— Конан из Киммерии! Ты дважды спасал жизнь нашей возлюбленной кузине. Что стоят слова благодарности? Лучше их обменять на награду отважному воину! О чем ты хочешь просить королеву Хаурана?
Наверное, со стороны варвар выглядел не слишком учтивым, когда не думая выпалил:
— О моей душе!
Королева растерянно заморгала и посмотрела на него с удивлением. Члены ее свиты обменялись вопросительными взглядами, но никто не осмелился подать голос.
— Он говорит буквально, королева, — сказала Хаштрис. — Один замбулийский черный маг, живущий в Аренджуне, знал заклинания, при помощи которых похищал души людей и запирал в зеркалах. Колдуна больше нет на свете, а тело Конана и его душа остались отделенными друг от друга. Если зеркало разобьется, то Конан станет безвольным, жалким существом.
— Невероятно… — пробормотал Акраллидус.
— Ужасно! — прошептала королева.
Сергианус поднял бровь.
— Как такое возможно? — спросил он. — Отделение души от тела… Это выглядит неправдоподобно!
— Точно так же, как проклятие правителей Хаурана, — тихо произнесла Йаламис. — Что я могу для тебя сделать, Конан?
Юноша показал на кожаный сверток, притороченный к поясу, который напоминал тугую подушку и был перетянут ремнями. Он отцепил его, потом нагнулся и положил на мраморный пол перед ступеньками трона.
— Здесь зеркало, королева. Оно должно очутиться в твоих руках.
— Мне самой его развязать?
— Нет, королева, не нужно.
Все зачарованно смотрели, как Конан срывает узлы. Потом он размотал четыре слоя того, что в итоге оказалось широким поясом из хорошо выделанной, необычно мягкой кожи. Внутри него находились две железные пластины, связанные между собой веревкой. Разделив их, киммериец достал предмет, закутанный в темно-зеленый бархат. На материи красовалась вышивка, изображающая хоромы Хиссар Зула.
Варвар очень осторожно стал раскрывать бархатный конверт. Глаза всех собравшихся напряглись в томительном ожидании. Наконец, Конан извлек то, что так тщательно оберегал от случайного повреждения. Зеркало Хиссар Зула.
— Неплохо же ты его замотал, киммериец! — раздался возглас.
Конан взглянул на человека, произнесшего эти слова. Молодой мужчина, представленный как Сергианус из Немедии, смотрел на него с усмешкой. Одет он был в бордовый кафтан, наброшенный на достаточно длинную зеленую тунику.
— Для меня нет в мире ничего более значимого, господин Сергианус, за исключением, может быть, жизни.
— Однако ты все же рискнул ею, ради спасения моей двоюродной сестры, — вмешалась королева Йаламис.
— Да. Но после она привела меня к тебе, королева. Только тот, кто носит корону, может развеять чары и вернуть мне душу. Если зеркало разобьет коронованный владыка, то я и моя душа воссоединятся.
Королева подалась вперед. Ее взгляд перебегал с лица юноши на зеркало и обратно.
— Я разобью его для тебя, Конан, — твердо сказала она.
— Подождите, моя королева! — подал голос советник Архаурус, поднимая вверх указательный палец.
Глаза Конана сузились.
— Подождите, — повторил вельможа. — Вдруг все это часть колдовского заговора? Что если, после совершенного действия ужасные чары обратятся против Вас? Мы не можем этого допустить…
— Королева и сестра! — перебила его Хаштрис. — Я обязана этому юноше жизнью! Я не верю, что в его словах скрыта ложь, и кто-то собирается причинить тебе зло. Конан очень несчастен… а Архаурус оскорбляет подозрениями, как его, так и меня.
— Правительница Хаурана… — начал Акраллидус, но Йаламис подняла руку, призывая к тишине.
Этот молчаливый знак заставил городского управляющего смолкнуть на полуслове. Остальные тоже не посмели перечить. Королева внимательно и долго смотрела на молодого варвара. Наконец, она кивнула и выпрямилась.
— Подай мне это зеркало, Конан их Киммерии.
Конан взял небольшое зеркало в деревянной окантовке и подошел к сидящей королеве. Стоя у подножия трона, он не решался посмотреть в глаза повелительнице Хаурана, а просто протянул его на вытянутых руках, не поднимая головы.
Пальцы Йаламис коснулись ладоней варвара. Конан не ощутил ничего необычного, разве только, что пальцы эти были очень нежные.
Королева заглянула в зеркало умершего мага, и из ее густо накрашенных губ вырвался вздох.
— Там… За стеклом маленький человечек… Это же ты, Конан! — воскликнула она.
— Некоторые думают, что это больше я, чем тот, кто стоит перед тобой — сказал юноша, не задумываясь о двусмысленности этих слов.
— Колдовство! — прошипел Архаурус.
— Я хочу увидеть! — молодой вельможа Краллидес, сын градоначальника, попытался протиснуться вперед.
Королева остановила его властным жестом. Она поднялась с трона и сошла вниз, бережно держа магическое зеркало. Конан посторонился, и Йалмис, шурша сатином, проследовала по ковру. Остановившись у стены, правительница Хаурана подняла зеркало и взглянула на киммерийца.
— Королева, осторожней! — обеспокоенно крикнул Сергианус — Осколки …
Рассерженный варвар чуть не испепелил его взглядом, а Йаламис со всего маху швырнула зеркало в каменную стену.
Расдался хруст, и Конан вздрогнул, словно от удара. Он почувствовал, что его тело медленно заполняет нечто, вытесняя привычную пустоту. Киммериец все это время не отводил взгляда от Сергиануса. В какой-то момент глаза его расширились, а на лице отобразилось безмерное удивление. Волосы на затылке зашевелились.
Остальные не заметили ничего необычного. Все смотрели на зеркало. Люди видели, как оно со звоном разбилось о стену зала, но на пол не упал даже маленький кусочек стекла. Мерцающие осколки, будто невесомые частички пыли, устроили в воздухе странный танец. Потом каждый из них вспыхнул таким ослепительным пламенем, что всем пришлось поневоле зажмуриться. Когда собравшиеся вновь открыли глаза, огонь и осколки бесследно исчезли. В зале также не было следов дыма. О волшебном зеркале Хиссар Зула напоминала лишь, лежащая у стены, деревянная рамка.
Тогда все присутствующие посмотрели на киммерийца и обратили внимание, как он таращится на Сергиануса. Тот тоже это заметил и нахмурился.
У Конана закружилась голова, его зашатало. Он прикрыл глаза и встряхнул гривой черных волос. Немного придя в себя, варвар еще раз одарил Сергиануса недоверчивым взглядом и повернулся к королеве.
Шубал и Хаштрис, впервые за все время знакомства, увидели на лице черноволосого великана настоящую улыбку, а не звериный оскал, к которому уже успели привыкнуть.
— О, повелительница! Это свершилось! Я чувствую, что моя душа ко мне вернулась. Теперь я в долгу у тебя и твоей стране.
