я живу на Корабельной набережной, близ Предтеченского собора.
– Хорошо! – оживился Иволгин. – Я знаю это место. Приходилось рисовать… Если вы готовы, идемте!
Девушка поднялась с кресла, в котором сидела. Из всей обстановки в мастерской живописца оно единственное напоминало о времени, которое она покинула. О последнем Ася ничуточки не жалела, понимая, что с удовольствием осталась бы в этом удивительном веке навсегда. Но если и в своем времени она лишь бедная содержанка светского вертопраха, то здесь и подавно никто. Они спустились в парадное. Сквозь остекленные двери с улицы проникали солнечные лучи. Чувствовалось, что в городе жарко. Асе стало любопытно. Днем она в этом чудесном городе грядущего еще не была. И поэтому, оказавшись снаружи, с любопытством принялась озираться. Вдоль набережной канала шли легко одетые люди. Мужчины, женщины, юноши и девушки – все носили короткие штаны. Это Ася заметила еще предыдущей ночью, но теперь при свете дня обилие голых коленок ее смутило.
Что-то тоненько пискнуло. Живописец подошел к той самой повозке, возле которой оказалась гостья из прошлого, когда случайно коснулась волшебного кольца. Взявшись за блестящую ручку, он распахнул дверцу и жестом пригласил девушку внутрь. Подобрав подол платья, Ася осторожно опустилась в кресло, обитое каким-то упругим, шероховатым материалом. Солнце нагрело повозку, кузов которой был отлит из металла, и внутри оказалось жарко. Иволгин оставил дверцу открытой, наверное, для того чтобы проветрить, потом обогнул повозку и уселся в кресло с противоположной стороны, перед которым торчало небольшое колесо, насаженное на короткую ось. Здесь же были стеклянные окошечки со стрелками и цифрами. Живописец вставил в узкую скважину плоский ключик. Повернул его. Раздался сдержанный рокот. Окошечки осветились. Стрелки дрогнули. В это же время откуда-то снизу потянуло струей прохладного воздуха. – Сейчас немного проветрим и поедем, – пробормотал Иволгин. – Можете прикрыть дверь. Только хлопайте сильнее. Не бойтесь.
Ася протянула руку, ухватилась за ручку, что была с внутренней стороны дверцы. Потянула на себя. Раздался щелчок, но дверца осталась приоткрытой. Тогда живописец выбрался из повозки и захлопнул непослушную дверцу сам. Вернувшись на свое место, он произнес странную фразу, которая поставила его спутницу в тупик:
– Пристегнитесь, пожалуйста!
Девушка беспомощно развела руками.
– Простите мое невежество, но я не знаю – как это сделать.
Иволгин уставился на нее с изумлением, а потом протянул руку, выхватил
